Я оторвалась от поцелуя, задыхаясь, ощущая во рту вкуссобственной крови. И капелька крови дрожала на нижней губе.

Он снял эту капельку поцелуем, глядя на меня пристально,стоя передо мной на коленях, и лицо его исказила жаркая гримаса удивления ивосторга, будто я что-то невероятное сделала. А ничего такого. Я просто решилабольше не стоять у себя на дороге, да и ни у кого.

Держа за руку Жан-Клода, я сдвинулась к середине кровати,повлекла его за собой, на коленях, к ногам Мики и Натэниела. Мой опытнахождения в кровати с более чем одним мужчиной показывает, что есть только дваспособа при этом себя вести. Вариант первый: мужчины действуют по очереди,совершая полностью независимые акты любви, если не считать, что оба смотрят,как другой занимается со мной сексом. Вариант второй: они оба касаются меняодновременно, вместе ведут предварительную игру, или не только. Вариант второйсложнее хореографически, и сложнее для участвующих в нем самолюбий. И от менятребует большей сосредоточенности. Просто это уже следующий уровеньквалификации для всех, и большая доза уверенной в себе мужественности. Теперь,после Огги, я поняла, что есть и вариант третий, но вряд ли кто-то из нас былна него сегодня готов. Я лично – нет. И даже мысли не было задавать Натэниелуили Мике вопрос, будут ли они целовать мужчину. И вообще, когда удобно затеватьтакой разговор? По-моему, никогда.

Я отпустила руку Жан-Клода, оставив его на коленях, а самалегла между двумя другими. Провела руками по их телам, до гладких головок, смягчайшей кожей и такой твердой, напряженной плотью.

Мика чуть застонал, когда моя рука легла на него сверху, яповернулась к Натэниелу – он смотрел на меня пристально, глаза горели желанием,предвкушением. Легкой лаской он не удовлетворится. Оставив одну руку на Мике, ядругой обхватила Натэниела и крепко сжала. У него веки затрепетали, из губдонеслись едва слышные звуки. Я обнаружила, что могу играть сразу с двумя, еслидавление для обеих рук одно и то же, но если одному нужно было чуть иное, чемдругому, приходилось думать о каждом в отдельности. Мика умел прибавлятьобороты до уровня, близкого к предпочтениям Натэниела, но на это нужно быловремя. Натэниел исходно хотел более грубого обращения, чем другим мужчинамвообще может понравиться.

Я снова стала играть с обоими, водя рукой вверх и вниз постволу, налезая на головку твердо, но осторожно. Слишком сильно – и мужчинепокажется, что это больно, слишком слабо – стимуляция будет недостаточной. Уменя ушло какое-то время на поиск золотой середины.

Меня радовало это ощущение руки, скользящей вверх и вниз побархатному мускулу. От него у меня глаза закрылись, спина выгнулась впредвосхищении. Когда глаза снова навелись на резкость, я посмотрела наЖан-Клода. Он стоял на коленях там, где я его оставила, на расстоянииприкосновения, но никого из нас не касаясь.

– Я хочу играть с ними, а ты чтобы был у меня во рту.

Он посмотрел на Мику и Натэниела:

– Никто не возражает? Потому что для позиции, которуюпросит Анита, я буду вынужден встать очень близко к вам двоим.

Я сжала мужчин посильнее – так, что у них тоже глазазакрылись.

– Non, ma petite, так нечестно. Отпусти их на минуту,чтобы они могли ответить без твоего столь убедительного прикосновения.

– Прости, – пробормотала я, сложила ручки наживоте и стала вести себя прилично.

Мика сглотнул слюну так, что даже слышно было, и кивнул:

– Меня устраивает.

Натэниел улыбнулся своей улыбкой ленивого кота, котораябывала у него во время секса. Обычно это значило, что он собирается предложитьчто-то такое, чего я никогда не делала, или мы с ним не делали, или же высказатькакое-то наблюдение.

– Интересно будет посмотреть, как она сможетсосредоточиться на нас всех троих одновременно. Я оцениваю это в восемь балловтрудности.

Я посмотрела на него, прищурясь:

– Ты хочешь сказать, что до сих пор мы ничего непытались сделать, требующего искусности больше восьми баллов?

Он пожал плечами:

– Не забывай, я одно время занимался этимпрофессионально. Десятка на этой шкале – такие вещи, о которых тебе даже лучшене знать, что они возможны физически.

Хотела я было спросить «что, например?», но решила, что онправ. Наверное, лучше мне не знать.

– Попробуем, – сказала я.

Жан-Клод не стал спрашивать второй раз – просто залез наменя сверху, его ноги оказались на моих плечах, и он сидел прямо перед моимлицом, то есть в той позиции, в которой я хотела. Руками я водила по телам двухостальных. Первым повернулся набок Натэниел, вслед за ним Мика. Так мне будетудобнее, потому что скоро мои движения будут ограничены.

Их я обхватила руками, голову подняла скользнуть ртом потелу Жан-Клода. Он был все такой же маленький, расслабленный и деликатный.Всегда меня поражало, как такая маленькая штучка может стать такой большой. Вмоем теле ничего такого не было – может быть, поэтому это меня так захватывало.Мне нравилось ощущение, когда мужчина совсем мягкий. Сейчас, пока я не поделюськровью, я могу катать его во рту, засасывать целиком. Обычно я пыталась взять врот и тестикулы, но сейчас у меня руки были заняты, и я не решилась. Слишкомтонкая это работа, чтобы рисковать, когда я не уверена, что смогу на этомсосредоточиться.

Я водила руками вверх-вниз по Мике и Натэниелу и сосалаЖан-Клода, втягивая его сильнее и быстрее, снова и снова, радуясь, что могувзять его целиком без труда. Здесь все дело было в ощущении – я могла егокатать и перекатывать, сосать губами и языком, и делать такое, чего никогда несмогла бы, если бы он стоял.

Жан-Клод вскрикнул, вцепившись руками в темное дерево спинкикровати, и я закатила глаза, чтобы увидеть выражение его лица. И по этомувыражению поняла, что ощущения почти непереносимые.

Я нашла ритм для них для всех, но это был ритм сосания:быстрый, резкий, быстрее некуда, снова и снова. И в том же ритме я дергаларуками по Мике и Натэниелу, резко, сильно и быстро, снова и снова.

Мика поймал мою руку:

– Остановись, а то я сейчас кончу. – Он сжал моюруку, будто я сделала какое-то движение, чтобы продолжать. – Анита, прошутебя.

Я посмотрела вверх на Жан-Клода. Он закрыл глаза, ссутулилплечи, тело его содрогалось надо мной, и я поняла, что он наслаждается этимнахождением на грани между «лучше всего на свете» и «слишком». Наверное, он быничего не сказал, он бы позволил мне это делать столько, сколько я бы захотела,но его когда-то обучала куда более суровая госпожа, чем я могу вообще быть.

Я выпустила его тело, он почти свалился на меня,содрогнувшись в спазме, повалился на бок, и Мика подвинулся, давая ему место.Жан-Клод лег навзничь, выгнув спину, вцепляясь в черные простыни.