– Боюсь, нет. Сейчас у крестоносцев это последний писк моды.

Рэйчел известие не убедило.

– Слушай, ничего поудобнее найти не мог? Если начнётся дерьмо, как же мне драться?

– Никак. Необходимость драться означает, что мы трупы. Пока ты здесь, постарайся изображать добрую примерную женщину из верных приверженцев истины. Гляди в землю, не раскрывай рот.

– Джон, мать твою! Ты мог бы одеть нас, как местных!

Тот искренне рассмеялся.

– Во-первых, ты нисколько на них не похожа. Во-вторых, честное слово, я на твоём месте совсем не хотел бы казаться местным.

Он искоса глянул на неё.

– Думаешь, я шучу? Увы, нет. Ты лучше играй паиньку, если хочешь жить. Ты увидишь сама.

Уилл глядел в окно на проплывающий мимо пейзаж. Трудно привыкнуть к виду города, построенного на ровном месте, и к странному пластиковому, в разводах небу.

Постепенно индустриальные кварталы сменились жилыми. Уилл увидел толпы солдат и невероятно крикливые безвкусные здания. Почти на каждом – хрустальные фасады, барочные башенки и прочие надстройки и завитушки, скрывающие форму домов.

Но самые впечатляющие детали появились недавно: ожоги и дыры от пуль на зеркально-гладких пластиковых стенах. Многие башенки словно ударили гигантским кулаком. Часть домов выжжена до основания, остались лишь изувеченные останки фасадных надстроек. Впечатление жуткое – словно в детскую сказочную мечту ворвались бесы.

Джон свернул налево, на бульвар. Уилл со свистом втянул воздух. Бульвар заполняли земные солдаты, разодетые во все цвета радуги. Кажется, они праздновали. Несмотря на раннее время, многие были в дрезину пьяны.

– Джон, ты уверен, что туда разумно ехать? – спросила Рэйчел, вцепившись в сиденье.

– Хочешь вести сама? – хихикнув, осведомился Джон.

Уилл увидел, как солдат тащит сквозь толпу женщину на поводке. А вот другая лежит на столе, а солдат нагнулся и расстёгивает брюки. Приятели солдата одобрительно ухают. Чуть дальше стоит на коленях улыбающийся мужчина. Солдаты по очереди бьют его ногами в лицо.

Уилла затошнило. Он вспомнил пропагандистские ролики. Надо думать, именно это земляне имели в виду под «свободным изъявлением веры?»

– Я думал, вам стоит посмотреть, – благодушно заметил Джон. – Приобщиться к местному колориту, и всякое такое.

– Ну ты и засранец, – сообщила Рэйчел.

– Они называют это место «Городком вечеринок», – словно не расслышав, продолжил Джон. – Сюда солдаты ходят в увольнения.

– Я думала, мы не хотим лишних рисков! – буркнула Рэйчел.

– Да рисков и нет. Парни слишком заняты развлечениями, чтобы обращать на нас внимание. Глянь, мы почти проехали.

И в самом деле – толпы уже остались за спиной. По сторонам тянулись сплошные руины. Улицы усыпаны обломками стекла и пластика. На месте дверей и окон – чёрные провалы, здания безжизненны. Казалось, непрекращающееся веселье высосало отсюда всю жизнь и двинулось дальше жечь и грабить.

Джон поставил машину на автопилот и откинулся на спинку, поговорить с коллегами.

– Нью-Анджелес называл себя «Планетой грёз». И хотел ею быть, – сказал хакер.

Рэйчел молча глядела в окно, сложив руки на груди. Не обращая на неё внимания, Джон сказал Хьюго и Уиллу:

– Когда Галатея двигала науку и технику, зарабатывая на продаже патентов, Нью-Анджелес нашёл другой способ добывать финансы. Местные специализировались на развлечениях: интерактивные истории, кино, 3Д-погружение. Такие вот прелести. Хьюго, ты ведь немного знаешь историю?

Физик молча покачал головой.

– В общем, грёбаная она, эта история. Колониям приходилось лезть из кожи вон, чтобы заработать деньги на перевозку еды с Земли. Именно тогда мы начали модифицировать детей и рисковать с терраформированием. Никто и не думал, насколько подорожают звёздные перелёты. Грёбаные торговые компании заработали на нас чёртов капитал. Ведь нам-то деваться некуда. Марс разбогател. Все остальные оказались по уши в дерьме.

Он рассмеялся, встряхнул головой.

– Только на Нью-Анджелесе занимались не нанотехом и генными модификациями. Местная культура сделалась немного странной. Фантазия слилась с реальностью.

Уилл подумал, что это, по крайней мере, объясняет архитектуру.

– Чего только анжелесцы не придумали ради заработков! У них и интерактивные фильмы, и пассивные, и анимированные секс-куклы, и наркотики, и косметическая хирургия, имплантаты ради вящего удовольствия, и прочее, прочее, прочее.

Он развёл руками, демонстрируя, насколько широкими были местные взгляды на допустимое.

– Понятное дело, когда крестоносцы захватили Марс, то прямиком направились сюда. Образцовая пропагандистская победа. Колонисты-декаденты с извращёнными вкусами, и ни армии, ни флота. Земля превратила Нью-Анджелес в отпускной рай для своей солдатни. А те полюбили новое развлечение. И принесли сюда кое-какие земные обычаи для вящей потехи. Например, козлодрание. Или крещение кровью. Такие вот штуки. Конечно, для местных радости немного. Половина женщин занимается проституцией. И четверть мужчин. Вот что происходит с местными девушками. Рэйчел, хорошенько намотай на ус. Посмотри, запомни.

Он гадко ухмыльнулся.

– Кстати, любого с заметными модами или кастрируют, или сжигают. Прилюдно. Преимущественно на вечеринках. Не забавно ли?

Уилл вздрогнул. Что, такая судьба ожидает и Галатею, если выиграют земляне? Если да, вымирание от Преобразившихся – благословенное избавление.

– Потому неудивительно, что на планете настолько яростное и упёртое сопротивление, – заметил Джон. – Здесь люто ненавидят землян. И вовсю пользуются тем, что большинство храбрых крестоносцев пьяно в доску. Или обкурено. Или то и другое вместе. Но забавно то, что в последнее время солдатня ну совсем отбилась от рук. Явившись спасать местных от гнусных обычаев, земляне сами подцепили эти обычаи. Причём в массе. Я уверен, вы этим глубоко и неизбывно поражены. Кстати, чёрный рынок запретных извращённых удовольствий оплачивает сопротивление. Грёбаные земляне платят за свою смерть из своего же кармана. Разве не здорово?

– Просто замечательно! – фыркнула Рэйчел.

– Если у кого-то не хватает чувства юмора оценить тонкую иронию, я не виноват, – обиженно заметил Джон и снова уставился на дорогу.

Машина подъехала к неприметной фиолетовой многоэтажке на тихой улице, обсаженной заброшенными умирающими гинкго. Джон остановил машину и повернулся к коллегам. Но не успел он открыть рот, как Рэйчел вставила:

– Я знаю. Ждать здесь.

– В самую точку, – подтвердил Джон, подмигнув.

Он выбрался наружу и зашёл в парадное.

Уилл и коллеги остались ждать. Минуты слились в час. Мимо прошёл вооружённый патруль. Он остановился допросить девушку в короткой юбке и на непрактично высоких каблуках. Девушка перебегала из дома в дом, но не успела. Она расплакалась перед солдатами. Те её отпустили, всего лишь потискав задницу.