Впрочем, когда врач посадил Олега на строгуюдиету, я оценила полезность зеркала. Стоило мне на секунду покинуть пищеблок,как муж моментально хватал что-нибудь запрещенное типа сдобного печенья, быстроел его и с самым невинным видом пил потом кефир нулевой жирности. Самоеинтересное, что Куприн, сотрудник МВД, профессионал, ловко распутывающий хитрыепреступления, так и не понял, откуда я знаю про его шалости. Мужу ни разу непришло в голову, что жена, стоя в коридоре, просто следит за ним при помощизеркала. Я настолько сумела внушить Олегу, что обладаю паранормальнымиспособностями, позволяющими всегда знать, как он нарушает режим, что Куприндаже на работе начал есть винегрет без масла. В результате он потерял десятькило, кстати, сейчас Олег уже набрал их опять, а я приобрела привычку, передтем как зайти на кухню, обязательно взглянуть в зеркало.

Вот и сейчас машинально посмотрела в него.

Увиденная картина заставила меня притормозить.

Аня встала, воровато огляделась по сторонам,потом достала из лифчика крохотный пузырек, потрясла им над моей чашкой ибыстро села на свое место с самым невинным видом. Лицо ее приняло несчастноевыражение, спина сгорбилась. Просто воплощенная скорбь, а не молодая девушка.

Я осторожно отошла назад, потом, громко топаяи покашливая, вновь проделала путь до кухни.

– А где бумага? – удивилась Аня.

– Не нашла, ну и фиг с ней. Зачем теберасписка?

– Ладно, не надо, – неожиданно легкосогласилась Аня.

Я усмехнулась про себя. Девочка, ты делаешьошибку! Только что ни в какую не хотела прикасаться к деньгам, не составивдокумент, а теперь, удалив меня на некоторое время прочь, мигом изменила линиюповедения. Хорошо, посмотрим, кто кого!

Сев к столу, я с укоризной сказала:

– Иди помой руки! Ванная по коридоруналево. Нехорошо начинать чаевничать с грязными лапами.

В глазах девицы мелькнул злой огонек. Скорейвсего, скажи я ей подобную фразу в другой ситуации, Сайкина бы мигом поставиламеня на место, но сейчас девчонке нельзя ссориться с хозяйкой.

– Да, – кивнула она, –извините, конечно.

Пока Аня отсутствовала, я вылила чай враковину, быстро вымыла свою чашку, налила в нее новую порцию напитка, схватилас подоконника жестяную коробку из-под печенья, вытащила оттуда деньги, выложилана стол триста баксов и заулыбалась.

Аня вползла на кухню, увидела деньги, ивыражение ее лица стало совсем жалостным.

– Бери, – сказала я.

Сайкина прижала купюры к груди.

– Спасибо! Вот спасибо! Я за вас молитьсястану! Не сомневайтесь, как только накоплю, сразу верну.

Я, улыбаясь, смотрела на девушку. Была в моейжизни одна очень неприятная история. В тот день я получила гонорар отиздательства и решила устроить пир. Накупила вкусностей, накрыла стол и сталаждать домочадцев. Но первой нежданно-негаданно явилась одна наша знакомая, ЛенаБоровкина.

– Вот, шла мимо, – затараторилаона, – дай, думаю, загляну на огонек.

Увидав икру, сыр, пирожные, Лена присвистнула.

– Ну вы и живете! Или праздник какой?

Я, испытывая отчего-то неловкость, приняласьоправдываться:

– Понимаешь, мне деньги заплатили…

Ленка немного посидела и ушла. Но на следующийдень она явилась вновь, вся в слезах, и сказала:

– У Кати Ротовой ребенок болен.Онкология.

Малыш умирает, а денег на операцию нет. Немогла бы ты одолжить?

– Сколько?

Названная сумма совпала с полученнымгонораром. Честно говоря, денег было жутко жаль. Мне ведь никто не приносил ихна блюдечке, приходилось самой зарабатывать! Но ребенок неизлечимо болен! Ядала нужную сумму.

Лена со слезами на глазах приняласьблагодарить меня. Через год я робко напомнила про долг, но Ленка опять сталаплакать, повествуя о муках сына Кати. Естественно, я заткнулась. И лишь спустяеще двенадцать месяцев узнала: ребенок Ротовой никогда не болел. Поймите меняправильно, если бы маленькому мальчику и впрямь понадобились деньги налекарства, я забыла бы навсегда о долге. Но уж очень противно осознавать себялохушкой, которой манипулирует гадкая бабенка.

Деньги из Ленки Олег вытряхнул, а я с тех порне очень верю тем, кто начинает обещать, что тут же отдаст долг.

– Ты лучше чай пей, – сказала я,потом, демонстративно схватив свою чашку, залпом осушила ее на глазах у Ани.

И здесь противная девчонка сделала еще однуошибку: не сдержала облегченного вздоха.

Я посмотрела на чашку, потом зевнула, раз,другой, третий, и, устроив голову на лежащих на столе руках, старательнозасопела.

– Эй, ты что? – воскликнула Аня.

Молчание.

– Заснула?

Снова тишина.

Крепкий кулачок толкнул меня в бок:

– Вставай.

– М-м-м.

– Можешь дойти до дивана? Ау! Говори!

Так и не дождавшись ответа, Аня ушла.

Я посидела некоторое время, потом оченьосторожно, радуясь, что ношу мягкие тапки, покралась по коридору.

Сайкина стояла в моей комнате спиной к двери.Шкаф был открыт, Анечка самозабвенно рылась на полках. Под руку ей попаласьбархатная коробочка, где я держу «золотой запас». Воровка пошарила в ней,сунула что-то в карман, поставила шкатулку на место и вновь приняласьперебирать шмотки.

– Если ищешь деньги, то их тамнет, – громко сказала я.

Аня взвизгнула:

– Ой!

– Не ожидала? – улыбнулась я.

– Ты не спишь?

– С какой стати мне дремать?

– Э…э…

– «Подкожные» лежат в другомместе, – усмехнулась я, – знаешь, по какой причине я хранюнакопленное на самом виду?

– Э…э…

– Ты решила, что деньги, как у всех, вбелье?

Открыла мою половину шкафа, теперь распахнидругую.

– Зз-зачем?

– Давай, действуй.

Аня потянула на себя створку и сновавскрикнула:

– Ой!

– Что же ты там увидела такое страшное?

– Милицейскую форму!