Он попятился, и, когда я повернулась взглянуть на Ашера, онсоскользнул с кровати и остался стоять, дрожа. Джейсон и Натэниел остались накровати, не зная, что им делать.

— В чем дело? — спросил Джейсон.

— Ее глаза, — шепотом отозвался Натэниел.

Я повернулась и увидела себя в угловом зеркале. Глаза моизаполнил светло-карий огонь, не темнота моих собственных глаз. Это были ееглаза.

— Нет, — тихо сказала я, ощущая ее за тысячи мильотсюда. Ее восторг при ощущении моего страха гудел в теле, поднимал моего зверяи заставлял упасть на кровать. Мои руки напряглись в поисках опоры, помощи, ноне с чем было биться: это была сила, и она была у меня внутри.

Она изучала меня, пробуждая моего зверя, пока он непрорвался почти к поверхности. Она тронула ту часть Ричарда, что все ещеоставалась внутри меня, и пробудила его зверя; эти энергии переплелись, теломое стали бить судороги.

Я услыхала крик: «Она сейчас перекинется!» Несколько рукприжали меня к кровати.

Но Белль выяснила, что хотела, и отпустила зверей обратно вмое тело. Она тасовала силы внутри меня, как тасуют колоду карт. Она тронуламою связь с Жан-Клодом и заинтересовалась — я это чувствовала. До сих пор онасчитала, что я — вампир, сейчас уже знала, что нет. Этот озадачивший ее кусочекона отпустила обратно и вызвала ardeur,инкуба, и как только я это подумала, топоняла, что слово это неверно. Суккуба, шепнула она мне, суккуба. Руки,прижимавшие меня к кровати, изливали силу, отвечая на ardeur.Будто меня накрылачистейшая похоть, облепляя, как облепляет мука мясо перед жаркой.

Руки скользили по моей коже, рот прижимался к моему рту, и яне видела, кто надо мной, кто меня целует. Я ощущала тяжесть тел, другую парурук, но ничего не видела, кроме янтарного сияния.

Белль держала ardeurна поверхности, потому что это еезабавляло. Я не видела, где чьи руки, кто что делает, я только ощущала их:щекотание шелка, тяжесть тел, волна волос, запах ванили, но не видела. БелльМорт использовала мои глаза для другого. Она коснулась той моей части, чтопозволяет мне поднимать мертвых. Она гладила некромантию, пытаясь вызвать ее наповерхность, как раньше зверей и ardeur,но все то до сих пор было подвластно ейи являлось по ее зову, так или иначе в этом было ее наследие, ее кровь. Нонекромантия была моей и только моей.

Мое собственное волшебство взмыло во мне, отталкивая ее, новыбросить ее я не могла — необученной силе это не было доступно. Она будтоплавала надо мной на поверхности какого-то темного пруда, а я сидела на дне ипыталась ее вытолкнуть. Это не удавалось, но я снова могла видеть, могламыслить.

Я была голой до пояса сверху. Рот Натэниела сомкнулся намоем соске, втягивая его в себя. Я вскрикнула, и Джейсон склонился лицом кдругой груди. Был миг, когда я смотрела на них обоих, прижавшихся ко мне, наголовы светлую и рыжеватую, на губы, присосавшиеся к моим грудям, на изгибытел, на следы моих зубов, все еще видимые на спине Натэниела, и тут Белль Мортснова навалилась на меня. Рука Джейсона скользнула по красному шелку пижамы,пальцы его нашли меня, будто он точно знал, куда их положить. Я извивалась подего прикосновением — их прикосновением.

Схватив Джейсона за руку, я попыталась оторвать его руку, ноон сопротивлялся, а место там слишком нежное, чтобы драться.

— Жан-Клод! Ашер! — крикнула я.

— Ma petite? —Жан-Клод произнес это так, будто не знал,я это говорю или не я.

Вампиры стояли возле кровати, не помогая, не вмешиваясь —только смотрели. Но я поняла — ardeurвзывал и к ним. Они боялись нас коснуться.

— Пей, — велела я.

— Нет, ma petite.

— Я не могу биться с этим— и с голодом. Пей, итогда я смогу тоже.

— От нее ты не сможешь освободиться, ma petite.

—Помоги!

Он поглядел на Ашера, стоящего с другой стороны кровати, ичто-то промелькнуло между ними, какая-то мысль, полная скорби и давнихсожалений.

— Она права, mon ami,она не может драться с Белль и сголодом одновременно.

— Она не понимает, чего просит, — ответилЖан-Клод.

— Верно, но она просит, и если мы этого не сделаем, онаникогда не узнает. Я предпочитаю попытаться и потерпеть поражение, чем сожалеть,что даже не попытался.

Они смотрели друг на друга еще секунды две, потом Ашер влезна кровать, и Жан-Клод за ним. Ашер вытянулся рядом с Натэниелом, а Жан-Клодповторил его движение возле Джейсона. Восторг Белль Морт закипел во мне,наполнил глаза медового цвета пламенем, я отпустила запястье Джейсона. Рука егоскользнула назад, но когда я повернулась посмотреть, темным стеклом ее глаз яувидела Жан-Клода, а с другой стороны — Ашера. Я знала, что каждый из них,коснувшись своего pomme de sang,попадет в плен желания и не сможет вырваться.Это была ловушка. Я открыла рот предупредить, но тут одновременно произошло трисобытия. Каждый из вампиров ударил клыками в шею лежащего рядом с ним юноши,будто каждый знал, что будет делать другой, а Джейсон рукой вывел меня на самуюгрань оргазма. Я вскрикнула, выгибаясь, и только вес их тел не дал мне сесть,вцепиться в воздух скрюченными руками, потому что я знала, что ощущаю не толькосвой восторг. Я ощущала клыки Ашера в шее Натэниела, нарастание, нарастание — ипрорыв напряжения в теле Натэниела, прилив удовольствия, от которого онприкусил мне грудь, заставил меня вцепиться ногтями не в его спину, а в Ашера.Джейсон оторвался от меня и завопил. Вампиры оседлали их тела, и я сознаниемБелль Морт знала, что только потому они еще не достигли оргазма с нами, чтокровяного давления не успели набрать. Но удовольствие — было. Мы, все пятеро,полоскались в набегающих одна за другой волнах телесного восторга. Как жар, покоторому назван ardeur,он набегал снова и снова. Мы будто плавали, лишившиськожи, лишившись форм, над кроватью, и я ощущала в своем теле биение их сердец.И наконец сердца Жан-Клода и Ашера дали каждое мощный пульс, кровь покатиласьпо жилам с головы до ног горячей, долгой полосой удовольствия, и каждая клеточкаих тел взорвалась восторгом. За них вскрикнули Джейсон, Натэниел и я, потомучто рты у них были заняты кровью, они продолжали пить, питаться. Потом всекончилось, и мы пятеро лежали неподвижно, только дыхание судорожно вздымало намгрудь, и мы ловили ртом воздух, пытаясь вспомнить, как это — находиться внутрисобственной кожи, всего с одним сердцем, а не с пятью. Мы вливались каждый всвою кожу, как металл в форму, и только тонкая роса испарины выступала на коже,и напуганный стук пульса стучался в наши тела.

Жан-Клод и Ашер отодвинулись от Джейсона и Натэниела точнотак, как нанесли укус — синхронно, вместе, отработанной за столетия техникой.Белль Морт наполнила мой мозг образами — как эти двое занимаются любовью дотого, как Ашер получил шрамы, когда они были идеальной парой. Одновременно онапоказала мне образ, как Ашер и Жан-Клод одновременно занимаются любовью с ней.Ощущение их тел, заталкивающих себя в нее согласованно, когда каждый знает, гдечье тело и чем именно оно занято. Она скучала по ним, и отчасти из-за моейлюбви к Ашеру, из-за того, что я вижу его красивым, на нее нахлынули сожаления.Объединение не было единственным способом, она еще и добралась до моих чувств.Но я уже снова была собой. Желание было хорошо насыщено, удовлетворено, и ямогла сделать то, что умею лучше всего.