— Я мечтал уехать отсюда, как многие мои ровесники. Нооднажды мне позвонил Олег, то есть Михаил. Сказал, что женщина, сделавшая емутак много добра, решила побывать в степи и хочет, чтобы я ей помог. Ясогласился, думая, что это — мой шанс и что она посодействует мне в получениифранцузской визы и работы в Париже. Она попросила меня отвезти ее в маленькийглухой городок, в котором побывала во время одного из прошлых своих приездов.

Ни о чем не спрашивая, я подчинился. По пути онапотребовала, чтобы мы заехали в дом старика-кочевника, и каково же было моеудивление, когда выяснилось, что речь идет о моем деде. Ее принялигостеприимно, как водится у людей, живущих в этой бескрайней степи. Стариксказал Эстер, что она думает, будто грустит, а на самом деле душа ее ликует иЭнергия Любви циркулирует свободно. Он пообещал ей — скоро эта энергия охватитвесь мир, включая и мужа Эстер. Он научил ее многому из того, что входит впонятие «цивилизация степи», а научить остальному попросил меня. Он решил, чтоона вопреки традиции может оставить себе собственное имя.

И покуда она училась у моего деда, а я учился у нее, мнестало понятно — никуда ехать не надо. Мое предназначение — в том, чтобыостаться в безмерном пространстве степи, познать ее цвета, преобразить их в картины.

— Я не очень понял насчет того, что ты чему-то учил Эстер.Твой дед говорил, что мы должны позабыть все.

— Завтра все покажу, — ответил Дос.

***

И на следующий день показал, и слова не понадобились. Яувидел необозримую степь, казавшуюся пустыней, но полную скрытой жизни. Увиделровную линию горизонта, исполинское пустое пространство, услышал стук копыт инегромкий посвист ветра. Вокруг не было ничего — ровным счетом ничего, словномир выбрал это место, чтобы показать, как он огромен, как прост и в то же время— сложен. Словно хотел, чтобы все мы могли — и должны были — стать такими же,как эта степь, пустыми, бесконечными и полными жизни.

Сняв темные очки, я смотрел в синее небо, чтобы пропитатьсяэтим светом и странным ощущением: будто я — нигде и повсюду. Мы ехали молча,останавливаясь лишь для того, чтобы напоить коней из ручейков, отыскать которыебыло под силу лишь человеку, превосходно знающему местность. Время от времени вотдалении возникали другие всадники, отары овец с пастухами, врезанные впространство неба и степи.

***

Куда я направлялся? Я не знал и не хотел знать: женщина,которую я искал, находилась в этом бесконечном пространстве: я мог прикоснутьсяк ее душе, услышать, как напевает она за работой. Теперь я понимал, почему онавыбрала это место — здесь ничто не отвлекало, здесь царила столь желанная ейпустота, и ветер своим посвистом отгонял печали. Думала ли она, что когда-нибудья появлюсь здесь на коне, торопясь ей навстречу?

Меж тем с небес нисходит ощущение Рая. И я сознаю, чтопереживаю незабываемый момент — обычно это сознание посещает нас уже послетого, как минет волшебный миг. Вот я стою здесь — весь как есть, без прошлого ибез будущего, всецело сосредоточенный на этом утре, на мелодичном перестукелошадиных копыт, на нежности, с которой обвевает ветер мое лицо, на неожиданнойблагодати созерцания неба, земли, людей. Я впадаю едва ли не в экстаз,испытывая восторженную благодарность за то, что живу на свете. Я молюсьшепотом, слушая голос природы и понимая, что невидимое всегда проявляется втом, что открывается нашему взору.

Я спрашиваю небеса, точно так же как в детстве спрашивалмать:

Почему мы любим одних людей и ненавидим других?

Куда отправляемся мы после смерти?

Почему мы рождаемся, если все равно умрем?

Что такое Бог?

Степь отвечает ровным гулом ветра. И этого достаточно: чтобыжить дальше, достаточно знать, что на главные вопросы бытия ответов не будетникогда.

***

Когда на горизонте возникли горы, Дос попросил остановиться.Я заметил, что чуть в стороне протекал ручеек.

— Здесь устроим привал.

Мы развьючили лошадей, поставили палатку. Михаил принялсякопать яму.

— Так всегда делают кочевники — сделав отверстие в земле,обкладывают его дно и стенки камнями, и получается очаг: ветер не задуваетогонь.

На юге, между горами и нашим лагерем появилось облако пыли.Как я тотчас понял, ее поднимали копыта скачущих галопом коней. Я обратил наэто внимание моих спутников: оба вскочили, и я заметил на их лицах тревогу. Нопотом, обменявшись несколькими словами по-русски, они успокоились. Доспродолжал ставить палатку, Михаил стал разводить огонь.

— Объясните, что происходит.

— Это только кажется, что мы окружены пустым пространством,— вы заметили, что мы проехали мимо овечьих отар, пастухов, черепах, лисиц, всадников?И хотя возникает ощущение, будто видите все вокруг себя, но откуда взялись этилюди? Где их дома? Где они держат свои стада?

Так вот, пустота эта — мнимая: за нами постоянно наблюдают.Для чужестранца, не знающего языка, на котором говорит степь, все в порядке, иразличить он может только коней и всадников.

Но мы, прошедшие школу степи, замечаем сливающиеся спейзажем юрты. Наблюдая за тем, как и куда скачут всадники, мы способныпонимать, что происходит вокруг. А в древности выживание целого племенизависело от этой способности, ибо вокруг были враги, захватчики,контрабандисты.

А новость скверная — они поняли, что мы направляемся кдеревушке, расположенной у подножья вон тех гор, и послали людей убить колдуна,которому являлись девочки и слышались голоса, и человека, осмелившегосянарушить покой женщины-чужестранки.

Он рассмеялся.

— Сейчас поймете.

Всадники приближались. Вскоре я уже начал различать ихотчетливо.

— Тут что-то необычное — это женщина, а за нею вдогонкускачет мужчина.

— Это часть нашей жизни.

Женщина, держа в руках длинный хлыст, пронеслась мимо, сулыбкой что-то крикнула Досу — похоже было на «Добро пожаловать!» — и сталагалопом носиться вокруг нашего бивака. Мужчина, пытавшийся догнать ее, был весьв поту, но тоже на скаку приветствовал нас улыбкой.

— Нина могла бы быть поучтивее, — заметил Михаил. — Нуждынет.

— Именно потому, что нужды нет, ей и не надо быть учтивой, —возразил Дос. — Достаточно иметь хорошего коня и быть красивой.

— Но она делает это со всеми.

— Я ее спешил, — с гордостью сказал Дос.