Наверное, этот психолог большой ревнивец.

А что бы ты сказал, ревнивец, если бы узнал,что твоя писательница провела вечерок в интимных развлечениях с таки-импрофессионалом, что по нему любой порнофильм плачет?

На секунду Костя испытал мстительное желаниеоткрыть собеседнику глаза, но потом вспомнил о мужской солидарности и подумал,что разбивать чужие сердца – не его амплуа. И вообще – не суть важно, каковморальный облик писательницы Дмитриевой. Важно, как увязывается все это в однуцепочку: телефон доверия – и ее последующий поход в «Выбор для вас».

– Погодите, – вдруг пробормоталпсихолог ошеломленно. – Вы... вы... вас зовут Костя?

Кажется, в жизни Костя не был так изумлен! Вотэто, я вам скажу, психология! Видеть сквозь стены – это, знаете ли... Да ивидение сквозь стены не поможет узнать имя незнакомого человека. Мистика, да итолько!

Строго говоря, он мог не признаваться, но былтак ошарашен, что брякнул:

– Да. Откуда вы знаете?

– Потому что рядом с вами звучит музыкаЯана Терзена из фильма «Амели», – невесело усмехнулся психолог, и Костяподумал, что вскоре возникнет потребность не просто в службе психологическойразгрузки, но и парочке санитаров со смирительной рубашкой. Нет, в самом деле,спятить недолго! Человек слышит музыку Терзена – и угадывает имя своегособеседника! Вольф Мессинг отдыхает!

И вдруг он понял... Все было просто – дажеслишком просто. На самом деле он не очень любил Терзена, слушал его сейчаспросто потому, что диск стоял в лазернике. А вот для матушки это был кайф –музыка к фильму «Амели».

– Все ясно, – сердито сказалКостя. – Значит, моя мать все-таки вам звонила, да? И во время разговора сней вы слышали эту музыку?

Психолог вздохнул:

– Похоже, с логическим мышлением все впорядке и у вас, и у меня. А на свою маму вы, пожалуйста, не сердитесь. Она овас очень беспокоилась. И просила совета. Но практически ничего не сказала овас, только общие слова. Ну и имя ваше назвала...

– Ничего себе – не сказала! –проворчал Костя. – Откуда же эта ваша писательница узнала, где я работаю?Почему приперлась туда и требовала свиданки со мной? Она что, тоже в вашейбогадельне работает?

– Насчет богадельни – довольно точносказано, – усмехнулся психолог. – Нет, Алена у нас не работает. Онапросто случайно здесь оказалась в то время, когда я разговаривал с вашей мамой.

И только тут до него дошел смысл Костиныхслов:

– Вы сказали... вы сказали, Алена была ввашем, в этом, как его... заведении?! Спрашивала вас? Вы с ней виделись? Вы сней?..

Он замолк, словно не знал, какое словоподобрать. Костя мог бы предложить ему с десяток вариантов подходящих словечеки выражений, типа: спать, жить, вступать в связь, иметь интимные отношения,иметь половые отношения, заниматься любовью, заниматься сексом, сношаться,трахаться, е... Стоп, это уже из разряда бранной лексики, так что молчать,господа гусары!

Молчали не только господа гусары – ничего несказал и Костя. Потом, чувствуя, что его собеседник на том конце провода затихкак-то слишком уж мертво, решил все же проявить человечность, тем более что емуничего не стоило сказать чистую правду:

– Не было у нас с ней ничего, я ее и вглаза не видел! Я вообще уехал по вызову, если хотите знать. – И,предупреждая естественный вопрос Александра, а оказалась ли в агентстве натакой случай замена, он решил увести разговор в сторону и выпалил: – Но,насколько мне известно, за вашей писательницей явился муж и устроил там у наснемалый скандал!

– Как – муж? – обалдело спросилпсихолог. – Какой еще муж?!

«Э-э, милый! – с сожалением подумалКостя. – Да ты, погляжу, вообще ничего о своей барышне не знаешь! С другойстороны, ты по-своему прав. Во многой мудрости многия печали, как любитговорить маманя...»

И тут психолог воскликнул:

– Ее муж, насколько мне известно, сейчасв Болгарии, вернется только десятого января.

– Может быть, – согласилсяКостя. – Она наших девушек тоже уверяла, что этот парень в черной косухеей никто, просто преследует ее, и все.

– В черной косухе?! – завопилпсихолог. – Какой-то парень в черной куртке и в самом деле гнался за нейпо Дому связи буквально позавчера. Она от него чудом скрылась – тогда-то мы ипознакомились.

«Только позавчера познакомились? – неповерил своим ушам Костя. – И ты уже до такой степени из-за неезаводишься? Крепко же ты завяз, бедолага, крепко же она тебе в душу влезла! Сдругой стороны, ты психолог, тебе по должности положено, чтоб душа былачувствительная...»

– Боже мой! – причиталпсихолог. – Но ведь могло статься, что этот человек подстерег ее, когдаона уходила из вашего агентства, и... и... Так вот почему ее нет дома! С нейчто-то случилось! С ней беда!

Ладно, хоть ревность перестала парня мучить, ина том спасибо. Костя и сам не понимал, почему этот психолог с телефона доверия(по которому во все время их разговора, понятно, никто не мог дозвониться, нона это психологу было наплевать, а уж Косте и подавно!) возбуждает в немчувство не просто мужской солидарности, но какого-то братского сочувствия.Может, потому, что был так ошалело, откровенно, по-щенячьи влюблен в женщину,которая, судя по всему, плевать на него хотела. Он ей сердце, можно сказать,преподнес на серебряном блюде – на, бери! – а она... она тем временем...Анька сказала, что Влад с высокой похвалой отзывался о талантах своей клиентки.То есть неведомо, как она там писала свои романы, но крутила их, во всякомслучае, виртуозно!

Короче, именно братское сочувствие, а никакаяне элементарная болтливость, было причиной того, что Костя вдруг взял и ляпнул:

– Да ты не переживай. Я почти уверен, чтоона ушла из агентства живая и здоровая.

– Почему? – снова возбудилсяпсихолог. – Почему ты так думаешь?!

Как-то они на «ты» незаметно перешли. Ну, разпошла такая пьянка, режь последний огурец! Костя и рассказал новому приятелюпро зеленого зайчика. Как эта писательница невесть зачем, наверное, из-заврожденной клептомании, взяла да и сперла игрушку в агентстве, а потом этуигрушку – уникальную в своем роде! – Костя обнаружил в собственномподъезде.

– Значит, она приходила тебяискать, – решил психолог, и в голосе его снова зазвучали отчаянные,ревнивые нотки.

Костя подумал было, что в этом умозаключенииесть рациональное зерно, однако тотчас покачал головой: