Однажды ночью он проснулся и обнаружил, что Джейк исчез. Изивовой рощи, вплотную подступавшей к тоненькому ручейку, неслись отчаянныесдавленные крики. К тому времени, как стрелок продрался сквозь заросли наполяну посреди рощи, крики оборвались. Место, где Роланд нашел той ночьюДжейка, как две капли воды походило на то, что лежало сейчас впереди, заподножием холма. Круг вертикально поставленных камней; место жертвоприношений;обитель Прорицательницы – там она жила… и вещала, будучи принуждена вещать… иубивала, когда только могла.

– Роланд, – окликнул Эдди, – ты чего? В чем дело?

– Вон, видишь? – Роланд ткнул пальцем. – Вещуньинакруговина. Силуэты, что виднеются там, – высокие стоячие камни. – Он вдругпонял, что не сводит глаз с Эдди, которого впервые узнал в страшном и дивномнебесном вагоне, в том чужом и странном мире, где стрелки носят синюю форму, азапасы сахара, бумаги и чудесных снадобий вроде астинанеисчерпаемы. Лицо Эддимедленно принимало диковинное выражение, словно озарялось неким предвиденьем.Радужные надежды, ясным огнем зажегшие взор молодого человека, когда тот смотрелна далекий город, улетучились. Юноша глядел сумрачно, уныло – так приговоренныйрассматривает виселицу, на которой вскоре будет вздернут.

"Сперва Джейк, теперь вот Эдди, – подумал стрелок. –Колесо Жизни неумолимо – все вечно возвращается на круги своя".

– Вот черт. – Голос Эдди был блеклым и испуганным. – Чуетмое сердце, это и есть то самое место, где пацан попробует прорваться.

Стрелок кивнул.

– Весьма вероятно. В таких местах грань между мирами тонка…к тому же эти круговины обладают притягательною силой.Однажды мальчик ужепривел меня в подобное каменное кольцо. Обитавшая там вещунья едва не убиламальчугана.

– С чего ты взял? – спросила Сюзанна у Эдди. – Приснилось,что ли?

Эдди только головой покачал.

– Не знаю. Но стоило Роланду показать это проклятое место… –Он осекся и посмотрел на стрелка. – Мы должны как можно скорее добраться туда.Как можно скорее. – В словах Эдди звучали отчаяние и страх.

– Это произойдет сегодня? – спросил Роланд. – Сегоднявечером?

Эдди снова потряс головой и облизнул губы.

– Тоже не знаю. Не поручусь. Вечером? Вряд ли. Время… здесьоно не такое, как там, где сейчас пацан. В его "где" и"когда" оно течет медленнее. Может быть, завтра. – Паника, с которойон до сих пор боролся, внезапно прорвалась. Эдди повернулся и холодными потнымипальцами вцепился Роланду в рубаху. – Но я должен был доделать ключ, а я ничерта не доделал, а еще я должен сделать что-то еще, а что – хрен его знает, нинамека, ни зацепки. И если пацан угробится, виноват буду я!

Крепко взяв Эдди за запястья, стрелок высвободился.

– Возьми себя в руки.

– Роланд, тебе что, не ясно…

– Ясно. Мне ясно, что нытьем да вытьем твой узелок нераспутать. Ты забыл лик своего отца – вот что мне ясно.

– Да пошел ты со своей херней, надоело! В гробуя своегопапашу видал, в белых тапках! – истерически выкрикнул Эдди. Роланд влепил емузвонкую пощечину. Звук был такой, словно сломалась ветка.

Голова Эдди мотнулась назад; зрачки потрясенно расширились.Впившись в Роланда взглядом, юноша медленно поднес руку к щеке и потрогалпроступающий на коже красный отпечаток ладони.

– Ах ты, сволочь!– прошептал он, хватаясь за рукоятьревольвера, по-прежнему висевшего у него на левом бедре. Сюзанна попыталасьостановить его; Эдди оттолкнул ее руки.

"Итак, вновь пришла пора ученья, – подумал Роланд. –Однако на сей раз, пожалуй, я даю урок, чтобы сохранить жизнь не только ему, нои себе".

Где-то вдалеке каркнула ворона. Резкий птичий крик разорвалтишину, и Роланду на миг вспомнился его сокол, Давид. Сейчас соколом стрелкабыл Эдди…стоило выказать хоть малейшую слабость, и юноша, подобно Давиду, неколеблясь вырвал бы хозяину глаз.

Или растерзал бы горло.

– Ты что же, пристрелишь меня? Такой развязки тебе хотелосьбы, Эдди?

– Знал бы ты, как мне осточертели твои заморочки, дядя, –выговорил Эдди. Взгляд его туманили слезы ярости.

– Ты не доделал ключ, но не потому, что боишься закончитьработу. Ты боишься узнать, что не способенее закончить. Ты боишься спуститься ккамням – но тебя страшит не то, что может произойти, едва ты войдешь в круг.Тебя страшит то, что может непроизойти. Не большой мир пугает тебя, Эдди, нет.Тебя пугает маленький мирок, заключенный в тебе самом. Ты забыл лик своегоотца. Ну так смелее. Пристрели меня, если посмеешь. Надоело слушать, как тынюнишь.

– Прекрати! – закричала Сюзанна. – Он же выстрелит, ты что,не понимаешь? Не понимаешь, что сам заставляешьего стрелять?

Роланд полоснул ее взглядом.

– Я заставляю его принять решение.– Он снова посмотрел наЭдди. Изборожденное глубокими морщинами лицо было суровым. – Друг мой, ты вышелиз тени героина, ты вышел из тени брата – выйди же из своей тени, если посмеешь.Выйди сейчас. Выйди – или пристрели меня и покончис этим.

Мгновение Роланду казалось, что Эдди именно так и поступит ивсе завершится здесь же, на высоком гребне холма, под безоблачным летним небом,где на горизонте смутно обозначились синие призрачные городские шпили. Потом уЭдди задергалась щека. Решительно сжатые губы обмякли, задрожали. Рукасоскользнула с сандаловой рукоятки револьвера. Грудь заходила толчками – раз…другой… третий. Рот приоткрылся. Нетвердо ступая, Эдди пошел на Роланда, и всеотчаяние, весь ужас молодого человека излились в одном стонущем вопле:

– Да, я боюсь,ты, м.дила дубовый! Боюсь!Не доходит? Роланд,мне страшно!

Ноги Эдди заплелись. Юноша повалился вперед. Роландподхватил его и придержал подле себя. От Эдди пахло потом и грязью, слезами иужасом.

На миг задержав Эдди в своих объятиях, стрелок развернул егок Сюзанне. Бессильно свесив голову, Эдди рухнул на колени возле ее кресла.Сюзанна положила руку юноше на затылок, притиснула его голову к своему бедру ис горечью сказала Роланду: "Иногда, белый масса, я тебя ненавижу".

Роланд приложил запястья ко лбу; с силой надавил.

– Порой я сам себя ненавижу.

– Но это тебя никогда не останавливает, не так ли?

Роланд не ответил. Он смотрел на Эдди – неподвижен, плотносомкнутые веки, щека покоится на бедре Сюзанны. Олицетворение страдания. Роландпересилил засасывающую мучительную усталость, рождавшую невольное желаниепрервать сию прелестную беседу с тем, чтобы завершить ее в другой раз. Кольскоро Эдди не ошибается, никакого другого раза не будет.Джейк вот-вот сделаетрешающий ход. Эдди же избран помочь мальчику прийти в этот мир, и, если он ещене готов стать повитухой, Джейк в миг своего вступления в новую жизньнепременно погибнет, как неминуемо обречен задохнуться младенец, если с началомсхваток пуповина обовьет ему шею.