Не ахти какая, но это разведка боем: обычно наша партия незанималась средним классом, справедливо полагая, что в нем русских намногоменьше, чем азербайджанцев, армян, чеченцев, даже узбеков, так что наши тезисынационализма просто вызовут отторжение. Сейчас же в большом зале собрались, какя видел, все-таки в основном русские. Конечно, среди этих русских две третиевреи, но это тоже, можно сказать, русские, в отличие от действительнонерусских восточных народов, их видно и по лицам, и по манерам, и даже поодеждам. А евреи – да, русские. По крайней мере, европейцы.

Для своего подготовительного съезда коммерсанты снялилекционный зал Политехнического музея. Это и в самом что ни есть центре города,Лубянскую площадь все знают, и зал таков, что рассчитан на огромные толпы.Встречавший меня распорядитель хвастливо обмолвился, что это только подготовкак съезду партии, а на сам съезд соберутся в самом большом зале Москвы, какойсейчас только заканчивают строить.

Я посматривал из-за кулис, привычно отмечая нерусскиехари. Их, правда, не подавляющее большинство, как мы сами говорим в своихагитках, но все-таки многовато. Дело не в том, что нерусские, вон в Америкевообще негры, но там негры – американцы, а здесь эти азербайджанцыостаются азербайджанцами, то есть мусульманами, людьми иной культуры, увы,враждебной – да-да, враждебной! – они не только не забывают свойязык, но и быстро расширяют его сферы: вот-вот потребуют строительства в Москвеособых школ для азербайджанцев. Десять лет назад в Москве было четыре тысячиазербайджанцев, а сейчас – два миллиона триста. Да плюс они размножаются,как кролики, в каждой семье по десять детей… Через двадцать лет Москвазаговорит по-азербайджански.

Раздался звон по металлу, я вздрогнул, этопредседательствующий позвонил в колокольчик. Шум в зале начал утихать, впрезидиуме уже расселись, важно смотрят на уходящие вдаль ряды.

– Господа, – сказал председательствующий. – Мысобрались здесь, чтобы уточнить нашу программу перед предстоящими выборами, атакже обменяться мнениями, что изменилось в нашем быстротекущем мире и как намна это реагировать. В повестке трехдневных дебатов записаны и выступленияряда лидеров политических партий… Все-таки мы – промышленники,коммерсанты, у нас нет какой-то особой политической линии, кроме процветанияРоссии, потому мы обычно распределяем голоса среди тех партий, которые, на нашвзгляд…

Он завернул слишком уж сложный, на мой взгляд, оборот, но нестал выпутываться, а просто сделал значительную паузу, оглядел зал орлом,закончил приподнятым тоном, как шоумен, приглашающий на сцену комика:

– Сейчас перед вами выступит лидер партии РНИ. У нихменяется программа, и мы, промышленники, первые, кто о ней услышит!

В зале некоторое оживление, но абсолютное большинствоприсутствующих настроены враждебно, видно по лицам и злым взглядам. РНИ длябольшинства пугало, хотя и разное: для чучмеков – враг, для русскойинтеллигенции – та стена, от которой нужно держаться подальше, чтобы неподумали, будто они с ними. А на кого оглядываются, кого страшатся, что подумают?Молчат, боятся признаться даже себе, мразь.

Я вышел на трибуну, сердце стучит часто и сильно, этохорошо, что смотрят зло, такое намного лучше, чем когда равнодушные рыла, сэтими могу спорить, драться, это моя стихия…

– К великому сожалению, – начал я, – те огромныепросторы, которые нашим предкам удалось захватить и освоить ценой своих жизней,мы не сумели использовать себе во благо. Если на скученном Западе осваиваликаждый клочок земли, в Европе нет ни одного «дикого» дерева, все посажено лесниками,то у нас бескрайние просторы позволяли засрать одну делянку, бросить ее идвигаться дальше. А потом еще дальше. И еще: Россия-то бескрайняя!

Зал огромен, только с трибуны видишь насколько огромен, авсе эти лица степенных мужей, осознающих собственную значимость, каждыйворочает миллионами, выглядят по меньшей мере враждебными. Это и понятно, увсех националистов определенная репутация, а русских почему-то страшатся большевсех. И осматривают меня очень придирчиво, даже, как только сейчас заметил,всматриваются в покрой костюма… Ох, Юлия, спасибо!

По лицам еще не скажешь, что заинтересовались, это для меняновость, но не для них, промышленников, я перевел дыхание и продолжал:

– Таким образом, Запад поневоле сформировал системуценностей, на которую мы теперь смотрим с завистью. Там за собой убирают, а влифтах не гадят, что для нас удивительно. И вообще, пора перестатьгордиться бедностью и повторять вслед за Островским: «бедность – непорок». Не порок в Африке или в Гренландии, но хуже, чем порок, когда сидят вбедности в самой богатой по природным ресурсам стране мира, на самом лучшемчерноземе, который выставлен в Палате мер и весов в Париже как эталонплодородия!

В переднем ряду двое господ переглянулись, началислушать вроде бы с большим вниманием.

– Конечно, прекрасно, – сказал я, – когда человекне стремится любой ценой к наживе, нам всем отвратительны жадины, а симпатичнылюди, исповедующие нестяжательство: богатство – грех, бедность –добродетель. Казалось бы, одно и то же христианство в Европе и у нас, одно и тоже Евангелие читаем и одни и те же молитвы к Христу, но почему-то там, наЗападе, богатство совсем не считают грехом! Или мы чересчур всерьез принялихристианские заповеди? Если жить по христианскому принципу: богатство –грех, помнить про верблюда в игольном ушке, то вот откуда растут ноги узнаменитой русской лени, бездеятельности и нихренанеделания. Есть ли какой-товыход? Наверное, есть. Мы не рождаемся с готовым мировоззрением. Однакопеределывать мировоззрение у целого народа – задача тяжелая, я даже незнаю, насколько она выполнима в наших условиях.

Перестали лениво переговариваться и в задних рядах,повернули головы в мою сторону.

– Научно-техническая революция, – продолжал я,чувствуя, что говорю банальности, и потому чуточку заспешил, стал говоритьбыстрее, – что началась в середине прошлого века, набирает темпы. Онаобещает стать перманентной, к тому же идет не по прямой, пусть и под хорошимуглом вверх, а по экспоненте. Правда, революция эта происходит в основном вСША, но двигают эту революцию в немалой мере как раз ученые России, часть изних перебрались в США на постоянное местожительство, часть работают там поконтракту, и огромное количество ученых осталось в России, но выполняют длякорпораций США сложнейшие работы в области нанотехнологии, биотехнологии,проводятся исследования по стволовым клеткам, и вообще уже прочно запряжены вработу бок о бок с ведущими специалистами США. Словом, мы со Штатами не простосоюзники в масштабах планеты и западной цивилизации, а уже давно соратники.Однако нам требуется гораздо больше, чем такое сотрудничество. В неменьшей степени оно требуется и Штатам, но только они и мечтать не могут о том,что я хочу предложить в программе РНИ…

Теперь уже слушает весь зал, все или почти все слышали в новостяхо резком повороте курса РНИ, жаждут знать, сколько в новостях брехнигазетчиков, а сколько истины. И есть ли она вообще, не выдумка лисмишников.