– Хорошо, хоть свет дали, – заметил хозяин,закрывая дверь за ночными визитерами. – А то пришлось бы вам объясняться впотемках.

– Нет, это вам придется объясняться, – возразилДворецкий тем особенным тоном, который наводит тоску на людей с нечистойсовестью.

– И что, черт побери, это должно означать? –спросил Таранов возмущенно и уже практически в полный голос.

– Леша, ну перестань! – дрожащим голосом попросилаТаня и неожиданно для всех расплакалась, закрыв лицо руками. – Ты же всепонимаешь, – гудела она сквозь пальцы, вздрагивая всем телом. – Явидела тебя только что. Ты был такой стра-а-ашный!

– О, Господи! – воскликнул Таранов, в прямомсмысле слова схватившись за голову. – Таня, прекрати. Пожалуйста! Неплачь. Я сейчас все расскажу.

Он протянул было руки, чтобы обнять ее, но тут же передумал.

– Звучит смешно, но я приглашаю вас сесть кстолу, – сказал Таранов, не сводя глаз с зареванной Тани, которая посленедолгих уговоров согласилась успокоиться и вытереть нос салфеткой. – Выраскрыли мой секрет, и я страшно этим удручен.

– Какой секрет? – резко спросил Дворецкий. –В полнолуние вы становитесь оборотнем и подкарауливаете горничных на лестнице?

– Таня, ты видела не меня, – проигнорировал еговыпад Таранов. – Возможно, это прозвучит мелодраматично, но тут уж ничегоне поделаешь. В общем, это был мой младший брат.

– У тебя есть брат?! – изумился Будкевич, опаснокачнувшись на стуле. – А я и не знал.

– И никто не знал, даже Таня. Не буду утомлять васподробным рассказом о своем детстве, скажу лишь, что мы с Пашкой рано осталисьодни. Я старался о нем заботиться, но ничего путного из него, к сожалению, таки не получилось. В итоге он спился и попал в психушку. А недавно он из неесбежал.

– Ты прячешь его здесь? – спросил Будкевич, сопаской оглядываясь по сторонам.

– Нет, конечно. Я вообще не хочу иметь с ним дела… Всепоследние годы он жил в Перегудове.

Таня сразу же вспомнила, как удивилась тому, что Лешка оченьловко ориентируется в незнакомом городе. Наверное, он приезжал туда, чтобыповидать брата.

Словно подтверждая ее догадку, Таранов продолжал:

– Несколько лет назад я приезжал к нему, пытался помочь,но все напрасно… После этого мы больше не встречались. Но когда мы приехали вПерегудов с гастролями, Павел увидел наши афиши, обзвонил гостиницы, нашел меняи явился ночью ко мне в номер.

– Зачем? – спросил Дворецкий, не сводивший срассказчика пристального взгляда.

– За деньгами, разумеется! Что еще может понадобитьсяодному брату от другого, если между ними нет ничего общего? Потом он потащилсяза нашей труппой в Ордынск и там тоже приходил в гостиницу.

– Там его видел Рысаков! – выпалила Таня.

– Замечательно, – пробормотал Таранов. –Воображаю, что он себе напридумывал. Когда была та страшная гроза и пропалКурочкин, а я не подходил к телефону… Я как раз встречался с братом. Сновапытался наставить его на путь истинный, но у меня конечно же ничего не вышло.Павел попросту сбежал от меня, прихватив при этом мой бумажник. У меня не былоденег даже на автобус, не говоря уже о такси…

– Но почему надо было делать из этого тайну? Я же сразупопросил вас ничего от меня не скрывать! – возмущенно вопросил Дворецкий.

– Потому что мне не хотелось никого посвящать в своисемейные неприятности! – повысил голос Таранов. – К тому же янадеялся уговорить Пашку вернуться в больницу, обещал дать денег на лечение.Только все это было совершенно бесполезно. Я уже понял, что человеку невозможнопомочь, если он сам того не хочет.

– Сегодня вы с ним тоже встречались? – продолжалатаковать Дворецкий?

– Да, он опять явился за деньгами, но я его выгнал.Наверное, зря. Надо было взять его за шкирку и сдать врачам. По-моему, он совершенноневменяемый и, возможно, даже опасен. В общем, если вам удастся его поймать, яне стану препятствовать.

– У вас бы и не получилось, – отрезалДворецкий. – Препятствия только разжигают мой азарт, учтите это набудущее.

Они посмотрели друг на друга в упор.

– Я хочу спать, – неожиданно заявил Будкевич.

– Значит, вопросов больше нет? – Таранов переводилвзгляд с одного мужчины на другого, однако первой откликнулась Таня.

– Есть! – звонко сказала она. – Во время тойгрозы мы подумали, что с тобой тоже могло что-то случиться, и вошли в номерпоискать какой-нибудь знак или записку…

– И что? – напряженным тоном спросил Таранов.

– Я нашла в твоем свитере книжку с автографомЗаречного, – выпалила Таня.

– Ну, разумеется, – саркастически заметилон. – Это уж, как говорится, до кучи… И с этим ты жила, да? Ты вообще мнене доверяешь, да?

Он так обозлился, что когда Будкевич попытался что-тосказать, попросту грубо оборвал его на полуслове.

– В тот день я все же отправился в книжный магазин.Роман у меня уже был, я купил его накануне гастролей и взял с собой, чтобычитать в дороге. Из гостиницы я вышел пораньше, поэтому шел не торопясь. Ивдруг увидел Заречного, который сидел на веранде летнего кафе и разговаривал потелефону. Я рискнул подойти к нему, и он благосклонно отнесся к предложениювыпить вместе по бокальчику вина. Мы выпили, минут десять поговорили, онподписал мне книгу, и я, совершенно счастливый, удалился. А когда узнал, чтоЗаречного убили, испугался.

Поскольку все молчали, Таранов занервничал.

– Вы что, думаете, я сверхчеловек? Я не могуиспугаться? Или все настоящие мачо сразу же бегут в милицию рассказывать о том,как они провели день?

Вопрошая, он сверлил глазами Дворецкого, который однако былсовершенно невосприимчив к подобного рода экспрессии. За долгие годы службы егоне раз пытались запугать, подкупить и даже соблазнить.

– Ну, что скажете? – спросил Будкевич и посмотрелна Дворецкого заискивающе. – Мы пойдем ловить этого типа?

– Думаю, он давно уже вне пределов досягаемости, –ответил тот. – В любом случае, я удовлетворен рассказом. Он многоепрояснил. На всякий случай я хочу знать, не проживают ли еще чьи-тородственники в Перегудове, Ордынске или Приозерске? Чтобы быть во всеоружии…Господи, что с вами?

Будкевич покачнулся на стуле и едва не грохнулся навзничь.

– Голова закружилась. Мне вообще сегодня нехорошо. Вот,Таню с постели поднял, хотел попросить у нее лекарство. Я знаю, что она дикозапасливая, возит с собой хорошую аптечку.

Таня ни на секунду не поверила, что Алик звонил ей именно заэтим, однако остаться с ним наедине и выяснить, что же случилось на самом деле,не было никакой возможности – Дворецкий был начеку. Она не сомневалась, чтотеперь «момент истины» уже упущен и что на следующий день Будкевич будетизбегать встречи и увиливать от вопросов. Однако именно Алик был первым, ктопостучался в дверь их номера поутру.