У нее были потрясающие ноги – изящные, стройные, сильные.

Пирс представил ее, лежащей в постели, и из одежды на ней только шелковые чулки, и едва не лишился остатков самообладания.

Он жадно целовал ее, пока не ощутил, что она полностью расслабилась. Тогда он погладил ее бедра и стал искать длинную прорезь в ее панталонах. И не нашел. Чувствуя нарастающее желание, он слегка приподнял Александру и спустил ее панталоны до колен.

– Пирс! – Она изумленно ахнула.

– Мне нравится, когда ты произносишь мое имя, – сообщил он, – и понравится еще больше, когда оно вырвется у тебя вместе со стоном наслаждения.

– Что ты делаешь?

– Я собираюсь заставить тебя кончить… то есть испытать оргазм.

– Оргазм. – Она прошептала это слово медленно, словно пробуя его на вкус, и Пирс почувствовал, что его терпение все же не безгранично. – Так же, как ты сделал прошлой ночью? Пальцами?

О боже, судя по всему, она намерена его убить!

– Ты этого хочешь?

Александра помедлила, тяжело дыша. Пирс отдал бы многое, чтобы в этот момент увидеть выражение ее лица.

– Пожалуй, да, – наконец сказала она. – Я хочу…

Пирс снял ее панталоны и отбросил в сторону. Он раздвинул ее колени шире и устроился между ними, а она уткнулась лицом ему в грудь, обхватила за шею и вцепилась пальцами в ворот его фрака, словно только так могла удержаться от падения в бездну.

Пирс воспринял ее действия как жест доверия и почувствовал себя тронутым до глубины души. Он запечатлел на ее губах почти целомудренный поцелуй.

– Ты моя, – прошептал он.

Александра чувствовала смятение, равного которому не испытывала никогда, и с отчаянием обреченной цеплялась за мужа. А он ласкал рукой ее женское естество, гладил нежные складки, предвкушая момент, когда можно будет действовать… не рукой.

Она едва слышно постанывала и дрожала. А он нащупал пальцами узкий вход в ее тело, почувствовал, как сжались ее мышцы.

Это была настоящая пытка. Еще и изощренная.

Но если он должен ее выдержать, пусть выдержит и она.

Он легонько нажал подушечкой пальца на бугорок. Ее хриплый стон почти выбил почву из-под его ног.

Пирс наслаждался ее стонами, продолжая исследовать ее самые интимные места. Его пальцы не ведали покоя и усталости.

Сегодня она узнает, за кого вышла замуж. Ужас Торклифа заставит ее испытать высшее наслаждение.

Пирс продолжал ласкать ее, указывая путь к вершине, и, наконец, она ее достигла, забившись в сладких судорогах страсти.

Пожалуй, его терпению тоже пришел конец. Если она сейчас его коснется, он опозорится.

Но этого нельзя допустить. Он еще не был готов завершить исследование ее восхитительного тела.

Еще раз содрогнувшись, Александра в изнеможении повисла на муже.

– Ты невероятен, – выдохнула она.

Пирс невесело хохотнул.

– Спасибо.

– Я хотела сказать, невероятно безнравственен.

– Ты не знаешь еще и половины того, на что я способен. – Он слегка отодвинулся. – Откинься назад, дорогая, – сказал он.

– Зачем?

Весь вечер она старалась поставить его на колени. Теперь он решил, что самое время занять именно эту позицию.

– Дело в том… – Он поднял ее юбки и нырнул под них, скрывшись от внешнего мира. – Дело в том, что я еще с тобой не закончил.

Его язык.

Александра вжалась в стену, стекла по ней, как размазанное суфле. Она была уверена в его намерении. Она понимала, для чего он собирается использовать язык.

Она делала все возможное, чтобы не сравнивать насильника и своего мужа. Но от сравнения невозможно было спрятаться или скрыться – вот оно.

Разница была только в цели.

Де Маршанд хотел унизить ее. Он стремился доминировать, отобрать ее невинность, достоинство, смелость, сделать ее покорной своей жестокости, заставить умолять. Он лизал ее лицо, желая почувствовать вкус страха и боли, насладиться им, как экзотическим эликсиром.

Она это инстинктивно чувствовала.

Ее супруг тоже хотел доминировать. Разумеется. Он же был влиятельной фигурой, господином. Разве человек, подобный ему, мог быть иным?

Хотя он ничего не брал у нее. Ни разу.

Он только давал, давал и давал, и, в конце концов, она ощутила, что до краев наполнена чувственностью.

Пирс не использовал язык как оружие против нее. Он исследовал ее, отыскивая вход в ее рот, но не требовал впустить его туда. Всем своим телом, взглядами, дыханием он давал обещания, намеренные или нет, которые усмиряли страх, всегда присутствовавший в ее душе, всегда угрожавший захватить ее всю целиком.

Он превратил его в совсем другое чувство.

Александра ощущала, как накапливается его желание, пока все его тело не стало воплощением нужды, силы и неуемного вожделения.

Он пробовал ее на вкус, словно ее наслаждение было для него самым лучшим лакомством.

Его язык, сильный, уверенный и скользкий, не вызывал у нее никакого отвращения.

На нем был вкус желания. Он дарил ей его. Он подавлял ее страх и вступал в схватку с ее собственным языком. Казалось, Редмейну была невыносима мысль, что его наслаждение, его страсть, могут быть сильнее, чем все то, что испытывает она.

Его язык…

В данный момент он медленно скользил по ее ноге вдоль края чулка. Вызванные им ощущения оказались настолько сильными, что Александра утратила способность анализировать происходящее.

Его губы касались чувствительной кожи на внутренней стороне ее бедра, его борода слегка щекотала и покалывала, заставляя ее интимные мышцы непроизвольно сжиматься.

– Я намерен заставить тебя пожалеть о том моменте, когда ты запретила мне им пользоваться, – сообщил Пирс и еще шире раздвинул ее бедра.

– В этом… нет… необходимости… – прохрипела она, с большим трудом продираясь сквозь сонм эмоций и ощущений и тщетно пытаясь вновь обрести себя. Она не могла думать. Супруг лишил ее этой возможности. Она полностью утратила способность формулировать связные предложения. Это было единственное, что он отнял у нее без спроса. – Из того, что я читала на эту тему… мне показалось, что мужчине это неприятно. Зачем тебе мучиться? Тем более что у меня никогда не было желания…

– Закрой рот, женщина. Желательно, рукой. Не хочу, чтобы твои крики собрали толпу. – Его горячее дыхание обжигало, волновало, будоражило. Его язык раздвинул влажные складки ее плоти и проник внутрь ее тела.

Александра зажала рот рукой и прикусила палец. Сильно.