На даче у Нессельроде шла их обычная «пятница», но в то жевремя царило необычное возбуждение. В глубине гостиной великолепный пианистСаша Бутурлин играл пьесу Рахманинова. Это было традицией. Существовалалегенда, что Рахманинов, бывая в Крыму, останавливался только у Нессельроде.Если не было профессиональных пианистов, сама мадам Нессельроде садилась заинструмент и играла с экспрессией, временами обрывала игру, как бы погружаясь встрану грез или даже, как говорили полушепотом, в страну воспоминаний. Вкреслах сидели старики в генеральских мундирах и в партикулярном платье. Всмежном салоне – среднее поколение, финансисты и дамы играли в бридж. Наоткрытой веранде смешанное общество, преимущественно молодежь, общались уже всовременном стиле – стоя, с коктейлями. Там был буфет. Вот там-то, на веранде,над морем и царило, как сразу заметил Арсений Николаевич, необычайноеоживление.

Когда Арсений Николаевич вошел в гостиную, ему, конечно же,было оказано чрезвычайное внимание, но отнюдь не столь чрезвычайное, как онпервоначально предполагал. Михаил Михайлович, роскошный, во фраке, раскрыл,конечно, объятия, и Варвара Александровна предоставила все еще великолепнуюруку для поцелуя, но оба супруга выглядели взволнованными и даже растерянными.

Оказалось, что мирное течение нессельродовской «пятницы»было прервано сегодня самым невероятным образом. Костю, младшего сынаНессельроде, привезли из Ялты сильно побитого, в разорванной – вообразите –одежде, да и одежда, представьте, Арсений Николаевич, какая-то варварская –джинсы и майка со знаками этих невозможных яки.

Должно быть, Костя участвовал в сегодняшней потасовке наТатарах. Вот именно, и это совершенно невозможно, Арсений Николаевич, чтобыюноша из хорошей семьи ввязывался в грязные уличные истории. И вот вы, АрсенийНиколаевич, приехали к нам сегодня так неожиданно, но очень кстати. Но почемуже «кстати», позвольте узнать, милая Варвара Александровна. Какое же,позвольте, я имею отношение к??. Ах, Боже мой, excuse moi, самое прямое.Арсений Николаевич, как это ни печально, но именно ваш внук Антон… простите, ноименно всеми нами любимый ваш Тоша и вовлек нашего Костеньку в это дикоедвижение «яки-нациоиализма», он его сегодня и потащил на Татары. Мы прочимКостеньке дипломатическое поприще, но это, вы понимаете, не вяжется с уличнымипотасовками. Да ведь это и опасно для жизни, в конце концов… Там была «ВолчьяСотня».

– Там была «Волчья Сотня», – хмуро сказал МихаилМихайлович, – и хулиганы из «Красной Стражи». Сбежалась всяческая шваль –и просоветчики, и прокитайцы, и младотурки уже ехали, по, к счастью, опоздали.Я звонил полковнику Мамонову в ОСВЛГ и завтра же буду ставить вопрос на думскойфракции. Вот вам первые цветочки нашего пресловутого ИОСа, ягодки будут потом…Л вы знаете, что они называют себя «сосовцами»? Новая партия – СОС, Союз ОбщейСудьбы. Нет, их там сегодня не было, но именно они и заварили всю этуполитическую кашу на нашем Ост… простите, в Зоне Временной Эвакуации…

– СОС? – переспросил Арсений Николаевич.

– Разве ваш сын не говорил вам об этой новойпартии? – вполне небрежно осведомился подошедший вылощенный господин смоноклем в глазнице, явный «осваговец».

– Позвольте представить, – тут же сказала ВарвараАлександровна. – Это наш дальний родственник Вадим Анатольевич Востоков,служащий ОСВАГа.

– Я не видел своего сына уже несколько педель, –сказал Арсений Николаевич. – Он прилетает только сегодня ночью.

– Разумеется, из Москвы? – В. А. Востоков былулыбчив и любезен.

– Рейсом из Стокгольма, – сухо ответил АрсенийНиколаевич и вышел на веранду. Он давно уже заметил там свою собственнуюкостлявую, длинную, чуть сутуловатую фигуру с его собственным длинноватымносом, то есть своего обожаемого внука. Антон явно был в центре внимания. Ончто-то вещал, размахивая руками, то подходил к пострадавшему Костеньке иопускал на плечо соратнику руку вождя, то усаживался с бока-, лом виски наперилах веранды и вещал оттуда, а Лидочка Нессельроде и еe гости, все вгреческих туниках (так, вероятно, была задумана сегодняшняя «пятница» –молодежь в греческих туниках), следовали за ним и внимали.

– Яки! – вскричал Антон, увидев деда. –Граната каминг, кабахет, сюрприз! Сигим-са-фак!

Подразумевалось, что он как бы изъясняется на языке яки.Гости, восторженно переглядываясь, повторяли роскошное ругательство«сигим-са-фак».

Арсений Николаевич обнял внука за плечи и заглянул ему влицо. Под глазом у него был синяк, на щеке ссадина. Майка-флаг порвана наплече.

Герой вечера Костенька Нессельроде выглядел вполне плачевно– майка у него была располосована, повязка намокла от сукровицы, челюстьвздулась, но oн, тем не менее, геройски улыбался.

– Мы им дали, дед! – перешел на русскийАнтон. – И красным и черным выдали по первое число! Они – жалкие хлюпики,дед, а у нас настоящие ребята, яки, рыбаки, парни с бензоколонок, несколькобывших рейнджеров. Мы им выдали! Сейчас увидишь. Сейчас, кажется, Ти-Ви-Миг.

Раздались позывные этой самой популярной островнойпрограммы, которая старалась передавать прямую трансляцию с места чрезвычайныхсобытий, а потом повторяли их уже в подмонтированном драматизированном виде.

Все обернулись к светящемуся в углу веранды огромному экранутелевизора. Три разбитных комментатора, один по-русски, другой по-английски,третий по-татарски, непринужденно, с улыбочками, перебивая друг друга,рассказывали о случившемся два часа назад па набережной в Ялте столкновениимолодежи. Замелькали кадры митинга яки, мелькнул взбирающийся на столб АнтошкаЛучников. «Кто этот юноша из хорошей семьи?» – ехидно спросил комментатор. Наэкране появились столики кафе «Под платанами», и Арсений Николаевич виделсамого себя и Фреда Бакстера, потягивающих напиток «Учан-Су». – Бытьможет, член «Вредумы» господин Лучников-старший смог бы даже увидеть своегоэнергичного внука, если бы не был столь поглощен бутылкой «Учан-Су» (мгновенныйкадр рекламы напитка), в обществе Фреда Бакстера, вновь осчастливившего нашОстров своим прибытием». Ах, мерзавцы, они даже француженку успели снять с еевыпяченной из-за неудобной позиции очаровательной попкой! Крупный план –замасленные глазки Бакстера. «Мистер Бакстер, мистер Бакстер, ваши акции сноваподнимаются, сэр?»

– Подонки, – закричал Антон, – ни слова онаших лозунгах, сплошная похабная буффонада!