И Тешиев стремительно покинул кабинет, позабыв про советника, прихватив с собой папку с подготовленными копиями документов и выписками из уголовного дела Астахина. В помещении областного суда через несколько минут его ждали на судебное заседание.

* * *

Неважно, надо сказать, чувствуешь себя, когда над головой небо чёрное, вот-вот засверкают молнии, грянет гром и мерзкий ливень, ледяной и липкий, обрушится на тебя. А ты весь в чистом, оделся специально, словно на праздник, всё лучшее при тебе: и костюм, и мысли, и чувства. Ты только принял ванну, освободил тело и душу от всего лишнего, даже особым способом выбрился, чтобы на щеках ни щетиночки, а за ушами да на висках побрызгал любимым одеколоном. И вот весь ты готов к главному. Может быть, к самому главному в твоей жизни… Не знал, не думал, не гадал, а вдруг свалилось! И оказывается, это и есть тот самый день. Кто-то его назвал судным.

Его никто не ждёт. Не догадывается о его существовании. А он вот, наступил. И пережить его следует одному. Только один на один. Только в одиночестве его принять. Это как смерть. Постигаешь наедине её тайну, ужас и бездну. Но пока ещё не конец. Есть один шаг. Он не менее страшен, чем смерть. А может, и страшней, потому что позор ужаснее смерти. Ты это понимаешь. Больше того, ты уже осязаешь, чуешь зловоние. На тебя сейчас обрушится дерьмо. Главное, ты не в силах ничего изменить. Это обязательно случится. Похоже, уже случилось, пока ты размышляешь, лихорадочно ищешь выход…

Открывая дверь в кабинет Игорушкина, Тешиев нутром чуял брызги этого поганого и гнусного дерьма, готового обрушиться на его голову, ему казалось, что оно уже коснулось его, пока он спешил сюда.

— Нет! Вы посмотрите! — Игорушкин хмыкнул, добродушно рассмеялся и крутанулся в кресле, уставившись на появившегося в дверях зама. — Без пяти минут процесс начнётся, а наш гособвинитель здесь мыкается.

За приставным столиком восседали Колосухин и его заместитель Ковшов. Вид их, как и шефа, был безмятежен и благодушен. Они также дружно заулыбались.

— Не спешишь, я вижу, на Гревскую площадь[31]?

«Как он недалёк от истины», — холодея, подумал Тешиев, но ему было не до этого.

— Мне бы посоветоваться с вами накоротке, Николай Петрович, — нерешительно начал он.

— Раз зашёл, присаживайся, — балагурил Игорушкин, не замечая тревожного лица заместителя. — Теперь не торопись. Всё равно опоздаешь. Я сейчас попрошу Леночку позвонить в облсуд. Пусть Каразанов повременит полчаса. Хватит?

Тешиев кивнул и, весь в своих мыслях, опустился на стул.

— Догадываешься, что мы обсуждаем? — прокурор обвёл Колосухина и Ковшова весёлыми глазами.

— Могу только предположить, — в замешательстве повел плечами заместитель.

— Вот, Виктор Антонович предлагает утвердить кандидатуру Ковшова на только что организованный район. От областного центра недалеко, Ковшов не возражает. — Игорушкин уже отдал команду по внутреннему аппарату и, ожидая ответа, взирал на заместителя.

— Прокурором района? — переспросил Тешиев.

— А кем же ещё? — всплеснул руками Игорушкин в радостном недоумении. — Ты что же, всю ночь не спал, к процессу готовясь? Очнись, Николай, где витаешь?

— Засиделся в отделе Данила Павлович, — закачался на ножках стула Колосухин, балансируя от удовольствия, — пора ему самостоятельной, так сказать, деятельностью заниматься.

— Как?.. — Игорушкин засверлил глазами заместителя. — Твоё мнение?

— Возражений нет. А в обкоме? Согласовали?

— А что обком? — Игорушкин продолжал пребывать в состоянии эйфории. — Там прекрасно помнят, что случилось. Данила Павлович у первого секретаря под носом приписки в колхозах района выявил. Не забыл никто, что председатели колхозов и директора совхозов творили: по их бумагам получалось, что до новогодних морозов помидоры да бахчевые с полей убирали. Миллион тонн пытались вытянуть! А Ковшов вмешался и пресёк их вакханалию. Райком тогда влип по самые уши.

— Вот этого я и боюсь… — Тешиев взглянул на прокурора области.

— Но мы же вмешались! — подал голос Колосухин. — Данила Павлович у нас из того района на повышение пошёл. Заместителем начальника следственного отдела стал. Это высота!

— Ты что же, Николай, запамятовал? — Игорушкин довольно потирал руки. — Тогда мы проявили себя. Оказались на высоте. До конца боролись. И дело о приписках до суда довели. Надо сказать, первые такие дела в области были!

— С приговорами не сложилось, жаль, — подал голос Ковшов. — Условные наказания всем дали.

— Не имеет большого значения, — махнул рукой Игорушкин. — Главное — вывернули крохоборов и приписчиков наизнанку. В грязь лицом не ударили!

— И с разукомплектованием сельскохозяйственной техники все иски в суде прошли, — подливал масло в огонь Колосухин. — Гавралов эту практику Ковшова обобщил, и его положительный опыт прокуратура республики распространила по всей России.

— Да погоди ты с дифирамбами, Виктор Антонович, — перебил его Игорушкин, не сводя глаз с Тешиева. — Думаешь, они будут интриги плести, бодягу разводить против кандидатуры Ковшова? Старое ворошить? Против них же и обернётся, если задумают пакостить.

— Как раз об этом и мыслю, — не отвёл глаз Тешиев. — Вы знаете, Николай Петрович, как у нас всё перевернуть могут? Запутают так, что белое чёрным окажется.

— Ну, хватил! Прошли те времена.

— К сожалению, нет. Это как у Гёте, — грустно улыбнулся Тешиев. — «А древо жизни вечно зеленеет…» Только наоборот. Скрипит, гнётся, а не ломается порочная практика интриг и закулисных войн.

— Это что же?..

— Наветы. Ложь. Клевета из-за спины. Анонимки проклятые. Сколько они невинных сгубили! — прорвало Тешиева. — Не обернётся ли наше представление Ковшова в прокуроры против него? Что здесь лукавить, Николай Петрович?.. Едва вытащили мы Ковшова из того пекла, когда ему мстить в районе местные чиновники начали за разоблачение приписчиков!

Тешиев прервался, задохнувшись, перевёл дух:

— Следует хорошенько подумать. Как это у врачей?.. Главное, не навредить?..

— Не узнаю я тебя, Николай, — Игорушкин снова завертелся в кресле, но теперь уже от возмущения. — Что-то ты пугливым стал? С чего это вдруг? Впервые таким вижу.

Заместитель только опустил голову, стараясь не глядеть в глаза прокурору.

— Достойная кандидатура Ковшов! — хлопнул по столу мощной дланью Игорушкин. — Виктор Антонович, готовь материалы прокурору республики. Я сам подпишу и пойду к Боронину за согласованием.

Колосухин и Ковшов поднялись, готовые выйти.

— У меня вопрос к Ковшову, Николай Петрович? — спохватился заместитель.

— Давай, — недовольно покосился прокурор, не скрывая досады.

Ковшов замер в дверях, оглянулся на прокурора области, вернулся к столу.

— Всё поинтересоваться хотел, да недосуг, — Тешиев открыл свою папку, поворошил бумаги. — Листал эти копии, что Яков к процессу подготовил, и мысли возникли…

Игорушкин, продолжая нетерпеливо следить за заместителем, налил стакан минеральной.

— Как движется дело на Игралиева? Не закончили ещё? — Тешиев нашёл наконец нужную пометку в