Пауки, раскинувшие сети вокруг муравейника, не успевали ккаждой запутавшейся самке, богомолы спешно выпивали только брюшки, жукисгрызали одни яйцеклады, жадно хватали следующих, следующих!

По прикидке ошалевшего Ногтева, взлетело уже пять-шестьдесятков сумеет зарыться в землю...

Кирилл смолчал, научившись щадить друзей, что в подземныхнорах большинство самок погибнет от мороза, голода, захлебнется весной, когдарастает снег!

— Единицы уцелеют, — прошептал Ногтевгорько. — Но все-таки уцелеют...

— А больше и не надо, — откликнулся Кириллторопливо, стараясь держать голос на оптимистической нотке. — Иначе весьмир был бы заполнен ксерксами!

— Понятно... Но все-таки жаль. Сколько гибнет! Это жемолодежь, впервые в жизни выходят на свет... И почти все гибнут. Дети гибнут.

— Аверьян Аверьянович, не превращайтесь в одного изксерксов, как уже почти превратились Фетисова и Немировский. Ласточки, которыесейчас жрут ксерксов, тоже наши. И пауки, и богомолы.

Ногтев, не отвечая, плотно вжался в щель между двумягарпунными пушками. Вокруг мелькали черно-красные гиганты, слышался хрустпанцирей, сухой треск прямых крыльев, запах стоял мощный, едкий. Гондоласкрылась под массой карабкающихся крылатых. Они взбегали по канатам, срывались,шлепались в кишащую массу, но уже другие карабкались на раскачивающийсявоздушный мешок, толпились на макушке, взлетали, многие падали, не успеврастопырить крылья.

На пне мелькали только стремительные ксерксы. Люди, ведомыеДмитрием и Сашей, давно ретировались в пещеры, а Ногтев и Кирилл оказалисьотрезанными в гондоле. Горелка уже погасла, слабо надутый мешок вяло колыхалсяв воздухе, медленно проседая, старея, покрываясь морщинами.

Ногтева несколько раз сбили с ног, но шеф сидел на четвереньках,крепко уцепившись обеими руками за железные скобы люка. Ксерксы носилисьосатанело, в воздухе стоял треск, шорох, шелест крыльев.

— Надолго это? — прокричал он, едва не срываяголос.

Кирилл был в трех шагах, но шум заглушил Ногтева.

— Надолго это сумасшествие? — заорал Ногтев,страшно вздувая жилы на лбу. — Такую погоду испортили!

— Они ждали именно такую! — закричал Кирилл,приблизив руку к уху Ногтева. — Тепло, влажно... После дождика легчекопать, им это важно. Молодухам надо срочно рыть норки, пока их не скушали. Иветра здесь не слышно, для них тоже важно. Летуны плохие, ветер сразу прерветсвадьбу!

— Сколько длится гулянка?

— Недели две. А иногда и все лето.

— Нам столько ждать нельзя! — прокричал Ногтев.

— Придется раненько встать! — выкрикнулКирилл. — Они будут спать...

— Угомонятся? — не поверил Ногтев. — Мнекажется, всем загулам загул. Как-то я был на свадьбе моего друга Толиба вДушанбе...

— Муравьи как и мусульмане вина не пьют, так что ночьюим холодно. Давайте вернемся... Этот день потерян.

— Не загрызут по дороге?

— Рискнем. Вообще-то им не до нас, но сейчас они не зрявзвинчены. Идет охота на их детей!

Перебежками, то и дело становясь в чемоданчики, падая иприжимаясь к дереву, они проскользнули к ближайшей норе. Там их сбивали с ног,растирали по стенам, топтали, но все-таки основная масса ксерксов металасьнаверху. Кое-как добрались до конференц-зала, куда уже стянулись остальные.

Ночью не стали, при свете пропановых горелок готовиливоздушный шар. Продуманный план полетел вверх тормашками, теперь надо былоуспеть перестроиться до первых лучей солнца.

Вкалывали без привычных шуточек, трепа. От пропановыхгорелок шло тепло, к ним часто подбегали греться. Время от времени оттудадоносился испуганный вопль: сверху валилось огромное мохнатое чудовище вродептицы Рох, начинало метаться, хлопая горящими крыльями, разбрасывая людей,аппаратуру...

На беду один из ксерксов, ночных сторожей, увидел добычу,набросился, на его призыв выбежало еще несколько страдальцев от бессонницы.Растащив обгорелых мошек, муравьи остались, с вожделением глядя на хлопающихкрыльями вокруг пропановых горелок ночных бабочек, мошек, комаров. Едва какаяразиня приближалась к огню слишком близко, ксеркс подпрыгивал, лязгал жвалами,с торжеством тащил в нору.

Ногтев торопил людей, сам таскал за двоих. Бледныебесцветные лица сотрудников вскоре начали оживляться красками. В небе зажглиськучевые облака, словно скирды сена, подожженные стрелами половцев. Солнце непропановая горелка, не пригасишь даже на время. Ногтев скомандовал:

— Пора! Иначе улетим с этими, крылатыми... КириллВладимирович, ничего не забыли?

— Разве что присесть на дорожку.

— Присядем мысленно.

Из шахты выбрались усталые Дмитрий и Саша. Они пинками иуговорами подгоняли сонного Диму, тот останавливался, в задумчивости водилсяжками, подставлял бок, как гигантский поросенок, между сяжек сиделнахохлившийся Буся, уже ленивый, сытый, доверху напиханный клещиками.

Когда почти вся команда забралась в гондолу, из темных ходовна холодный утренний воздух начали выходить первые ксерксы-солдаты. Ногтевразъярился: при перекличке снова исчезли оба испытателя!

Дмитрий и Саша, как оказалось, успели разыскать в катакомбахдеревянной горы интеллектуального муравья Сашку, разбудили, вывели сонного наповерхность и тоже всеми дозволенными и недозволенными средствами заставилиозадаченного ксеркса залезть в гондолу. Он упирался, требовал объяснений, ноСаша — продукт хитроумной цивилизации, была изобретательна и настойчива, ейпомог Дмитрий, и простодушный Сашка, несмотря на свой хваленый интеллект, неуспел опомниться, как очутился в гондоле, а Дмитрий с торжеством посадил ему набашку Кузю.

Сбитые с толку ксерксы растерянно пошли, шевеля сяжками, поверхней палубе. Дима наткнулся на Цветкову, и Дмитрий завистливо присвистнул,когда простоватый ксеркс начал ощупывать радистку. Дима сильно в чем-тосомневался, что-то недопонимал, его сяжки застывали, возвращались наподозрительные или неунифицированные места, старательно сканировали, трогали,обнюхивали...

— Дает! — вздохнул он, толкнул локтем Сашу. —Как на таможне... Помнишь, иранцы нас трусили, наркотики искали? Я тогданажрался местных блюд с украинским салом, а те все не могли разобраться, чем отменя несет...

— От тебя несло не только пряностями, — уточнилаСаша. — Это юная принцесса, боюсь, вместо феромонов юного ксерксапобрызгалась французскими духами...

— Как она могла! — воскликнул Дмитрий сотвращением.

— Слишком красивая. Ты хочешь, чтобы она была еще иумная?

— Но ксерксы могут ее неправильно понять...

Он хотел броситься на помощь, Саша ухватила его за рукавкомбинезона: