«Принеси». А значит, завтра ночью она, наконец, встретится лицом к лицу с вымогателем. И получит ответы. А если шантажист пошлет кого-то вместо себя, все равно есть шанс, что она, используя свой высокий титул, богатство или влияние, сможет получить хотя бы какую-то информацию от наемного бандита.

Неожиданно ей в голову пришла ужасная мысль.

Что, если это ее последний платеж и она встретит свою смерть в крипте Редмейна?

Она отбросила эту идею. Шантажисту не было смысла желать ее смерти. Так он лишится отличного источника дохода. Скорее, теперь, когда она стала герцогиней, негодяй хочет обсудить новые условия.

Прискорбно, конечно, но такой выход – лучшее из двух возможных зол.

Послышались тяжелые шаги, и мысли Александры заметались. Она постаралась убрать со своего лица все возможные следы эмоционального потрясения и даже растянула губы в совершенно неестественной улыбке. Впрочем, улыбка исчезла, когда она заметила искреннюю тревогу в глазах мужа.

– Плохие новости? – участливо спросил он. – Ты как-то побледнела, даже, пожалуй, позеленела.

Александра стала водить глазами по бумаге, словно на ней было больше одной строчки.

– Это от моих… хм… родителей.

– Они недовольны твоим замужеством? – спокойно полюбопытствовал герцог.

Новоявленная герцогиня подняла глаза и на мгновение ослепла от кобальтовой синевы, которую утреннее солнце добавило в его темные волосы. Рядом с таким сильным, загорелым, ярким мужчиной ее бледность должна выглядеть болезненной.

– Наоборот, – поспешила сказать она. – Родители шлют нам сердечные поздравления.

– Тогда почему ты не рада?

Ее нервный смешок получился визгливым. Она и не знала, что способна издавать такие высокие звуки.

– Видишь ли, они немного… расстроены тем, что не могли присутствовать на венчании. Но отец не смог бы перенести дорогу, а Эндрю за границей, и до него сообщение о нашей свадьбе не успело дойти.

Александра возненавидела себя за то, что ложь дается ей так легко.

– Тогда почему ты выглядишь так, словно кто-то прошелся по твоей могиле?

Потому что есть шанс, что кто-то хочет уложить ее в могилу его предка.

Завтра ночью.

Она проговорила громким шепотом:

– Мне бы не хотелось показаться неделикатной, но я вынуждена напомнить тебе о моем… денежном содержании. Мне бы хотелось отослать его им, чтобы немного поправить их финансовые дела.

Она действительно намеревалась это сделать. Все, что останется после выплаты шантажисту, будет отправлено родителям и брату. Она должна быть уверена, что если с ней что-то случится, они не окажутся в долговой яме.

Тревога на его лице сменилась облегчением. Он явно был доволен тем, что причина ее расстройства всего лишь в деньгах.

– Когда мы вернемся в Редмейн-касл, я поручу своему поверенному связаться с ними. Он установит денежное содержание для твоей семьи.

Из-за его небрежной благожелательности ее совесть оказалась пронзенной тысячей отравленных иголок. Их яд, моментально проникший в кровь, скрутил все ее внутренности в тугой узел, и она не сразу смогла продолжить:

– Понимаешь… деньги нужны им очень срочно. Быть может, я могла бы отправить их почтой или курьером? А тебе и твоему поверенному не придется беспокоиться.

– Курьер из Франции? Неужели они в такой нужде, что не могут подождать неделю до нашего возвращения?

– Мне очень стыдно, но, боюсь, так и есть. – Александра опустила голову. Ей действительно было очень стыдно. Даже притворяться не пришлось. Она стыдилась своего обмана. И того, что наговорила на родителей, чтобы сохранить свою тайну.

Герцог приподнял ее голову и заглянул в глаза.

– Я пошлю телеграмму поверенному, и он немедленно отправит курьера в Бентам-парк. Твои родители получат все необходимое через два дня.

Александра никогда не предполагала, что можно испытывать одновременно безграничную нежность и такое же безграничное отчаяние. Оказалось, что можно. Именно эти две эмоции сейчас сражались друг с другом в ее душе, причем так активно, что она чувствовала себя больной.

– Но, может быть, мы могли бы посетить банк в городе? И взять там деньги? – поспешно предложила она. – Как я уже говорила, мой отец… нездоров, а брат не знает о наших проблемах. Будет лучше, если деньги поступят от меня. Это не так сильно заденет его гордость.

Шрам на губе ее мужа стал глубже. Так было всегда, когда он пребывал в недоумении или проявлял недовольство.

– Так я слишком много потеряю на обмене валют…

– Вычтешь эту сумму из моего следующего содержания или из моего приданого. Или пусть она заменит кольцо, – выпалила она. – Делай, как считаешь нужным. На самом деле, клянусь, отныне и впредь я буду сама заботиться о своем содержании. В конце концов, я образованная женщина, не боюсь работы и вполне способна себя обеспечить. Не желаю быть обузой. Не хочу, чтобы ты пожалел.

К ее губам прижался палец, заставив замолчать, потом он скользнул вверх и смахнул со щеки слезинку, которой Александра даже не заметила. Лицо Пирса казалось высеченным из мрамора. Но больше всего Александру поразило выражение заботы и сострадания, с которым он на нее смотрел.

– Моя жена не должна ничего стыдиться, – объявил он. – Многие древние аристократические семейства сейчас находятся в стесненных обстоятельствах. Сельское хозяйство отступает под давлением промышленности. Арендаторы покидают свои земли ради работы на фабриках. – Пирс погладил жену по дрожащему подбородку. – Если ты обещаешь больше не грустить, мы завтра же отправимся в банк и я возьму любую сумму, какую захочешь.

– П-правда?

– И не надо так удивленно на меня смотреть, – засмеялся он. – Я обязательно позабочусь о твоей семье. А со временем, возможно, твой дорогой братец научится у меня и Рамзи делать выгодные вложения. Обещаю вернуть титулу Бентама былое величие. Ты же поможешь мне дать наследников моему титулу, а я сделаю все возможное, чтобы помочь Эндрю. По-моему, сделка выгодна нам обоим.

Чувствуя облегчение и благодарность, Александра бросилась в объятия мужа, совершенно неприлично проявив свои эмоции на публике.

– Чем я заслужила такого благородного мужа? – По ее щекам покатились слезы, на этот раз слезы счастья.

Пирс весело хохотнул, поглаживая жену по спине.

– Вопрос интересный. Ты, должно быть, очень много грешила, если приговорена провести остаток жизни со мной.

– Нет! – Александра отстранилась и взглянула на мужа с таким благоговейным обожанием, что Пирс ощутил неловкость. – Ты чудесный, замечательный человек! Ты спасаешь жизнь тем, кого я люблю. А я сделаю все возможное, чтобы отплатить тебе тем же.

Какое-то время Пирс наслаждался пылкой благодарностью жены. Она, конечно, преувеличила масштаб его помощи, но если в результате он оказался в ее объятиях, то кто он такой, чтобы возражать?