два больших каноэ отправились из фактории на дальний берег озера Нипигон, чтобы забрать Вабигуна и Джона Болла. Мукоки уплыл с одним из этих каноэ, а Род остался в фактории, и целый день у него не было ни минуты покоя из-за жадных расспросов всех тех, кого он так удивил и обрадовал своим неожиданным возвращением. Его поразительные истории слушали затаив дыхание, хотя Род и старался рассказывать о пережитых приключениях как можно проще. Впрочем, сам его вид говорил за себя. Юноша выглядел совершенно истощенным тяжелой многодневной гонкой в глуши; тело его исхудало от недосыпа и безмерного ежедневного труда, щеки запали, лицо и руки были исцарапаны и покрыты синяками. Он ушел спать лишь поздно вечером, а проснулся на следующий день после полудня, с трудом открыв глаза.

Каноэ уже вернулись, Джона Болла передали на попечение врача. За ужином Роду и Ваби пришлось еще раз подробно описать все приключения. Даже Мукоки, который ел вместе со всеми, не избежал дотошных расспросов Миннетаки, ее матери и миссис Дрю. Род сидел за столом между матерью и Миннетаки. Несколько раз за время своего рассказа он чувствовал, как ее маленькая ладонь взволнованно касается его руки. Однако, когда фактор Джон Ньюсом заговорил о возвращении в пещеру и новых поисках золота, Род вместо поглаживаний ощутил выразительный щипок. Только после ужина, когда они остались вдвоем, юноша понял его значение.

– Стыдись, Родерик Дрю! – с наигранным недовольством воскликнула девушка. – Вы с Ваби за ужином вели себя как два самых настоящих дурака! Вы что, забыли, что мне обещали? В следующую экспедицию я иду вместе с вами! Я хотела, чтобы вы объявили об этом прямо за столом!

– Но я… я не мог, – неловко пробормотал Род.

– А я все равно поеду, – решительно произнесла девушка. – В следующий раз я иду с вами, даже если мне придется сбежать из дому! Несправедливо, что вы трое все время оставляете меня здесь одну! Кроме того, я не теряла времени даром. Я уговорила мою матушку – ее служанка Мабелла отправится со мной – и твою, Род…

Миннетаки горестно заломила руки:

– Остался только один человек, который все время говорит «нет»!

– И это твой отец, – смеясь, сказал Род.

– Вот именно!

– Ну, если остался только он, то у нас неплохие шансы на победу.

– Я хочу, чтобы матушка и Ваби взяли его в оборот сегодня вечером, – продолжила Миннетаки. – Папа сделает ради матушки все на свете, а Ваби он считает лучшим парнем на земле. Матушка сказала, что закроет дверь на замок и не выпустит отца, пока он не пообещает отпустить меня с вами! О, какое славное время нас ждет впереди!

– Как знать, может, и твой отец захочет пойти с нами, – предположил Род.

– Нет, он не сможет оставить факторию без присмотра. Если с нами пойдет папа, то придется остаться Вабигуну.

Род принялся загибать пальцы:

– Так, значит, в следующей экспедиции нас будет шестеро: я, ты, Ваби, Джон Болл, Мукоки и Мабелла. Да это настоящий выезд на пикник!

Глаза Миннетаки вспыхнули весельем.

– Знаешь ли ты, что Мабелла считает Мукоки самым обаятельным из индейцев? О, я была бы так рада, если бы… если бы…

Она не договорила, но по ее лукавому виду и округлившимся губам было вполне понятно, чтó она имеет в виду.

– Я бы тоже, – сказал Род. – Муки – отличный парень.

– Мабелла ничуть не хуже! – поспешно добавила девушка.

Род протянул ей руку:

– Ну что, договорились? Я займусь Мукоки, а ты позаботишься о Мабелле. Отличный пикник мы тут затеваем!

– Но как же трудности, опасности, приключения? – обеспокоилась Миннетаки.

– Их будет предостаточно. – Род сразу стал серьезным. – Думаю, мы отправимся в самое важное из наших путешествий, Миннетаки, если только выживет Джон Болл. Я не говорил прочим, но тебе скажу. Я считаю, что в огромной пещере под водопадом таится что-то еще, кроме золота.

Девушка перестала улыбаться, ее глаза вспыхнули.

– Думаешь, Долорес…

– Я не знаю, что думать. Но очень сильно подозреваю, что мы найдем там нечто необычайное…

Целый час еще Род и Миннетаки обсуждали Джона Болла и его странные речи, произнесенные в лихорадке. Затем Миннетаки вернулась к матери и миссис Дрю, а Род пошел искать Мукоки и Вабигуна.

Вечером случилось великое событие. Джон Ньюсом, фактор Вабинош-Хауса, с большой неохотой, но все же дал согласие на то, чтобы его дочь и Мабелла присоединились к следующей экспедиции, когда та снова отправится в неисследованные области Гудзонова залива.

Целую неделю Джон Болл находился между жизнью и смертью. Наконец появились слабые, но верные приметы перемен к лучшему. И с тех пор каждый новый день прибавлял сил его изможденному телу и возвращал живость его потускневшим глазам. Две недели спустя стало ясно, что безумие старого охотника начинает отступать и к нему возвращаются память и разум. Постепенно он стал узнавать людей, что ухаживали за ним; и каждый раз, как его приходил навестить Род, Джон Болл брал его за руку и не хотел отпускать. А вот вид матери-принцессы, миссис Дрю или Миннетаки оказывали на него иное действие – старик будто снова впадал в безумие и начинал непрестанно стонать, жалобно повторяя то имя, которое Род впервые услышал у ночного костра возле водопада.

И все же понемногу к старику возвращался дар речи. Те, кому хватало терпения часами сидеть и вслушиваться в его отрывочные, сумбурные слова, шаг за шагом восстановили трагическую историю жизни Джона Болла. Прошла уже половина лета, когда эта история в общих чертах сложилась у слушателей; но даже и тогда из нее выпадали целые куски, которые, видимо, мало что значили для самого Джона Болла, но оставляли огромные белые пятна в его биографии. На самом деле и сам Джон Болл понятия не имел, в каком году случилось то или иное событие его жизни.

– Со временем он вспомнит все, – сказал врач из фактории. – Пока к нему возвращаются только самые важные воспоминания…

Джон Болл не помнил, в каком году он еще совсем мальчишкой покинул факторию Йорк на Гудзоновом заливе и отправился в долгое и опасное путешествие за тысячи миль от цивилизованных мест, в компании двух французских авантюристов – тех самых, которые потом убили друг друга в старой хижине. Однако Род провел расследование и кое-что выяснил. Джон Болл был сыном фактора и год посещал старшую школу в Монреале. Именно он нашел золото в пещере под водопадом. Джон не мог рассказать никаких подробностей. Он лишь помнил, что они надолго задержались в том месте, чтобы мыть золото, и что он, как сын одного из руководителей компании Гудзонова залива и первооткрыватель месторождения, получал двойную долю всего добытого. Осенью, закончив работы, они почему-то решили возвращаться не в факторию Йорк, а в Монреаль. Ему смутно вспоминалась ссора при дележе добычи; затем они вроде бы договорились и подписали нечто вроде соглашения. И последнее, что он помнил: как проснулся следующим утром и увидел обоих французов, стоящих около его постели. А затем – удар по голове… и темнота.

Все последующее представлялось Джону Боллу странным сном. Когда он очнулся, не было ни водопада, ни пропасти, ни французов, а только какие-то удивительные люди в звериных шкурах, вооруженные копьями. Они были такими маленькими, что их макушки едва доставали Джону до плеча. Больше ничего внятного старик о них рассказать не смог, однако слушатели постепенно догадались, что это были эскимосы. Они забрали раненого юношу с собой, и он несколько лет странствовал вместе с ними по безлюдным заснеженным пустыням Крайнего Севера. Они хорошо заботились о нем, и Джон Болл прожил с ними весьма долгое время: охотился, ловил рыбу, жил в хижинах, построенных из снега и льда.

Следующие воспоминания Джона Болла касались уже жизни среди белых людей. Каким-то образом он все же вернулся в факторию Йорк. Там он выяснил, что прошло много лет с его исчезновения, что его отец и мать давно мертвы и факторией управляют незнакомцы. В тот период своей