Джастин повесил трубку и посмотрел на часы. В Нью-Гемпширебыло одиннадцать тридцать. Очень странно, что они звонили в это время. Он зашелв ванную и сказал Дафне, что кто-то ей звонил из школы ее ребенка.

– Он просил сказать тебе, что у твоего сына всеблагополучно. – И вдруг Джастин на нее странно посмотрел: – Что-то поздноватоон тебе позвонил. Кто это?

– Мэтью Дэйн. Директор.

Дафна виновато посмотрела, как будто сожалела, что Джастинответил на звонок. Но он рассмеялся и сел на край ванны.

– Неужто у моей маленькой старой девы был роман сруководителем школы ее сына?

Идея его развеселила, Дафна же была раздосадована:

– Нет, Джастин, это неправда. Мы просто друзья.

– Какие такие друзья?

– Друзья-собеседники. Какими могли бы быть мы с тобой,если бы ты хоть что-то соображал. – Ее голос смягчился. – Он прекрасный человеки очень помог Эндрю.

– О Господи, все эти парни из школ-интернатов гомики,Дафф. Ты что, не знала этого? Он скорее всего влюблен в попку твоего малыша.

В глазах Дафны, когда она взглянула на Джастина, внезапносверкнуло бешенство:

– Ты говоришь мерзости, сам ничего об этом не зная. Этоспециальная школа, и те, кто там работает, настоящие подвижники.

– Ну, может быть. – Она его не убедила, и Джастинпосмотрел на нее вопросительно: – Что ты имеешь в виду под «специальной»школой? У него что, какие-то проблемы? – Он вдруг вспомнил слова Дафны о том,что ей пришлось оставить там Эндрю, что у нее не было выбора. Он содрогнулся отмысли, что ее сын может быть умственно отсталым, а Дафна вглядывалась в егоглаза, словно оценивая, насколько она может ему довериться.

Наступила длительная пауза, и затем Дафна кивнула:

– Да. Эндрю от рождения глухой. Он находится в школедля глухих в Нью-Гемпшире.

– Боже мой! Ты мне никогда об этом не говорила.

– Я обычно об этом не говорю, – произнесла Дафнапечально.

– Почему, Дафф?

– Потому что это касается только меня и больше никого.– Она взглянула на него почти дерзко.

– Это, должно быть, паршиво – иметь глухого ребенка.

– Нет.

Глядя Джастину в глаза, Дафна видела, что он не понимает,но, если он ее любил, он должен был это знать.

– Он замечательный ребенок и осваивает все, что нужнознать для жизни в нормальном обществе.

– Это здорово.

Но видно было, что Джастин не хотел знать об этом больше. Оннаклонился, чтобы поцеловать ее, и потом вернулся в спальню дальше читать своюроль.

Дафна вышла из ванны, вытерлась и пошла позвонить Мэтью изкабинета. Он ответил и стал извиняться, что позвонил.

– Не говори глупостей, Мэтт. Я бы сама позвонила, нобыла ужасно занята.

Она не стала говорить о Джастине, да и не знала, чтосказать, но была смущена оттого, что Мэтт обнаружил его в ее доме. Джастинсказал ей, что сообщил, что она была в ванной; Дафна не считала это подобающимответом на телефонные звонки к ней. А если бы это звонили журналисты? НоДжастина это, по-видимому, не особенно волновало. Он был гораздо более привыченк их настырности, чем Дафна, и несколько меньше заботился о своей репутации. Онуже раньше ее запятнал.

– Как Эндрю?

– Хорошо.

Мэтью сообщил Дафне все последние новости, но между нимибыла какая-то странная неловкость, и разговор ни ему, ни ей не принес прежнегоудовлетворения. Дафна пыталась уяснить, говорила ли она с ним так помногупотому, что была одинока, и внезапно почувствовала себя виноватой за то, чтоиспользовала его, чтобы заполнить свои пустые вечера здесь, на Западномпобережье. А теперь был Джастин, и все было по-другому, но, вешая трубку, онаощутила потерю.

– Ты звонила своему другу? – съязвил Джастин, когдаДафна вернулась в спальню.

– Да. У Эндрю все в порядке.

Ее глаза просили Джастина не развивать дальше эту тему, и онблагоразумно не стал. Вместо этого Джастин мягким движением отодвинулполотенце, которым Дафна себя обернула, и медленно провел рукой снизу вверх повнутренней стороне ее бедра. Потом ласково притянул Дафну к себе, медленноусадил на свою голодную плоть, и они слились в порыве страсти, забыв о еетелефонном разговоре. Но после любовного акта, когда Джастин уснул и тихо сопелрядом, Дафна лежала и думала о Мэтью.

Съемки «Апачи» продолжались без перерыва еще два месяца инаконец Говард дал всем четыре дня отдыха.

– Слава Богу, детка! – Джастин был в восторге. – Давайсъездим в Мексику на несколько дней.

Но у Дафны были другие планы.

– Я не могу. Мне надо увидеться с Эндрю. Я не виделаего почти три месяца.

– Эндрю? О Господи. Малыш может подождать. Разве нет?

Дафна возмутилась:

– Нет, не может. Я хочу, чтобы он сюда приехал. – В ееголосе звучали и обида и твердость. Ничто не могло встать между ней и Эндрю.Даже Джастин. Она думала, что он все-таки проявит интерес к ее сыну, но этогоне произошло. Были вещи, которые его вообще не интересовали, к ним относились идети. Его не интересовали вообще ничьи дети, даже ее. И все же их роман былбурным, и временами они могли говорить до самого утра, и она была уверена, чтоон ее любит. Но иногда ей казалось, что он любит только часть ее, некоторых жеее сторон он не знает вообще. И прежде всего Эндрю, который был главной частьюв ее жизни. – Джастин, как ты думаешь? Ты хотел бы с ним познакомиться? –Может, если привлечь его к своим планам, он бы и отозвался.

– Может быть. Но, честно говоря, киска, мне нужноотдохнуть, а насколько я знаю, дети не особенно способствуют отдыху.

Судя по всему, он не извинялся, не был в особом восторге. АДафна не знала, будет ли разумно вызывать к себе Эндрю. Слишком уж дальний путьради четырех дней. В конце концов, она позвонила Мэтту и спросила, что ондумает.

– Вообще-то, честно говоря, Дафф, мне кажется, что дляЭндрю это будет слишком утомительно. Да и для любого ребенка его возраста.

Дафна думала то же самое. Она просто хотела, чтобы Эндрюпознакомился с Джастином, но, видимо, для этого еще не пришло время, и ни он,ни Джастин не были к этому готовы. Вероятно, лучше всего было бы предоставитьДжастина самому себе на эти четыре дня. Они прожили бы друг без друга, зато онавдоволь пообщалась бы с сыном. Такая перспектива Дафне вполне подходила, но онавсе же досадовала на Джастина.

– Ты, наверное, прав, Мэтт. Я прилечу в Нью-Йорк, аоттуда доберусь на машине.

– Это глупо.