В дверь постучали, и в комнату вошел Лэнгли.

– Вы звонили, миледи?

– Да, Лэнгли. Принесите, пожалуйста, сэндвичи с огурцом, блюдо с сахарным печеньем и лавандовый чай. – У Кэролайн по-прежнему стучало в висках, и она сомневалась, что сможет съесть хоть что-нибудь. Но, может быть, вдовствующая маркиза не будет ее допрашивать во время еды?

– Да, конечно, миледи. – Лэнгли вышел из комнаты, закрыв за собой двойные двери.

– Лавандовый чай успокаивает, бабушка. Я привезла с собой чай, смешанный по особому рецепту. Надеюсь, он вам понравится.

Старая маркиза вздохнула.

– Ладно, хорошо. А теперь скажи мне…

– Почему этот чай особый? Видите ли, там бергамот с небольшим количеством апельсина, но его совсем немного, иначе цитрус перебьет цветочный аромат.

– Дитя, не надо уходить от ответа на мой вопрос. – Старуха поджала губы.

Внезапно дверь распахнулась, и в комнату влетел Джеймс. На нем была белая рубашка с закатанными выше локтей руками, а твидовые брюки были заправлены в сапоги, забрызганные грязью. В те самые сапоги, которые она когда-то стащила – нет, позаимствовала, а потом вернула. Сняв рабочие перчатки, Джеймс внимательно оглядел женщин. Видимо, Энтони сообщил ему, что вдовствующая маркиза, едва приехав, потребовала приватной встречи с его женой. Интересно, Джеймс действительно заботится о ней – или просто не хотел, чтобы бабушка вмешивалась в его дела?

Маркиз наклонился к старухе и поцеловал ее в щеку.

– Надеюсь, путешествие прошло без приключений, – пробормотал он.

Старая дама поморщилась.

– Хантингтон, от тебя пахнет так, будто ты валялся в свинарнике. Почему ты одет как помощник конюха? Джентльмену не пристало показывать столько обнаженной кожи.

Джеймс быстрым движением опустил рукава и застегнул запонки.

– Привезли нового быка, – пояснил он. – И этот бык был так возбужден, что попытался прорваться к коровам через заграждение. Нам с трудом удалось с ним справиться.

Лицо вдовствующей маркизы побледнело.

– И ты считаешь, что владелец поместья должен в таких случаях помогать своим работникам? Полное безумие! Ведь у тебя еще нет наследника…

– Ваша забота о моем благополучии поражает, – сухо заметил Джеймс.

Старая дама вскинула подбородок.

– Да, я действительно об этом забочусь. Всегда нужно думать о будущем. Кроме того… Ведь ты же маркиз, а не наемный работник.

До этого Кэролайн даже представить не могла, что когда-нибудь хоть в чем-то согласится с вдовствующей маркизой. Но мысль о том, что ее муж находился рядом с разъяренным быком, заставила ее содрогнуться. Она встала и подошла к Джеймсу. Бабушка ошибалась, от него замечательно пахло. Пахло острым ароматом возбужденного мужчины.

– Но это же очень опасно! – воскликнула Кэролайн.

– Видишь, Хантингтон, даже твоя молодая жена со мной согласна. – Старуха стукнула палкой по полу, потом заявила: – А теперь я хочу знать, что у вас происходит. В Лондоне все выглядело так, будто вы поссорились.

Джеймс обнял жену за талию. По спине Кэролайн пробежала дрожь восторга, а сердце гулко забилось. Но муж по-прежнему смотрел только на бабушку. Может, он притворялся, чтобы угодить старой даме? Или же гнев его действительно прошел? Ей очень хотелось, чтобы было именно так, и она обняла мужа за плечи. Обняла – и тут же почувствовала, как он напряжен. Ее охватило разочарование, и она едва удержалась от вздоха.

– Бабушка, вы ошибаетесь, – сказал Джеймс.

Воспользовавшись возможностью, Кэролайн покрепче прижалась к мужу; она знала, что он не посмеет от нее отодвинуться под пристальным взглядом вдовствующей маркизы.

Тут муж наконец-то взглянул на нее. И в глазах его было столько любви и заботы, что любой поверил бы, что между ними просто не может быть никакой размолвки. Джеймс считал ее прекрасной актрисой, но сам-то он, оказывается, еще более опытный актер…

В комнате воцарилось напряженное молчание. Вдовствующая маркиза кашлянула. Кэролайн же с трудом отвела глаза от мужа. А всевидящие глаза старой дамы по-прежнему смотрели на них. Наконец, едва заметно улыбнувшись, она поднялась на ноги и, тяжело опираясь на палку, проговорила:

– Я вижу, моя озабоченность была напрасной. Разлад между вами уже преодолен. И теперь, когда я убедилась, что все в порядке, я хочу вернуться в Лондон. Если тебе, Хантингтон, действительно дорого мое здоровье, ты не станешь вынуждать меня остаться. Этот слишком уж свежий воздух и твои братья с сестрой загонят меня в могилу.

– Да, конечно, поезжайте, – ответил Джеймс.

Бабушка прищурилась.

– Ты ответил слишком быстро – как будто желаешь, чтобы я уехала и не видела, что здесь у вас творится. Это очень странно… Особенно после того, как ты сам же настаивал на моем присутствии здесь. Так что я останусь в Трент-Холле на некоторое время. До тех пор, пока твоя молодая жена не окажется в положении.

Кэролайн вспыхнула. Но она тут же поняла, какое преимущество давало ей присутствие старухи. Ведь под ее пристальным взглядом Джеймс не сможет игнорировать свою супругу. Радостно улыбнувшись, Кэролайн поцеловала мужа в щеку и сказала:

– Не правда ли, чудесно, дорогой, что бабушка остается с нами?

Джеймс улыбнулся в ответ, но глаза его не улыбались.

– Да, любимая, это чудесно.

Вдовствующая маркиза кивнула и направилась к выходу. Вскоре дверь за ней закрылась.

И в тот же миг маркиз отстранился от супруги. Казалось, он собирался что-то сказать, но жена его опередила:

– Значит, ты не сказал ей, что я – С. М. Смит? – спросила она.

Джеймс тяжело вздохнул.

– Нет, не сказал.

Кэролайн улыбнулась, и ее рука как бы сама собой потянулась к лицу мужа. Откинув с его лба непокорную прядь волос, она снова улыбнулась. А Джеймс замер в растерянности, что было на него не похоже.

«Сейчас или никогда», – сказала себе Кэролайн. Обняв мужа, она прижалась к нему всем телом и прошептала:

– Джеймс, я…

– Перестань, Кэролайн. – Он нахмурился и схватил ее за руку.

Но она, по-прежнему прижимаясь к нему, прекрасно чувствовала, что он предельно возбужден. Мысленно улыбнувшись, Кэролайн привстала на цыпочки, принялась целовать мужа в шею, затем добралась до подбородка. А Джеймс словно превратился в мраморную статую – стоял так, как будто и впрямь окаменел.

– Я все время думаю о том, как ты любил меня, – шептала Кэролайн между поцелуями. – Думаю о том, как ты меня ласкал… Скажи, а ты вспоминал об этом, а, Джеймс? Неужели так всегда происходит, когда двое любят друг друга?

Он пробормотал что-то невнятное – и впился поцелуем в ее губы. Затем чуть отстранился, что свидетельствовало о нерешительности. Но уже в следующее мгновение их губы снова слились в страстном поцелуе – страстном и в то же время необычайно нежном.