Джесс молча следовала за Дэвидом по закрытым хранилищам. Онавидела книги, череп на полке, что-то вроде сброшенной в кучу одежды на полу,мебель, написанные маслом картины, сундуки и сейфы, пыль.

– Все эти вещи, – сказал Дэвид с пренебрежительнымжестом, – так или иначе связаны с нашими бессмертными друзьями, пьющимикровь. Как выясняется, материальное им отнюдь не чуждо. После них остаетсямасса ненужных вещей. Иногда, если им надоедает конкретное место или имя, онибросают буквально все: мебель, одежду и даже гробы – кстати, попадаются срединих очень красивые и необычные. Но я должен показать вам совершенно определенныевещи. Уверен, они покажутся вам достаточно убедительными.

Убедительными? Неужели в этой работе может быть что-тоубедительное? Поистине день сюрпризов!

Дэвид провел ее в последнее помещение – очень большуюкомнату, обитую жестяными листами. Мгновенно вспыхнувшие под потолком лампызалили ее ярким светом.

У дальней стены Джесс увидела огромную картину. Она сразу жеопределила ее принадлежность к эпохе Ренессанса – скорее всего, венецианскаяшкола. Написанная яичной темперой на дереве, картина буквально излучала сияние– синтетические краски никогда не дают такого блеска. В правом нижнем углу онапрочла мелко написанные латинскими буквами название и имя художника: «ИскушениеАмадео» работы Мариуса.

Она отступила на шаг, чтобы лучше видеть картину.

Восхитительный хор чернокрылых ангелов вился над одинокойфигурой стоящего на коленях мальчика с каштановыми волосами. За ними сквозьнесколько арок просвечивало великолепно выписанное кобальтово-синее небо, покоторому неслись золотистые облака. Мраморный пол под фигурами поражал почтифотографическим совершенством. Джесс ощущала исходящий от него холод, отчетливовидела прожилки в камне.

Но истинным украшением картины были фигуры. Лица ангеловбыли нарисованы с удивительным мастерством, светлые одеяния и черные перья накрыльях поражали едва ли не чрезмерной детальностью изображения. А мальчик…Мальчик был просто как живой! Взгляд блестящих темно-карих глаз был устремленпрямо на зрителя, кожа казалась влажной. Создавалось впечатление, что мальчиквот-вот пошевелится или заговорит.

На самом деле для Ренессанса эта картина выглядела слишкомреалистичной. Фигуры не были идеальными, каждая из них обладала собственнойиндивидуальностью. Лица ангелов выражали легкое удивление, почти горечь. Аструктура ткани туники и леггинсов мальчика была передана чересчур точно. Виднабыла каждая складка, даже крошечный разрыв, пыль на рукаве. Присутствовали идругие детали: разлетевшиеся по полу сухие листья, непонятно зачем лежащие встороне две кисти.

– Кто такой Мариус? – прошептала она. Имя ей ни очем не говорило. И ни одна итальянская картина не вызывала в ее душе такуютревогу. Чернокрылые ангелы…

Не ответив на вопрос, Дэвид указал на мальчика:

– Я хочу, чтобы вы обратили внимание на этого юношу. Онне главный объект расследования, но очень важное связующее звено.

Объект? Связующее звено?.. Она была слишком поглощенакартиной.

– Взгляните на кости в углу – покрытые слоем пыличеловеческие кости, – как будто кто-то просто смел их в сторону. Но чтовсе это значит?

– Да, – пробормотал Дэвид. – Когда встречаешьслово «искушение», то, как правило, видишь перед собой святого в окружениидьяволов.

– Вот именно, – ответила она. – И какоемастерство! – Чем дольше она смотрела на картину, тем неспокойнеестановилось у нее на душе. – Откуда она у вас?

– Орден приобрел ее несколько веков назад, –ответил Дэвид. – Наш эмиссар в Венеции нашел ее среди развалин сгоревшейвиллы на Большом канале. Кстати, существует теснейшая связь между вампирами иогнем. Это оружие, которое они могут эффективно использовать друг против друга.Всегда пожары, пожары… Если помните, несколько пожаров было и в «Интервью свампиром». Луи поджег особняк в Новом Орлеане, когда пытался уничтожить своегосоздателя и наставника Лестата. А потом, после смерти Клодии, Луи сжег Театрвампиров в Париже.

Смерть Клодии… По телу Джесс пробежала дрожь, и ей стало непо себе.

– Однако взгляните повнимательнее на этогомальчика, – сказал Дэвид. – Мы сейчас говорим о нем.

Амадео. Это означает «Тот, кто любит Бога». Красивыймальчик. Лет шестнадцати-семнадцати, со странным умоляющим выражением наоткрытом, правильной формы лице…

Дэвид вложил что-то Джесс в руку. Она неохотно отвела взглядот картины. И увидела перед собой ферротип – фотографическое изображение концавосемнадцатого века.

– Но ведь это тот же самый мальчик! – прошепталаона через секунду.

– Да. Своего рода эксперимент. Снято, скорее всего,сразу же после заката солнца и при очень слабом освещении, которого моглооказаться недостаточно для другого объекта. Обратите внимание, что, кроме лица,практически ничего не видно.

Действительно. Но ей удалось разглядеть, что волосы егоуложены в соответствии с модой того времени.

– Можете и на это взглянуть, – сказал Дэвид, насей раз протягивая ей старый журнал – издание девятнадцатого века с узкимиколонками крошечных, отпечатанных типографским способом иллюстраций. На однойиз беглых зарисовок она вновь увидела того же мальчика, выходящего изландо, – он улыбался.

– Это статья о нем и о его Театре вампиров. А вотанглийский журнал, вышедший в 1789 году, то есть, полагаю, лет на восемьдесятраньше. Однако здесь вы также найдете очень подробное описание театра и того жесамого молодого человека.

– Театр вампиров… – Она еще раз присмотрелась кмальчику с каштановыми волосами, стоявшему на коленях. – Но ведь это жеАрман, персонаж из книги!

– Совершенно верно. Судя по всему, это имя емунравится. Возможно, что в Италии его звали Амадео, но к восемнадцатому веку онстал Арманом и тех пор пользуется этим именем.

– Прошу вас, давайте по порядку, – сказалаДжесс. – Вы утверждаете, что имеются документальные доказательствасуществования Театра вампиров? Представленные нашими людьми?

– Детальные сведения. Это огромное дело. Театр описанво множестве мемуаров. Мы владеем и документами, удостоверяющими правособственности. И здесь обнаружилось еще одно связующее звено между нашимиделами и романом «Интервью с вампиром». Имя владельца театра – Лестат деЛионкур. Он приобрел его в 1789 году. Этот участок земли в Париже и по сей деньпринадлежит человеку, носящему то же имя.

– Сведения проверены?