"Я у себя одна, любимая, - говорила Анжела, когдаехидные журналисты задавали ей вопросы о наркотиках, - я себя не на помойкенашла и совершенно не собираюсь там оказаться". Однажды ей надо былоперевезти пятьсот тысяч долларов. Она опять воспользовалась чемоданом, и тольков автобусе, который вез группу в аэропорт, увидела, что у ее ударника Игорькачемодан точно такой же. Слегка заволновалась, но тут же нашла выход. Простоприкрепила к ручке свой брелок от ключей с крошечным плюшевым медвежонком,чтобы не перепутать.

Но в аэропорту Игорьку понадобилось что-то достать из своегочемодана перед тем как сдать его в багаж, и он, конечно же, перепутал. Онаувидела, что происходит, только когда раскрытый чемодан лежал на полу неподалекуот таможенников и Игорек, присев перед ним на корточки, держал в руках толстыеголые пачки долларов, перетянутые резинками.

У Анжелы так сильно закружилась голова, что она чуть неупала. На ватных ногах шагнула к Игорьку и громко засмеялась:

- Ну что варежку разинул? Не радуйся, они фальшивые.

Она кожей ощутила, какая жуткая, ледяная тишина повиславокруг. Все таможенники, пассажиры, ребята из ее группы, смотрели на нее имолчали.

- О Господи, да вы что, забыли мой лучший клип, где идет долларовыйдождик?! - весело крикнула она. - Это те самые бумажки, я хочу повторить клипвживую на концерте!

Все обошлось. Двое молодых таможенников попросили у нееавтографы. Потом пришлось объясняться с ребятами. Клип с долларовым дождемдействительно был, но никому в голову не могло прийти, что она собираетсясделать его концертным номером. Впрочем, идея показалась неплохой, и чуть позжепришлось выдумать историю о том, что чемодан с фальшивыми бумажками сперлипрямо из гостиничного номера.

Шамилю она все рассказала на Кипре, когда прилетела к немупосле гастролей. На день рождения он подарил ей изумрудный комплект, стоившийне многим меньше той суммы, которую она перевезла в чемодане. В маленькомнеприметном банке он открыл счет на ее имя, но предупредил, что это его деньги.Те, которые не должны нигде светиться. В Москву она прилетела одна, он осталсяи куда делся потом на следующие три месяца, она не знала.

Когда он появился, она заметила в нем нехорошие перемены. Онстал груб. Он нервничал. Однажды он вызвал ее на свидание в загородный дом,который находился в недостроенном поселке для новых русских. Она приехала насвоей машине и прихватила свою собачку, пекенеса Клуни, с которой почти никогдане расставалась.

Шамиль запер дверь, грубо втащил ее в гостиную, ткнул в лицожурнальный снимок, где она просто беседовала со стареющим тусовщиком СтасомГерасимовым, и тихо спросил:

- Что у тебя с ним было?

У нее с ним ничего не было и быть не могло. Она так исказала Шамилю при этом даже рассмеялась.

- Ты знаешь, кто он? -еще тише спросил Шамиль.

- Придурок. Липкий сальный тип. Слушай, ну что ты завелся?Мало ли какая мразь ко мне клеится?

- Тебе известно, кто его отец? - вопрос прозвучал совсемспокойно и даже ласково. По лицу Шамиля скользнула тень улыбки и Анжелаокончательно расслабилась.

- О Боже, солнце мое, откуда мне знать, кто его отец? Я дажене помню, как его зовут.

- Врешь, - Шамиль покачал головой и оскалился, - его отецработал в КГБ и посадил моего отца.

Анжела поняла, что отнеслась к вопросу слишкомлегкомысленно. Откуда ей было знать, кто у Герасимова папа? Таких липких вокругнее крутилось много, наиболее противных и бесполезных она отшивала, с прочимиподдерживала легкие, ни к чему не обязывающие отношения. Стас Герасимов досталее своими ухаживаниями довольно серьезно, и отшила она его грубо, обидно. Позжедо нее докатились слухи, что он болтает, будто это она его достала. Более того,подлец Герасимов в качестве одного из доказательств их близкого знакомстварассказывал, будто Анжела давно сидит на "колесах".

Легенда о "колесах", конечно же, взбесила Шамиля.Анжела очень много о нем знала и сама мысль о том, что она может употреблятьнаркотики, сводила его с ума. Но то, что отец Герасимова служил в КГБ ипричастен к аресту отца Шамиля, было действительно ужасно. Когда речь шла облизких родственниках, об отце, матери, братьях и сестрах, Исмаилов могперегрызть глотку, не разбираясь, кто виноват, кто прав.

Анжела так испугалась, что стала путаться в объяснениях. Онозверел и уже ничего не слышал, на ее возражения ответил ударом в лицо, завелсяеще больше и стал жутко, методично избивать. Бил по лицу ногами. Клуни отчаяннозатявкал и вцепился ему в штанину. Он отшвырнул его с такой силой, что песразбил голову об угол мраморного кофейного столика.

Орать и звать на помощь было бесполезно. Она знала, вокругни души. Лицо ее превратилось в кровавую массу. Клуни затих в углу. Анжелапотеряла сознание.

Очнулась она в своей машине, на заднем сиденье. За рулемсидел незнакомый кавказец. Мертвая собака лежала на полу. Анжела не моглаговорить, тихо простонала, и человек за рулем произнес, не оборачиваясь:

- Я оставлю тебя в твоем дворе. Приедет "скорая".Ты скажешь, что это сделали трое неизвестных пацанов. Если скажешь что-тодругое, тебе не жить. А будешь умницей, Шамиль поможет, оплатит лечение. Ты всепоняла?

Анжела поняла. И сделала так, как было приказано. Правда,позволила себе одну мелочь. Когда немного пришла в себя, отправила факс вкипрский банк, сообщила, что у нее украли кредитную карточку и она проситпоменять кодовый номер.

Дело было в том, что после открытия счета Шамиль забрал унее карточку и маленький запечатанный конвертик с номером. Она не могла снятьни копейки с этого счета, а он мог через банкомат в любой точке мира получитьлюбую сумму.

Через десять дней она достала из почтового ящика плотныйконверт, в котором лежала золотая "Виза", а еще через неделю ейотдельно прислали конвертик с новым кодом. Она накрепко запомнила четыре цифрыкода, конвертик сожгла в пепельнице, а карточку спрятала за платяным шкафом, вщели под плинтусом.

Шамиль не сразу оплатил лечение. Сначала он исчез на полторамесяца. Потом появился, позвонил ей, стал просить прощения и через очередногомаленького человечка в кепке передал продюсеру сумму на лечение в клиникепластической хирургии. О том, что она сделала с испанским счетом, он пока незнал.

Анжела смотрела в потолок. По потолку двигались бледныеблики от огней далеких ночных автомобилей. Она думала о том, что с новым лицомона начнет все с начала. Уже без Шамиля. У нее хватит сил. В конце концов этопросто очередной вопрос в бесконечном интервью, которое ведет с ней жизнь. Навсе предыдущие она отвечала блестяще. Ответит и на этот.