– Ничего, – он пожал плечами. – Всеостанется, как было.

Разговор Родиславу не понравился. Люба явно хотелаподвигнуть его к каким-то решениям, а принимать решения он не был готов.Впрочем, он утешал себя тем, что Люба вовсе не хотела, чтобы он принималрешения, она просто хотела лишний раз услышать от него, что он не собирается еебросать и уходить к Лизе.

Весеннее оживление их с Лизой отношений, когда она былаочаровательна и весела, а дома все надоело до рвоты, к зиме поутихло. Во времябеременности Лиза стала невыносимой, часто плакала и устраивала бесконечные«разборы полетов», упрекала Родислава в нерешительности и трусости, в том, чтоон ее обманывал столько лет, что она потратила на него лучшие годы своеймолодости в угоду его карьерным устремлениям и что после рождения второгоребенка ее шансы устроить свою личную жизнь будут сведены к нулю. Онакапризничала, жаловалась на головную боль и тошноту, без конца звонила ему наработу и требовала, чтобы он немедленно приехал и привез то фрукты, то мясо срынка, то цветы. Она дулась, если он не мог приехать, и рыдала, когда онуходил. И мысль о том, чтобы бросить все и уйти к Лизе, посещала Родислава всереже.

До Нового года все было относительно спокойно, Лиза быстропоправилась и теперь все время напоминала Родиславу о тех трех сутках, которыеон провел у нее.

– Это были лучшие дни в моей жизни, – говорилаона, сверкая глазами и гладя Родислава по плечу. – Это было такое счастье:засыпать рядом с тобой и просыпаться с тобой, ждать тебя вечером с работы изнать, что ты обязательно придешь. Если бы всегда могло быть так! Ну скажи,Родик, будет так когда-нибудь? Или мы с тобой до самой смерти будем тайнымилюбовниками?

Родислав отшучивался, мычал что-то неопределенное и ловкоуходил от прямого ответа. Когда Лиза была такой, как в эти минуты, ему казалосьправильным и легко выполнимым решение оставить семью и уйти к ней, но, кактолько она начинала скандалить и выяснять отношения, это решение уже неказалось ему таким уж легким и правильным.

Однажды он позвонил ей в субботу днем, чтобы сказать, чточасов в семь приедет. Голос Лизы ему не понравился. В трубку доносилисьнеясные, но возбужденные голоса.

– Ты не одна? – спросил он, втайне надеясь, чтосейчас Лиза скажет: у нее подруги в гостях, и Родик может не приезжать, оназанята.

Ехать ему не хотелось, стояла промозглая зимняя погода, а изкухни доносились упоительные запахи Любиной стряпни, и Родиславу куда большенравилась перспектива остаться дома и провести вечер на диване передтелевизором.

– А что такое? – с вызовом ответила Лиза. – Ячто, в тюрьме? Я не имею права пригласить к себе в гости кого захочу?

– Имеешь, имеешь, – успокоил ее Родислав. –Кто у тебя в гостях? Твои подруги? Я их знаю?

– Нет, не знаешь. И знать тебе не надо! Много будешьзнать – скоро состаришься. – Лиза пьяно захохотала.

– Ты что, выпила? – с подозрением спросилРодислав.

– Не твое дело! Я большая девочка, я уже целаямать-одиночка, скоро буду мать-одиночка два раза и буду делать, что захочу. Ине смей ко мне соваться!

– Лиза, но тебе нельзя пить! – в отчаянии он почтикричал. – Ты ждешь ребенка! Опомнись! Иначе я сейчас приеду и разгоню всютвою компанию к чертовой матери!

– И думать забудь, – презрительно пропела она втрубку. – Это мои друзья и моя жизнь, и тебя они не касаются. Сиди сосвоей женой и молчи в тряпочку. Если ты посмеешь хоть пальцем тронуть моихгостей, я…

Дальше он слушать не стал, бросил трубку, выскочил из дома,сел в машину и помчался на улицу Маршала Бирюзова. Ключи от Лизиной квартиры унего были. Еще на лестничной площадке Родислав услышал веселые голоса, имужские, и женские, вразнобой тянущие «Пора-пора-порадуемся на своем веку». Вквартире дым стоял коромыслом, в комнате на полу вокруг низкого журнальногостолика сидели, кроме Лизы, еще двое мужчин и две женщины, все были пьяны. Настолике пустые бутылки перемежались с наполовину полными, закуски не былосовсем, только конфеты – те самые, которые Родислав принес Лизе на Новый год,однако, судя по сваленным неподалеку грязным тарелкам, что-то они все-таки ели.Пустые консервные банки были полны окурков.

– О! – Лиза попыталась встать и протянула кРодиславу руки. – Родька пришел! Народ, знакомьтесь, это папаша моихдетей. Ты чего явился? Я тебе сказала, чтобы ты не смел мешать нам веселиться ирадоваться жизни. Чего приперся?

– Лиза, – он старался говорить спокойно, ноудавалось это с трудом, – давай выйдем на минутку. Только на одну минутку.

– Не пойду я никуда! Мне здесь хорошо! Мне здесь простоотлично! Я радуюсь жизни в кругу друзей.

Один из мужчин налил водку в хрустальный стакан и протянулРодиславу:

– Мужик! На, выпей!

– Я не буду.

– Брезгуешь? – мужчина угрожающе нахмурился.

– Я за рулем, мне нельзя.

– Он за рулем! – радостно воскликнула одна изженщин, полная крашеная блондинка. – Народ, кончай водку жрать, поехаликататься, у нас машина есть!

Лиза демонстративно привалилась к другому мужчине, обхватилаего руку и затянула:

– Миленький ты мой, возьми меня с собой, там, в странедалекой, назовешь ты меня женой…

Родислав понял, что все бесполезно, развернулся и ушел.После этого он решил не звонить Лизе хотя бы несколько дней, но на другой деньона позвонила сама, просила прощения и клялась, что это больше не повторится.

– Мне скучно одной, без тебя, мы никуда не ходим, нигдене бываем, чем мне заняться, когда тебя нет, а Дашка в садике?

Даша ходила в детский сад с пятидневкой, и если из яслейЛиза хотя бы два раза в течение рабочей недели забирала девочку, то в садикемалышка проводила время с понедельника по пятницу.

– Лизонька, я понимаю, что тебе нечем заняться, нопьяные гулянки для беременной женщины – это самый плохой выход. Если тебе себяне жалко, то хоть о ребенке подумай.

– Ты не думай, я сама почти совсем не пью, я толькозову друзей в гости и смотрю, как они веселятся. Да, они, конечно, много пьют,но я-то – ни-ни! Честное слово.

Родиславу очень хотелось в это поверить, но он своимиглазами видел, в каком состоянии была Лиза после этого «ни-ни».

В следующий раз она напилась примерно через две недели.Родислав обнаружил это, когда приехал к ней. Гостей уже не было, нокрасноречивые следы их пребывания обнаруживались по всей квартире, начиная сгоры грязной посуды в раковине и заканчивая заблеванным унитазом.

– Опять? Лиза, сколько раз можно повторять…

– А ты не повторяй, – дерзко ответила она. –Я умная, я все с первого раза понимаю. Опять будешь меня беременностью упрекатьи ребенком пугать? Не надо, я пуганая. Что тебе с этого ребенка? Тебе на негонаплевать, ты даже не собираешься официально быть его отцом! Ты вообще ничегоне собираешься делать, ты ничего не можешь, только обманывать меня и завтракамикормить, только все обещаешь, обещаешь, а сам ничего не делаешь.