состояние безумца весьма мало изменилось, если не считать того, что он временами бормотал женское имя, которое Род слышал в пещере. На следующий день улучшений в его состоянии не произошло, как и на третий день. Даже Мукоки, умевший лечить людей в дикой глуши, сдался, не зная, что делать со стариком. У Джона Болла не было лихорадки, но почти все время он лежал как мертвый. С трудом удавалось влить ему пару ложек супа в сомкнутые губы.

На следующий день Ваби снова посетил пещеру и раскрыл секрет сокровищ под водопадом. Золото на дне котла происходило из пещеры. Тот мягкий невидимый песок, по которому они шли в темноте, оказался золотоносным. Во время весенних разливов пещеру откуда-то наполняла вода. Излишек ее выливался в ручей под водопадом, принося с собой драгоценный песок и самородки. Бо́льшую часть песка бурное течение ручья уносило дальше, но тяжелые самородки оседали в ловушке на дне котла.

В других обстоятельствах охотники за золотом были бы вне себя от восторга от этого открытия, но сейчас их радость омрачало состояние Джона Болла. Для Рода сокровище означало все – воплощение всех его надежд и амбиций, – и он знал, как важно оно было и для его матери, и для Мукоки с Вабигуном. Но золото в пещере могло подождать. Они намыли уже немало, а за остальным можно вернуться позднее. Главное, что их сейчас занимало, – спасение Джона Болла, человека, которому они были обязаны всем, что нашли, и кому на самом деле принадлежало сокровище.

На третий день Род поделился своими соображениями с Ваби и Мукоки.

– Мы должны как можно скорее отвезти Джона Болла в факторию, – сказал он. – Это единственный шанс вернуть его к жизни. Сейчас вода стоит еще высоко; думаю, если мы отправимся немедленно, то сможем плыть на каноэ. И тогда наш путь до Вабинош-Хауса займет около пятнадцати дней.

– Против быстрого течения грести будет невозможно, – заметил Ваби.

– И то верно. Но мы положим Джона Болла в каноэ, а сами будем идти по берегу и тянуть его за собой по воде. Да, это долгий и тяжелый путь. Но…

Он молча посмотрел на Ваби и спросил:

– Мы хотим, чтобы Джон Болл жил или чтобы он умер?

– Если он может выжить, я прошел бы тысячу миль, чтобы спасти его, – ответил Ваби. – Подумаешь, тяжелый путь! А за оставшимся золотом мы вернемся потом, через несколько недель.

Друзья все еще думали, как лучше поступить, но тем же вечером Джон Болл сам разрешил их сомнения. Он очнулся от необычно долгого сна и, оглядев своих спасителей горящим взглядом, прохрипел:

– Долорес… Где Долорес?

– Кто такая Долорес, Джон Болл? – тихо спросил Род, чувствуя, как бешено колотится его сердце. – Кто такая Долорес?

Болл прижал худую как плеть руку ко лбу, испустил рыдающий стон, а потом забормотал:

– Долорес… Кто такая Долорес…

Друзья ждали продолжения, но больше старик не сказал ни слова. Проглотив несколько ложек супа, он снова впал в летаргическое состояние.

– Что за Долорес? – Побледнев, Вабигун посмотрел на Рода. – Может, в пещере есть кто-то еще?

– Думаю, он говорит о ком-то, кого знал раньше, – отозвался Род.

Он и сам был бледен. Мукоки молчал, и на его лице застыло весьма странное выражение.

– Это имя женщины или девушки, – проговорил Род. – Мы должны спасти Джона Болла! Надо немедленно отвезти его в Вабинош-Хаус!

– Пока он без сознания, можем обвязать его веревкой и поднять на водопад, – предложил Вабигун. – Муки, за работу! Мы выходим сию же минуту!

До сумерек оставалось еще два часа. Не теряя времени, охотники за золотом отправились в обратный путь. Ваби поднялся по веревке, которую они оставили там еще в прошлый раз на всякий случай, а затем втянул наверх вещи, которые могли пригодиться в путешествии. Все остальное Мукоки спрятал в старой хижине. Джона Болла втащили последним. Весь следующий час, пока мрачную теснину не укрыла ночная тьма, товарищи шли вброд по обмельчавшему ручью, волоча за собой каноэ с Джоном Боллом. В ту ночь безумца не оставляли без присмотра ни на минуту. Мукоки сидел с ним до одиннадцати, затем настала очередь Ваби. После полуночи Род вдруг проснулся – неведомая сила повлекла его наружу из шалаша.

– Ради всего святого, вставай! – услышал он шепот Ваби. – Он говорит! Он говорит о Долорес и о каком-то огромном звере, больше которого в жизни не встречал… Слушай!

– Я убил его… – раздавались стоны безумца. – Я убил его, Долорес! Где ты? Где…

Голос затих, и Джон Болл снова закрыл глаза.

– Кого он убил? – спросил Род, чувствуя, как быстро забилось сердце.

– Зверя – кем бы он ни был, – ответил Ваби. – Род, похоже, что-то ужасное случилось в той пещере! Мы ведь не знаем всей истории. Теперь мне уже кажется, что французы, зарезавшие друг друга из-за берестяной карты, сыграли в этой драме лишь незначительную роль… Куда важнее то, что произошло с Джоном Боллом и Долорес!

Они сидели и прислушивались еще долго, но старик больше не пошевелился.

– Иди спать, – сказал Ваби. – Если он снова начнет говорить, я тебя разбужу. Твоя смена через два часа.

Но Род не смог уснуть. Он лежал, охваченный волнением, размышляя о судьбе Джона Болла и его странных, словно произнесенных в бреду, словах. Кто эта Долорес? Какая страшная трагедия разразилась много лет назад в пещерной тьме за водопадом? Эти мысли наполняли Рода смутной тревогой, которая не давала ему покоя. В ушах его звучали рыдания старика и его голос, выкрикивающий женское имя. Род ничего не сказал о своих переживаниях друзьям – им и без того хватало забот. Впереди ждали долгие дни трудного состязания со смертью.

Одно время казалось, что смерть выиграет гонку, ибо Джону Боллу стало хуже. Все решили, что конец его близок. На четвертый день пути на его запавших щеках появился лихорадочный румянец, а на пятый он метался в бреду и лихорадке. Друзья теперь спешили изо всех сил, выходя в путь затемно и почти не отдыхая. Все это время они слушали нескончаемый бред безумца о Долорес, об огромных зверях, о бесконечной пещере; о животных, которые оборачивались людьми в шкурах, вооруженными копьями… На восьмой день лихорадка прекратилась и Джон Болл снова впал в прежнюю летаргию.

Прошло еще четыре дня, и вот трое измученных, загнанных путешественников вышли к озеру Нипигон. В тридцати милях впереди, на другом берегу, находился Вабинош-Хаус. На совете было решено, что Мукоки и Род отправятся за помощью в факторию, а Ваби останется с Джоном Боллом. Сразу после ужина Род и старый индеец легли спать и через три часа, разбуженные Ваби, уже гребли в сторону дома. Они плыли через озеро всю ночь, до самого рассвета. Край солнца только-только поднялся над лесом, когда их каноэ причалило недалеко от фактории. Выпрыгнув на берег, Род вдруг увидел выходящую из леса фигуру. Он сразу узнал ее – это была Миннетаки! Бросив взгляд на Мукоки, Род понял, что тот тоже узнал девушку.

– Муки, я подкрадусь и устрою ей сюрприз, – прошептал он. – Подождешь здесь?

Мукоки ухмыльнулся, кивнул, и Род кинулся в обход, чтобы зайти в лес с другой стороны. Обойдя девушку, он затаился среди деревьев у нее за спиной, а затем тихо свистнул. Этому свисту научила его Миннетаки, когда он в первый раз оказался на Севере; то был знак, известный только им двоим. Услышав знакомый звук, девушка резко обернулась. Род отошел подальше в лес и свистнул еще раз. Миннетаки нерешительно приблизилась к опушке. Род свистнул в третий раз, громче. На этот раз девушка робко, будто не веря своим ушам, ответила на зов.

Род, радостно смеясь, свистнул в четвертый раз. Миннетаки уже пробиралась к нему среди кедров. Он увидел ее сверкающие нетерпеливым блеском глаза, окликнул ее по имени и выскочил из своего укрытия. Миннетаки вскрикнула, раскинула руки и бросилась ему навстречу.

Глава XVIII

Тайна Джона Болла

Тем же утром