сведения о городских епископах, имена которых не сохранились ни в каких других источниках. Также упоминаются имена и менее высокопоставленных священнослужителей и церковных служек, например певчих. Как отмечает византинист Антониос Калделлис, «сравнимого корпуса эпиграфических материалов нет ни на одном [другом] здании» греческого христианского мира – вероятно, включая и Айя-Софию, великую константинопольскую церковь, христианские надписи которой так до сих пор и не были опубликованы.

Надписи на Парфеноне касаются самых разных тем, от возвышенно духовных до весьма колоритных личных. В одной из надписей мужчина просит Деву Марию наслать недуг на соперника в любви – «человека, который спит с моей подругой» – лучше всего не какой попало, а именно грыжу. Кроме того, проситель молит сделать его самого врачом, чтобы он смог содрать с пораженного грыжей негодяя бинты. Другая надпись представляет собой изобретательно сочиненное стихотворение, строки которого составляют имя автора, Иоанн. Есть там и три изображения кораблей, похожие на те, которые благодарные паломники выцарапывали в Святой земле. Эти изображения могли быть сделаны в благодарность за благополучное завершение пути в Афины или в качестве просьб о будущей безопасности близких, путешествующих по морю.

Более формальные надписи дают любителям литургической поэзии уникальную информацию о развитии православного богослужения во всей его сложности. Ритуалы греческой православной церкви, установившиеся около тысячелетия назад, представляют собой смесь соборной традиции, сложившейся в константинопольской Святой Софии, и монастырских служб, уходящих корнями в общины аскетов, существовавшие вокруг Иерусалима. Гимны и правила пения, записанные на Парфеноне и включающие в себя вариации для разных дней недели, по-видимому, соответствуют промежуточному этапу образования полномасштабной соборной службы Восточной церкви с ее бесконечными хитроумными вариациями на хорошо известные еврейские псалмы.

В сердце церкви, по-видимому, находился особо почитаемый образ Богоматери. Копий этого изображения не сохранилось, но вполне возможно, что оно было выполнено в одном из вариантов известного типа Одигитрии (Οδηγήτρια – «Путеводительница»), в котором Мария указывает одной рукой на своего божественного Сына, а другой держит его. Апсида здания была украшена другим изображением Богородицы, мозаикой, 188 фрагментов которой находятся сейчас в Британском музее. Многие другие остатки христианского Парфенона, в том числе мраморный крест, стоявший у алтаря, можно увидеть в афинском Музее византийского и христианского искусства.

Энергичность надписей, от торжественных до непристойных, отражает увеличение привлекательности афинского воплощения Божией Матери. В 848 г. на Акрополе вблизи Парфенона был похоронен военачальник по имени Лев, управлявший византийской провинцией Эллада[127]. На одной из колонн была вырезана почтительная эпитафия. Это по меньшей мере показывает, каким высоким престижем обладал христианский Парфенон, посвященный Пресвятой Деве. Кроме того, это может говорить и о том, что полководец ощущал личную преданность Афинской Богоматери, как и все большее число других людей.

Помимо Парфенона есть еще одно материальное свидетельство интенсивности духовной жизни византийских Афин – церковь Святых Апостолов, находящаяся посреди археологического парка, созданного на древней Агоре. Церковь была построена на развалинах нимфея, небольшого святилища, посвященного девушкам-божествам, которые, как считалось в древнегреческой религии, собираются у водоемов. Сначала христиане использовали это здание в качестве баптистерия. Затем, в районе 1000 г., оно было преобразовано в полноценную церковь с куполом. Сделавший это архитектор на редкость удачно совместил два ранних византийских стиля, квадратный и восьмиугольный. Более органично, чем обычно, был пристроен притвор, то есть вход в храм. Фрески, которые можно сейчас видеть в притворе, были выполнены лишь около 1700 г., но они удачно дополняют атмосферу священного места.

Церковь Святых Апостолов – одно из двух зданий на Агоре, сохранившихся сравнительно нетронутыми с момента создания. Второе из них – гораздо более древняя постройка на северо-западной стороне Агоры, храм Гефеста, воздвигнутый в начале V в. до н. э. Как и Парфенон, он был построен из блестящего аттического мрамора. Парфенон представляет собой великолепную смесь дорического и ионического архитектурных стилей; Гефестейон дает более чистый пример дорического ордера. Помимо эстетического удовольствия его высокая сохранность приносит историкам и большую пользу. Благодаря ей археологи, находящие в других местах даже мельчайшие остатки дорических храмов, могут точно восстановить все пропорции этих зданий.

Но к началу второго тысячелетия нашей эры это святилище уже давно было христианской церковью, посвященной святому Георгию. Как и в преобразованном в христианский храм Парфеноне, ориентацию здания изменили на противоположную так, чтобы вход в него был с западной стороны, а закругленный конец, или апсида, – с восточной, к которой всегда обращаются христиане во время богослужений. На примере Гефестейона можно увидеть в уменьшенном масштабе, облегчающем понимание того, что происходило при приспособлении подобных зданий под новую религию, а также понять суть споров, которые этот процесс может порождать даже спустя столетия. На языческом храме были метопы, иллюстрирующие рассказы о мифических героях, Геракле и Тесее. Хотя эти изображения были повреждены, они все еще находятся на своем месте над колоннами, и их сюжеты по-прежнему можно узнать. Невозможно сказать, в какой степени их повреждения были умышленными. Те, кто обвиняет в них христиан, отмечают, что, по-видимому, были отбиты головы многих фигур, в особенности героев. С другой стороны, тот факт, что здание продолжали использовать, явно обеспечил его сохранение: не было опасности, что мраморные блоки растащат на другие постройки, как, несомненно, случилось бы, если бы храм попросту был заброшен. Можно даже предположить, что и имя Тесея сохранялось в людской памяти, хотя бы в виде слабого отголоска, в течение всего долгого периода, когда здание было редко используемым христианским храмом; этот период закончился лишь в 1833 г. Церковь имела странное название – Святого Георгия Акамаса, что могло быть отсылкой к Акаманту, сыну Тесея от критской царевны[128].

Турист, спускающийся сегодня по пологому склону Агоры, видит христианскую церковь Святых Апостолов и классический храм Гефеста – два освященных веками здания, сохранившиеся в поразительной целости. В византийскую эпоху посетитель Афин видел те же здания и считал их двумя церквами, лишь смутно припоминая, что одно из них когда-то имело другое назначение.

Среди императоров, которые восстанавливали могущество Византии и укрепляли роль Афин в качестве центра христианской религии, особое место занимает Василий II, в 960 г. коронованный как соправитель отца, императора Романа II, а затем единолично правивший с 976 по 1025 г. и прозванный Вулгароктоном (ὁ Βουλγαροκτόνος), то есть Болгаробойцей. Он расширял границы империи за счет славянских, арабских и грузинских земель и отстаивал ее интересы, ловко сочетая войны и дипломатию. Чтобы принести благодарность за эти успехи, он приехал в Афины и преклонил колена перед образом Девы Марии в Парфеноне. Поводом для этого паломничества, совершенного в 1018 г., была четырехлетняя кампания против болгар, в результате которой граница империи переместилась на берега Дуная. Византийские императоры редко совершали паломничества, если только святилище не оказывалось у них на