— Если вы говорите по-английски, то, наверно, для того,чтобы я понимал?

Женщина скакала все быстрей, и смех ее, казалось, заполнялвсю степь радостью.

— Это всего лишь форма обольщения. Называется «куз-куу» или«догони девушку». Каждый из нас в детстве или в юности участвовал в этойзабаве.

Преследователь неуклонно приближался, но все мы видели, чтоего лошадь обессиливает.

— Попозже мы поговорим о Тенгри, древней степной культуре, —продолжал Дос. — А сейчас, раз уж вы стали свидетелем этой сцены, позвольте вамобъяснить кое-что важное: в наших краях всем верховодят женщины. У нас принятопропускать их вперед. Женщина, даже если это она решила разойтись с мужем,получает половину приданого. Увидев женщину в белом тюрбане, который означает,что она — мать, мы должны в знак почтения прижать руку к сердцу и склонитьголову.

— Ну а что такое — «догони девушку»?

— В деревне у подножья гор несколько всадников объединяютсявокруг этой девушки: ее зовут Нина, в наших краях она считается самой завиднойневестой. И начинается эта игра «куз-куу», возникшая еще в незапамятныевремена, когда жительницы степи были наездницами и воительницами. В ту поруникто не сватался к родителям понравившейся тебе девушки. Она и претенденты наее руку съезжались на конях в условленное место. Девушка ездила вокруг мужчин,дразня их, смеясь, стегая их плетью до тех пор, пока самый храбрый не решался пуститьсяза нею в погоню. Если девушке удавалось ускользнуть, юноша должен былпопросить, чтобы земля укрыла его навсегда — он считался плохим наездником, аэто был позор для воина.

Если же кто-то все же осмеливался, не боясь ударов хлыста,приблизиться и ссадить девушку, это доказывало, что он — настоящий мужчина,который получал право поцеловать свою избранницу и жениться на ней. Само собойразумеется, что и теперь, и тогда девушки сами решают, кому даться в руки, а откого — ускользнуть.

Судя по всему, Нина всего лишь забавлялась. Вот онаоторвалась от преследователя и помчалась назад, в деревню.

— Она просто хотела показаться. Знает, что мы приезжаем, исейчас оповестит об этом всю деревню.

— У меня два вопроса. Первый может показаться глупостью: неужелии сейчас еще так выбирают себе женихов?

Дос ответил, что в наши дни это выродилось в простую забаву.Вроде того как на Западе люди одеваются определенным образом и ходят в бары илимодные клубы, в степи флиртом становится «куз-куу». Нина уже унизила множествопарней, а нескольким дала догнать себя и сбить с лошади — то есть все как налучших дискотеках мира.

— А второй вопрос — еще более идиотский: и вот в этойдеревне у подножья гор находится моя жена?

Дос кивнул.

— А если до нее всего два часа пути, почему мы собираемсязаночевать здесь? Еще совсем не поздно.

— Да, до деревни — два часа пути. И — две причины неторопиться. Если бы даже Нина не появилась тут, нас все равно кто-нибудь дазаприметил бы и поспешил сообщить Эстер о нашем приближении. Ей решать — хочетли она видеть нас или на несколько дней уехать в соседнюю деревню. В этомслучае мы за ней туда не последуем.

Сердце мое сжалось.

— И это — после всего, что я сделал, чтобы приехать сюда?!

— Не повторяйте этих слов, или вы никогда ничего не поймете.С чего вы решили, что ваши усилия должны быть вознаграждены покорностью,благодарностью, признательностью человека, которого любите? Вы пришли сюда,потому что таков был ваш путь, а не за тем, чтобы покупать любовь своей жены.

Да, все это могло показаться вопиющей несправедливостью, нотем не менее он был прав. Я спросил: «И что же во-вторых?»

— А во-вторых, вы еще не выбрали себе имя.

— Это не важно, — ответил Михаил. — Он не понимает нашейкультуры и не является ее частью.

— Для меня — важно, — сказал Дос. — Дед велел мне оберегатьчужестранку, помогать ей, как она оберегала меня и мне помогала. Я обязан Эстертем, что обрел душевный мир, и хочу для нее того же. И потому он должен выбратьсебе имя. Должен навсегда позабыть историю своих страданий и мучений, сердцемуверовать, что стал новым человеком, что возродился и будет возрождаться отнынеи впредь. Если не сумеет принять это и если они вновь будут жить вместе, товсе, из-за чего он так страдал, вернется к нему.

— Я еще вчера ночью выбрал себе имя, — ответил я.

— Что ж, тогда дождитесь темноты и назовите мне его.

***

Солнце уже склонялось к горизонту, и потому мы двинулисьтуда, где степь превращалась уже почти в пустыню. Я увидел огромные песчаныегоры и услышал странный, ни на что не похожий вибрирующий звук. Михаилобъяснил, что это — одно из немногих мест на земле, где дюны поют.

— Когда в Париже я рассказывал об этом, мне поверили толькопотому, что некий американец подтвердил, что и сам сталкивался с подобнымявлением на севере Африки. Таких мест на нашей планете всего около тридцати. Внаши дни ученые все объяснили: из-за особенностей формации ветер, пронизываячастицы песка, вызывает такой вот звук. Однако в древности считалось, что этоместо обладает магическими свойствами, и, поверьте, Дос, именно его выбрав дляперемены вашего имени, оказывает вам честь.

Мы начали взбираться по склону одной из этих песчаных гор, ис каждым следующим шагом шум становился громче, ветер задувал сильней. Когдаоказались на вершине, горы на юге обрисовались четче. Вокруг нас простираласьбескрайняя равнина.

— Обратитесь лицом на запад и снимите с себя одежду, —сказал Дос.

Не задавая вопросов, я повиновался. Мне было холодно, но моиспутники не обращали на это внимания. Михаил преклонил колени, как для молитвы.Дос, обведя взглядом небо и землю, положил мне руки на плечи — точно так же каквчера я положил руки на плечи голландцу.

— Во имя Госпожи посвящаю тебя. Посвящаю тебя земле, котораяи есть Госпожа. Во имя коня посвящаю тебя. Посвящаю тебя миру — пусть онпоможет тебе пройти твой путь. Во имя бескрайней степи посвящаю тебя. Посвящаютебя безграничной Мудрости — пусть будет твой горизонт шире того, который тывидел до сих пор. Ты избрал себе имя и сейчас произнесешь его впервые.

— Во имя бескрайней степи избираю себе имя, — ответил я, неспрашивая, поступаю ли я так, как велит ритуал, — шум ветра в дюнах нашепталмне эти слова.