Обычно деликатный Алик забарабанил в дверь так, что вспугнулдвух птичек, сидевших на подоконнике. Таня выскочила из ванной с полотенцем вруках, но Дворецкий уже впускал режиссера в номер. Позади Алика в коридоретоптался растрепанный Рысаков, взволнованно спрашивая:

– Чего за шум-то? Что случилось-то? У меня уж и сердцене на месте… Алик, ты чего такой… не такой?

Будкевич в самом деле был совершенно не похож на себя и имелвид человека, который только что вырвался из рук отпетых головорезов и чудомизбежал смертельной опасности. В руке он держал неровно сложенную газету,которой и принялся размахивать, зазывая Рысакова в номер. Тот вошел и захлопнулза собой дверь.

– Так, объясните спокойно, что произошло? –спросил Дворецкий, который не успел еще побриться и выглядел слегка помятым.

– Барабанова убили! – выдохнул Алик и швырнулгазету на стол. – Там написано, что вчера ночью его пырнули ножом недалекоот гостиницы. Он умер, не приходя в сознание. Теперь нашей антрепризе точноконец, да-да! И так-то было все плохо… Но еще и Барабанов… Это уж ни в какиеворота!..

– Кто такой Барабанов? – ошалело спросилДворецкий, хватая газету и пробегая глазами развернутую страницу.

Таня и Рысаков стали объяснять ему, кто такой Барабанов, аАлик упал на стул и принялся раскачиваться из стороны в сторону, заунывнопричитая.

– Давайте телевизор включим, – предложила Таня,заглядывая Дворецкому через плечо. – Вот, в газете программа есть, черезминуту должны начаться местные новости.

Не дожидаясь согласия мужчин, она подбежала к телевизору,нажала на кнопку, после чего схватила пульт и принялась переключать каналы.Новости как раз только что пустили в эфир. Начались они не с криминала, а срепортажа об открытии нового здания городской библиотеки. Почетную краснуюленточку должен был разрезать мэр города Приозерска Михаил Андреевич Талабанов.Камера наехала на упитанного Талабанова, который стоял на ступеньках, сверкаяначищенными зубами и ботинками. Именно в этот момент Рысаков, глядевший наэкран, неожиданно завопил:

– А-а! Вот она! Это же она, смотрите!

Он стал тыкать пальцем в экран, приплясывая на месте отбезумного возбуждения.

Дворецкий тотчас поднял голову от газеты, а причитавшийБудкевич клацнул челюстью и едва не прикусил себе язык.

– Кто – она, Тихон? – поддалась его возбуждениюТаня, уж и не зная, кого успокаивать.

События развивались слишком быстро. Не успеешь переваритьодно, как уже случается что-то другое.

– Она! Блондинка! Люда!

– Та самая, которая преследовала вас в Перегудове, апотом исчезла? – быстро уточнил Дворецкий, подавшись вперед. – Та,что встречалась с Романчиковой в день ее смерти? Подкарауливала ее возле кафе?

– Да, да, она самая! Наверное, она и естьубийца! – продолжал верещать Тихон. – Видите, теперь она топчетсяпрямо возле здешнего мэра! Это неспроста. Она готовит на него покушение! Можетбыть, мы даже увидим, как все произойдет!

– Это прямой эфир, – бросила Таня, не отводя глазот экрана.

Блондинка действительно стояла возле мэра города и выгляделаочень даже ничего себе. Довольно привлекательная женщина, явно знающая себецену. Казалось невероятным, что она стала бы так пошло бегать за Тихоном, внадежде женить его на себе. Вероятно, за этим действительно крылось нечтобольшее.

На экране было видно, как Люда сунула руку в сумочку, но тутее отвлекли, и рука тотчас вынырнула обратно. В ней ничего не было.

– Я еду туда! – решительно заявил Дворецкий,засунув ноги в ботинки и схватившись за мобильный телефон. – Попытаюсьдозвониться до нужных людей, пусть предупредят охрану. Кто со мной?

– Я! – тут же отозвались Таня и Рысаков.

– А я лучше останусь, – сказал Будкевич, вытираяпот со лба. – Я и так из-за Барабанова переживаю… Еще и за мэра Приозерскапереживать!..

Дворецкий хлопнул его по плечу, пообещав чуть позже вплотнуюзаняться убийством Барабанова. Он рывком распахнул дверь, Таня и Рысаковпоследовали за ним. Втроем они вывалились из гостиницы и остановили какого-тодедка на «Жигулях», пообещав ему полцарства, если тот быстро довезет их доновой городской библиотеки. Несчастный дед, который и так-то ездил из рук вонплохо и надолго замирал возле каждого перекрестка, понукаемый нетерпеливымипассажирами, и вовсе впал в прострацию. Казалось, что город он знает еще хуже,чем приезжие.

Дворецкий, усевшийся на переднее сиденье, окончательно добилего тем, что дозвонившись по телефону до какого-то Мити, начал отдавать дикиераспоряжения насчет мэра города, охраны и покушения. А когда он закричал что-топро блондинку и пистолет в ее сумочке, дед окончательно ударился в панику исовершенно бессмысленно вертел рулем, постоянно попадая одним колесом то навстречную полосу, то в трамвайную колею. Машину бросало из стороны в сторонутак, словно за рулем сидел Джекки Чан, удирающий от гонконгской мафии.

Как это ни странно, но до места они все-таки добрались безпотерь. С первого взгляда стало ясно, что на торжестве по случаю открытиябиблиотеки ничего страшного не случилось. Остатки красной ленточки вместе собрывками плакатов валялись на ступеньках, и к ним уже примеривались стоящие сметелками наперевес дворники. Машины мэра города с охраной нигде не было видно.Люди толпились возле лотков с мороженым и воздушной кукурузой.

Дворецкий не успел и глазом моргнуть, как к нему подбежалкакой-то тип, украшенный наушником, и сказал:

– Валерий Борисович? Сюда. Мы ее взяли. Ждем вас, как идоговаривались. Держим в закрытом помещении. Сумку проверили, оружия в ней нет.

Через главный вход библиотеки он повел вновь прибывших кслужебным помещениям. Холл был огромным и напоминал станцию метрополитена,изобилующую колоннами.

Наконец перед ними распахнулась дверь, и процессия очутиласьв большой комнате без окон. Посреди комнаты стоял необъятных размеров стол,окруженный дюжиной стульев. На одном из них сидела плененная блондинка Люда, ау стены стояли двое охранников и взирали на нее сурово, как на врага народа.

Когда появились новые люди, Люда вскинула голову и испуганнопосмотрела на вошедших. Потом взгляд ее упал на Рысакова, и выражение ее лицамгновенно изменилось – на нем появилось несказанное облегчение.

– Боже мой, и как же я сразу не догадалась! –воскликнула она, стукнув себя ладонью по лбу. – Тихон, это все из-за тебя,да? Ты решил подать на меня в суд за то, что я преследую твою знаменитуюзадницу!

– А вы преследуете? – серьезно спросил Дворецкий,усаживаясь напротив нее.

Таня тоже села, только чуть в стороне. Тихон остался стоять,скрестив руки на груди и приняв независимый вид.