Так или иначе, но Французского короля убедили, что не Палестина или Египет, а именно Тунис является наиболее слабым стратегическим пунктом мусульманской цивилизации. Пока Тунис находится в руках мусульман, их единоверцы в Египте всегда смогут получить от них подкрепление и деньги. Захватив же Тунис, крестоносцы смогли бы разрезать линию сарацин, тянущуюся вдоль морского побережья. Людовик подумал и, уступив брату, дал приказ готовить поход на Тунис, не отдавая себе отчет в том, что Крестовый поход попросту превращается в грабительскую экспедицию[416].

Все же и теперь Сицилийский король надеялся, что ближнее окружение брата, недовольное этой войной, отговорит того от Крестового похода – так ему хотелось начать войну с Константинополем. Но этого не произошло, и 1 июля 1270 г. громадная (по тем временам, конечно) армия Людовика Святого выступила в 8й Крестовый поход.

Вместе с королем в поход отправились его сыновья Филипп (1245—1285), Жан Тристан (1250—1270) и Пьер (1251—1284), его зять Тибо II Наваррский (1238—1270), герцог Жан I Бретонский (1237—1286), графы Робер II д’Артуа (1250—1302), племянник короля Гюго XII де Лузиньян (1250—1270), Ги де СенПоль (1248—1289), Жан II де Суассон (1235—1272) и многие другие аристократы. Карлу пришлось сворачивать свои приготовления к войне с Константинополем, присоединившись к остальным крестоносцам.

Следует сказать, что к тому времени идеология Крестовых походов насытилась новым и конкретным содержанием, получила обоснование на многочисленных цитатах из Священного Писания и приноровилась к веяниям времени. Одним из виднейших идеологов, систематизировавших разрозненные, мозаичные взгляды, был Генеральный магистр ордена доминиканцев Гумберт Романский (1254—1277), человек обширных познаний и истинный христианин. Его взгляды были, без сомнения, известны и Людовику IX, и многим современникам и существенно повлияли на их сознание. Кратко остановимся на его известном труде, в котором магистр изложил свои взгляды о Крестовом походе.

Существует, писал он, три вида помощи Богу со стороны человека. Первый вид – телесная помощь, когда ктото лично выступит в поход против неверных. Второй – материальная помощь пилигримам. Третья – молитвенная помощь им. И хотя второй и третий виды, без сомнения, хороши, но наилучший все же первый вид. Почему? Да потому, что христианин держит свое тело как феод от Бога, поскольку Создатель сотворил нас и дал нам наше тело. И подобно рыцарю, обязанному выступать по велению своего господина, так и всякий христианин по мере необходимости должен выставлять свое тело за Бога. Таким образом, имея Ангелов своими союзниками, каждый обязан оставить всякий страх и опасения и проявлять усердие в борьбе с врагами веры. А если кто и умрет, то Всевышний знает, что тот погиб ради истины веры, спасения отечества и защиты христиан, а поэтому дарует мученику небесную награду.

В знак того, что человек находится на пути в Рай, каждый крестоносец вправе нанести изображение Креста на правое плечо, уподобляясь агнцам, находящимся справа от Христа на Страшном Судилище. Зная, какой труд придется принять пилигримам, Римская церковь дарует им многие милости, из которых важнейшими считались следующие: полная индульгенция от всех грехов, посредством чего они избавляются не только от ада, но и «чистилища»; освобождение от наказаний, налагаемых при епитимии; замена всех обетов, кроме обета целомудрия и монашества; освобождение от церковных отлучений; защита собственности со стороны Римского папы; облегчение финансовых повинностей; и, наконец, снятие некоторых ограничений по распоряжению собственностью для клириков, идущих в поход[417].

Разумеется, для религиозного сознания тех седых веков, когда человек рождался и умирал с мыслями о грядущем Страшном Судилище Христовом и надеждами на спасение, когда главным мотивом его жизни было отторжение от греха, это выглядело весьма внушительно и заманчиво. Конечно, мы говорим об идеале, но этот идеал был в той или иной степени свойственен практически каждому из современников тех далеких событий. И он излагался пилигримам ясно, просто и наглядно. «Ведь многочисленные христиане, которые никогда не совершали долгих и трудных покаянных упражнений, путем принятия Креста против сарацин уже спаслись и ежедневно спасаются просто и быстро. Поэтому теперь поистине можно сказать Апостольские слова: «вот теперь не годы, не долгое время, но день спасения (2 Кор. 6: 2), поскольку люди теперь спасаются за считаные дни»[418].

Но вернемся к нашему повествованию. В скором времени французы и остальные крестоносцы высадились в Сардинии, где сделали передышку и дождались отставших. Здесь, как всегда, начались кровавые распри между пилигримами, не поделившими будущую добычу или рассчитывавшимися за прошлые обиды. Лишь с большим трудом Людовику IX удалось навести порядок, зато возникли проблемы с дальнейшим плаванием. Венецианцы наотрез отказались предоставлять свои корабли крестоносцам изза боязни потерять торговых партнеров в Египте, а генуэзцы оказались не слишком расторопными и прислали свои суда с большим опозданием[419].

Только 17 июля 1270 г. французы высадились в Тунисе. Туда же должен был прибыть Английский принц и будущий король Эдуард I и Карл Анжуйский. В самом начале удача шла рука об руку с пилигримами, чему в немалой степени они были обязаны внезапностью нападения. Почти сразу же крестоносцы овладели Карфагеном, который из некогда цветущего города превратился в маленькую крепость, а затем подошли к Тунису, став лагерем в 20 км от него. Они вполне удачно отразили первую яростную атаку сарацин на свои позиции и даже взяли много пленных. Но затем удача отвернулась от латинян.

С первых дней пребывания в лагере крестоносцев сказался недостаток в воде и пище. Дизентерия и злокачественные лихорадки начали производить опустошения в христианском лагере, и первыми жертвами стали графы Бушар V де Вандом (1249—1270) и Гюго XII де Лузиньян, де Монморанси, де Пьеннь, де Бриссак и другие. Наконец, стало умирать столько народа, что пришлось заваливать могилы трупами без разбора. Людовик IX Святой старался поддерживать дух крестоносцев своим примером, но сам вскоре заболел дизентерией. Король приказал поставить перед собою громадных размеров крест и ежедневно подолгу молился Христу.

Почувствовав приближение смерти, он обратился к своему сыну, наследнику престола Филиппу III Смелому (1270—1285), с советами, как управлять Францией. В первую очередь умирающий заповедал ему уважать святую веру и ее служителей и больше всего бояться оскорбить Бога. Затем король прибавил: «Дорогой сын мой, если ты взойдешь на престол, то покажи себя своим поведением достойным сподобиться святого помазания, которым посвящаются на царство французские короли… Когда ты сделаешься королем, то будь справедлив во всех отношениях, не уклоняйся ни ради чего от прямого пути и правды… Употреби все твои усилия, чтобы умиротворить раздоры, могущие возникнуть в государстве, так как Богу всего угоднее зрелище мира и согласия… Будь справедлив во взимании общественных налогов, мудр и умерен в распоряжении ими… Исправляй благоразумно и осторожно все недостатки в законах королевства… Поддерживай с честью установленные права и привилегии… Чем счастливее будут твои подданные, тем более ты будешь велик… Чем безукоризненнее будет твое управление, тем более оно внушит страх врагам, и они не посмеют нападать на твое государство».