Она немедленно отправилась фотографировать дома Лестата. Дваиз них располагались в Садовом квартале – в них явно давно уже никто не жил, иособняки за ржавыми воротами постепенно превращались в руины. Но остальные, втом числе и дом на Роял-стрит – тот самый, который был передан в егособственность в 1862 году, – сдавались внаем местному агентству; всеплатежи переводились на имя доверенного лица в Париже.

Джесс переполняли эмоции. Она телеграфировала Дэвиду спросьбой выслать деньги. Она просто обязана договориться с жильцами и выкупитьдом на Роял-стрит, поскольку именно в нем жили когда-то Лестат, Луи и Клодия.Были они вампирами или нет – но они там жили!

Дэвид без промедления отправил деньги вместе со строжайшимзапрещением даже приближаться к разрушенным особнякам, о которых она писала.Джесс ответила, что уже обследовала эти дома. В них много лет никто непоявлялся.

Интерес представлял лишь городской дом. К концу недели онавыкупила аренду. Радостные жильцы покинули дом с набитыми деньгами карманами. Ирано утром, в понедельник, Джесс вошла в пустую квартиру на третьем этаже.

Все здесь было восхитительно ветхим: старинные каминныедоски, лепные украшения, двери – все!

С отверткой и стамеской в руках Джесс прошла в передниекомнаты. Если верить Луи, именно в этих гостиных произошел пожар, во времякоторого Лестат сильно обгорел. Что ж, Джесс это выяснит.

Меньше чем через час она обнаружила обгоревшие балки! Аштукатуры, пришедшие восстанавливать дом, – храни их Бог! – заткнулидыры газетами 1862 года. Это в точности соответствовало рассказу Луи. Онпередал дом в собственность Лестата и намеревался уехать в Париж, а потомслучился пожар, и они с Клодией убежали.

Конечно, Джесс говорила себе, что по-прежнему настроенавесьма скептически, но персонажи книги становились на удивление реальными.Старый черный телефон в холле был отключен, и, чтобы позвонить Дэвиду, надобыло выйти из дома. Вот досада! Так хотелось рассказать ему обо всем прямосейчас.

Но она не пошла на улицу, а вместо этого несколько часовпросидела в гостиной, наблюдая, как солнце согревает шероховатый и неровныйпол, и прислушиваясь к звукам старого дома. В старинных зданиях никогда небывает абсолютной тишины, особенно во влажном климате. Дома как будто оживают.Здесь не было призраков – во всяком случае, она их не видела. Но не было иощущения одиночества. Напротив, она чувствовала себя словно в чьих-то теплыхобъятиях. Внезапно кто-то потряс ее, чтобы разбудить. Да нет, ничего подобного.Здесь никого нет, кроме нее. Часы пробили четыре…

На следующий день она взяла напрокат прибор для отпариванияобоев и перешла в другие комнаты. Она должна добраться до первоначальногопокрытия. Дату можно установить по образцам, и к тому же она ищет нечтоконкретное. Но где-то рядом пела канарейка – наверное, в другой квартире или вмагазине, – и песня ее отвлекала. «Как красиво! Не забывай о канарейке.Если ты о ней забудешь, она погибнет». Она опять заснула.

Проснулась она уже после наступления темноты. Откуда-тодоносились звуки музыки – совсем рядом играли на клавикордах. Она долгоприслушивалась, прежде чем открыть глаза. Моцарт, и так быстро! Слишком быстро,но с каким мастерством! Струящийся поток нот, потрясающая виртуозность. Наконецона заставила себя подняться, включить верхний свет и вновь взять в руки прибордля отпаривания.

Прибор был тяжелым; по руке текла горячая вода. В каждойкомнате с какого-нибудь участка стены она снимала обои, обнажая старуюштукатурку, затем двигалась дальше. Монотонный гул прибора будил в душебеспокойство. Ей казалось, что в нем слышатся голоса – люди смеются, болтаютдруг с другом, кто-то тихо и настойчиво шепчет по-французски, плачет ребенок –или это женщина?

Она выключила чертов прибор. Ничего. Просто обман слуха –шум самого прибора отдавался эхом в пустой квартире.

Она вернулась к работе, не обращая внимания на время, забыво том, что за весь день ничего не ела, не замечая усталости. Она передвигаласьс тяжелым прибором все дальше и дальше и наконец в средней из спален неожиданнонаткнулась на то, что искала, – фреску на оштукатуренной стене.

В первый момент она от волнения застыла на месте. Потомвновь принялась работать словно в лихорадке. Да, это оно – настенноеизображение «волшебного леса», которое Лестат заказал для Клодии. Быстрымидвижениями прибора она освобождала от обоев все большую и большую площадьстены.

«Волшебный лес с единорогами, золотыми птицами итропическими деревьями, ветви которых склонялись под тяжестью плодов надвеселыми, блестящими на солнце радужными ручейками». Все именно так, какописывал Луи! Наконец она открыла большую часть фрески, покрывавшей все четырестены. Да, это комната Клодии, сомнений быть не может! У Джесс кружиласьголова. Она чувствовала слабость от голода. Она взглянула на часы. Час ночи.

Час ночи! Надо уходить, и немедленно! Впервые за все этигоды она нарушила инструкции.

Но она не могла заставить себя сделать хоть шаг. Несмотря насильное возбуждение, она безмерно устала. Она сидела, прислонившись кмраморному камину, тусклый свет лампочки под потолком нагонял тоску, и у Джесс разболеласьголова. Но она не могла отвести взгляд от золоченых птиц и миниатюрных,великолепно нарисованных цветов и деревьев. На темно-алом небе не было солнца –только полная луна и необъятная россыпь крошечных звезд, на которых до сих порсохранились частички серебра.

Продолжая всматриваться в пейзаж, она разглядела в углу назаднем плане каменную стену и возвышавшийся за ней замок. Как приятнопрогуляться по лесу и сквозь тщательно выписанные деревянные ворота пройти кзамку! Словно перейти в другой мир. Неожиданно в голове у нее зазвучала давнозабытая мелодия, мотив, который часто напевала Маарет.

И тут она увидела, что ворота нарисованы поверх настоящейпотайной двери в стене!

Джесс наклонилась вперед, и ей удалось рассмотреть швы вштукатурке. Да, квадратная дверь, заметить которую раньше ей помешал массивныйприбор. Она встала на колени и коснулась двери – деревянная. Схватив отвертку,она попыталась ее взломать. Бесполезно! Она попробовала с одного края, сдругого… Но лишь поцарапала фреску.

Джесс опустилась на пятки и вновь принялась всматриваться визображение. Ворота нарисованы поверх деревянной двери. А там, где на картинеручка ворот, – протертое пятно. Ну конечно! Она протянула руку и слегканажала на пятно. Дверь распахнулась. Все очень просто.

Джесс посветила фонариком. Обитая кедровыми досками ниша. Новнутри какие-то вещи! Маленькая книжка в белом кожаном переплете, нечто похожеена четки и еще кукла… очень старая фарфоровая кукла!