— А где весь народ, Бен?

— Там, — Слайтман указал на мерцание факелов.

— А почему они такие тихие? — спросил Джейк.

— Они не знают, чего им ждать, — ответил Каллагэн. — Мыотрезаны от всего мира. Случайный торговец, путник, картежник или игрок вкости, вот и все незнакомцы, которых мы время от времени видим… ну, еще летом кнам заглядывают речные ярмарки.

— Что такое речная ярмарка? — спросила Сюзанна.

Каллагэн объяснил, что это баржа, на весельном ходу, с яркораскрашенными магазинчиками на палубе. Они медленно плыли по Девар-Тете Уайе,останавливаясь в Кальях Средней дуги, пока не распродавали все товары.Торговали, по большей частью всякой ерундой, сказал Каллагэн, но Эдди ему неповерил, во всяком случае в том, что касалось речной ярмарки. Потому чтоговорил он с подсознательным отвращением к торгашам, свойственным служителямкульта.

— А другие пришельцы крадут наших детей, — заключилКаллагэн. Указал налево, на длинное, очень длинное деревянное здание, котороезанимало чуть ли не половину главной улицы. Эдди насчитал не две, не четыре,восемь коновязей. Длинных коновязей. — Магазин Тука, прошу любить и жаловать, —в голосе Каллагэна слышался сарказм.

Они подъехали к Павильону. Потом, на холодную голову, Эддиприкинул, что там собралось человек семьсот или восемьсот, но когда впервыеувидел их, море шляп, капоров, сапог и мозолистых рук под красным светомзаходящего солнца, толпа показалась ему огромной.

«Они забросают нас всяким дерьмом, — подумал он. — Забросаютвсяким дерьмом под крики „Гори огнем“». И никак не мог отделаться от этойнелепой мысли.

Жители Кальи раздались в обе стороны, освобождая полосузеленой травы, которая вела к деревянной платформе. По периметру Павильона, вжелезных «клетках» горели факелы. В тот момент обычным желтым светом. Нос Эддиуловил сильный запах нефти.

Оуверхолсер спешился. Другие посланцы Кальи последовали егопримеру. Эдди, Сюзанна и Джейк смотрели на Роланда. Стрелок еще несколькомгновений сидел, чуть наклонившись вперед, положив руку на луку седла,погруженный в свои мысли. Потом снял шляпу, протянул к толпе, другой рукойтрижды похлопал себя по шее. Толпа загудела. Одобрительно или удивленно? ЭтогоЭдди сказать не мог. Но злости в реакции жителей Кальи не было, определенно небыло, так что Эдди пусть немного, но успокоился. А стрелок перекинул ногу черезседло и легко спрыгнул на землю. Эдди спешился куда осторожнее, понимая, что нанего смотрят сотни глаз. Упряжь Сюзанны он надел заранее, подошел к ее лошади,повернулся спиной. Сюзанна ловко перебралась с седла на спину Эдди, словно всюжизнь только этим и занималась. Толпа вновь загудела, когда все увидели, чтоноги ее заканчиваются у колен.

Оуверхолсер быстрым шагом направился к деревянной платформе,но пути пожал несколько рук. Каллагэн следовал за ним, изредка осеняя воздухкрестом. Другие руки протянулись из толпы, чтобы взять лошадей под уздцы иувести их. Роланд, Эдди и Джейк шагали в ряд. Ыш по-прежнему сидел в нагрудномкармане пончо, которое Бенни одолжил Джейку, и с интересом оглядывался.

Эдди вдруг понял, что на него накатывают запахи толпы: пота,волос, обожженной солнцем кожи и, изредка, (тут он вспомнил речную ярмарку, прокоторую упоминал Каллагэн) субстанции, которые герои вестернов называли«вонючей водой». Различал он и запахи еды: жареной свинины и говядины, свежегохлеба, жареного лука, кофе и грэфа. Его желудок заурчал, хотя голода он неиспытывал. Нет, есть совершенно не хотелось. Мысль о том, что полоса зеленойтравы вдруг исчезнет и толпа надвинется на них, не выходила из головы. Очень ужтихо они себя вели! Он даже слышал стрекотание цикад и первые трели ночныхптиц, готовящихся к вечернему концерту.

Оуверхолсер и Каллагэн поднялись на платформу. Эддивстревожился, увидев, что Джеффордсы и Слайтманы остались внизу. Роланд беззадержки поднялся по трем деревянным ступеням. Эдди последовал за ним,чувствуя, что у него подгибаются колени.

— Ты в порядке? — шепнула ему на ухо Сюзанна.

— Скорее да, чем нет.

Слева от платформы находилась круглая сцена. На нейрасположились семеро мужчин в белых рубашках, синих джинсах и кушаках. Эддиузнал инструменты, которые они держали в руках, и хотя по виду мандолин ибанджо понял, что музыка, скорее всего, будет дерьмовой, само присутствиемузыкантов успокаивало. На жертвоприношения оркестры не приглашают, не так ли?Может барабанщика или двух, чтобы завести зрителей.

Эдди, с Сюзанной за спиной, повернулся к толпе. Огорчился,увидев, что прохода к главной улице больше нет. Увидел перед собой только мореподнятых лиц. Мужских и женских, старых и молодых. Бесстрастных лиц, средикоторых не было ни одного детского. Обладатели этих лиц много времени проводилина солнце, о чем говорил и цвет кожи, и множество мелких морщинок. Ощущение,что беда рядом, не покидало Эдди.

Оуверхолсер остановился у деревянного стола, на котором, наспециальной подставке, стояло большое, пушистое перо. То самое, что ласковоназывали перышком. Фермер взял его, поднял. Над толпой, и без того тихой,повисла столь глубокая тишина, что Эдди расслышал хрипы, с которыми воздухвходил и выходил из легких какого-то старика или старушки.

— Опусти меня вниз, Эдди, — попросила Сюзанна.

Ему этого не хотелось, но он подчинился.

— Я — Уэйн Оуверхолсер с фермы «Семь миль», — Оуверхолсершагнул к краю платформы, выставив перед собой перышко. — Выслушайте меня, прошувас.

— Мы говорим, спасибо, сэй, — пробормотали они.

Оуверхолсер повернулся, указал на Роланда и его тет, стоящийв замызганных одеждах странников. Сюзанна, конечно, не стояла, присела наколенях между Эдди и Джейком, опираясь на одну руку. Эдди подумал, что никогдараньше его столь внимательно не разглядывали.

— Мы, мужчины Кальи, слышали Тиана Джеффордса, ДжорджаТелфорда, Диего Адамса и других, кто говорил в Зале собраний, — продолжилОуверхолсер. — Говорил там и я. «Они придут и возьмут детей, — вот что ясказал, имея в виду, конечно же, Волков, — а потом оставят нас в покое на целоепоколение. Поэтому, пусть все будет, как было». Теперь я думаю, чтопогорячился, произнося те слова.

Шепот прошелестел по толпе, тихий, как легкий ветерок.

— На том же собрании отец Каллагэн сообщил на нам, что ссевера к нам направляются стрелки.

Опять шепот. Эдди разобрал слова: «Стрелки… Срединный мир…Гилеад».

— Мы приняли решение послать своих представителей ипосмотреть, так ли это. Вот люди, которых мы нашли, говорю я вам. Они заявляют,что они… те самые, как и назвал их отец Каллагэн, — Эдди почувствовал, чтоОуверхолсеру как-то не по себе. Будто он изо всех сил старается не пернуть.Эдди уже видел такое выражение лица, обычно по телевизору, о политиков, когдаим некуда деваться и приходится говорить то, о чем так хотелось промолчать. —Они заявляют, что являются частью ушедшего мира. А это означает…