Тони Три завоевал за пять последних лет пять наград «Грэмми»и считался одним из лучших певцов в стране. В любое другое время она, вероятно,захотела бы познакомиться с ним, но не в этот вечер.

– Заманчивое предложение, но я, честно, не могу.

– Почему?

– Потому что валюсь с ног. Господи, ты же вкалывалсегодня весь день. Неужели не устал?

– Нет. Я люблю свою работу и поэтому не устаю.

– Я тоже люблю свою работу, но она меня все времянокаутирует. – Она улыбнулась, не желая его обидеть. – Я бы там стоя уснула.

– Это ничего. Они бы просто подумали, что ты окаменела.А статуя бы хорошая получилась.

Она рассмеялась его находчивости и поборола в себе желаниевзъерошить ему идеально причесанные светлые волосы.

– Не надо настаивать. Я очень устала. Хочешь сандвичперед уходом? Клубничной газировки у меня нет, но пиво, может, найдется.

– Не возражаю. А где Барбара?

– Ушла в гости.

Дафна подала ему пиво из холодильника и принялась готовитьсандвич. Джастин взобрался на табурет в кухне и наблюдал за ней. Сквозь халатпроступал ее обнаженный силуэт, и ему нравилось то, что он видел. Бикини емупонравилось больше, но и это было неплохо.

– То есть Барбары сейчас нет?

– Да. Можешь этому верить или нет, но она ведь тожечеловек.

Эти двое несколько дней назад решили, что друг другу ненравятся: Барбара считала, что под внешним шармом в нем скрывается бессердечныйнегодяй, а Джастин решил, что секретарша Дафны – закоренелая старая дева.

– Ты прямо как старая школьная учительница, – однаждысказал он Барбаре, разозлившись на то, что она слишком часто встревает в его сДафной беседы. Она чувствовала, как податлива Дафна на его чары, хотя та иотрицала это. Барбара замечала в нем что-то неприятное, чего не видела Дафна.

– У Барбары что, друг есть? – Джастин изобразилудивление, говоря в том же шутливом тоне, в котором последнее время всегдаговорил с Дафной.

– Да, замечательный человек. – Дафна уселась на табуретпо другую сторону стойки. Может, и неплохо в конце концов, что он зашел?Приятно было есть сандвич в компании, хотя это и означало, что после его уходабудет уже слишком поздно звонить Мэтью. – Ее друг адвокат.

– Это солидно. По налоговым делам?

– По кинематографу, кажется.

– Господи! Он, наверное, ходит в деловом костюме сзолотой цепочкой?

– Перестань, Джастин. Не язви.

– Почему? По-моему, она закомплексованная стерва. Онамне не нравится.

– Она замечательная женщина, ты ее просто не знаешь.

– И не хочу знать.

– Это у вас взаимно, тут нет секрета. Мне кажется, выоба ведете себя как дети.

– Она меня ненавидит.

Он сказал это жалостливым тоном, и Дафна улыбнулась.

– Она тебя не ненавидит. Она тебя не одобряет ипо-настоящему тебя не знает. Много лет назад у нее была серьезная душевнаятравма, из-за которой она стала недоверчивой с мужчинами.

– Можешь повторять это сколько хочешь. – Он чувствовал,что Дафна в нем сомневается, и это его раздражало. – Я не могу предложить ейчашку кофе, чтобы она меня не вывела из себя.

Дафна все знала об этом и уже говорила Барбаре, что не надообострять отношений. На съемочной площадке вражда была ни к чему.

– Во всяком случае, я рад, что ты одна. Когда япоблизости, она стережет тебя, как ватиканская гвардия.

– Она просто заботлива, вот и все. Мы вместе многоепережили.

– Она ведет себя так, как будто она твоя мать. Дафнаулыбнулась:

– Иногда мать бы мне не помешала.

Она так долго и так много в одиночку несла на своих плечах,и Барбара была единственным человеком, который хоть как-то облегчил ее бремя.

Пока Дафна говорила, Джастин слез с табурета и обошелстойку. Он встал рядом с ней и взял в свои ладони ее лицо.

– Дафна, ты красивая, привлекательная женщина, и я хочутебя.

Она задохнулась от возмущения и в то же время почувствоваладавно забытую истому.

– Джастин, не надо глупостей. – Ее голос был тихим ииспуганным.

– Это не глупости. – Он, казалось, обиделся. – Я сострашной силой влюбился в тебя, а ты играешь в эту дурацкую игру, прячась засвои стены. Почему? Почему ты не позволяешь мне тебя любить, Дафф?

Его глаза затуманились, а ее страшно расширились.

– Джастин, пожалуйста... нам надо вместе работать...это было бы ужасной ошибкой...

– Что? Полюбить? Ты этого боишься? Почему? Мы обасильны, умны, талантливы. Я не могу представить себе лучшего сочетания, яникогда не встречал никого подобного тебе, и ты, думаю, первый раз встретилатакого, как я. Почему ты это отвергаешь? Кого волнует то, насколько ты сурова ксебе? В конце концов ты однажды проснешься старухой, и все будет кончено, и тысможешь только сказать себе, что была верна памяти двух погибших мужчин.Почему, Дафна... почему?

И зачем он наклонился к ней и поцеловал ее в губы, своимязыком заставив ее разжать их, и проник им внутрь, и, когда он обнял ее, Дафнапочувствовала, как у нее учащается дыхание. Но тут она из последних силотстранила его и встала. Рядом с ним она казалась миниатюрной и смотрела нанего с мольбой в глазах.

– Джастин, пожалуйста... не надо...

– Я хочу тебя, Дафф. И я не собираюсь позволять тебеулизнуть. Я не могу поверить, что ты безразлична ко мне. Мы слишком хорошо другдруга понимаем. Мне понятно каждое слово, когда-либо написанное тобой, и потому, как ты наблюдаешь за моей работой, я вижу, что ты тоже хорошо еепонимаешь.

– Ну и что из того? – Дафна все еще былаполурассержена, полуиспугана.

Джастин заявился к ней, поцеловал и теперь пытался поставитьее жизнь с ног на голову. Она не тела этого ему позволить. Это было опасно. Онивместе снимали кино, вот и все. Дафна не хотела покидать своего панциря. – Чеготы от меня хочешь, ей-богу? Отдаться тебе? Роман завести на шесть месяцев?Джастин, в этом городе десять миллионов актерок. Спи с любой. – Ее глазанаполнились слезами, и она отвернулась. – А меня оставь в покое.

– Это то, чего ты желаешь?

Она кивнула, все еще стоя к нему спиной.

– Хорошо, но подумай над тем, что я сказал. Мне ненужно просто поскорее «переспать», Я могу это иметь когда захочу и где захочу.Но я не смогу найти такую женщину, как ты. Такой, как ты, больше нет. Я знаю. Яуже искал.

Тогда она повернулась к нему.

– Ну и продолжай искать. Наверняка найдешь.