Точно. Читала же, что в Уделах луна не светит.

— Их тоже маги создают? — спросила, едва дыша от восторга.

— Местный природный феномен, — пояснил Арман. — Почти никакого волшебства.

Ага. Я зацепилась за что-то под ногами и точно бы рухнула, если бы жених не поймал.

Так, все, пора прекращать глазеть на красоты!

Разумному во всех отношениях решению я следовала ровно два мгновения, пока взгляд не сосредоточился на высоченных, в человеческий рост, папоротниках, которыми густо была обсажена дорожка с обеих сторон. В их ветвях что-то светилось и… двигалось?! Конечно, мне сразу стало очень нужно туда.

Поближе…

Посмотреть.

Когда еще в каменном уделе побываю?

— Это жуки светятся, — уточнил Сапфир, но от меня не отстал.

— Ух ты!

Он задумчиво хмыкнул прямо за плечом.

— Этта, жуки, — повторил на случай, если вдруг на меня напала глухота. — Знаешь, такие жужжащие и ползучие. Еще летучие. Наверху их называют весенними, и они там просто коричневые, а у нас светятся.

Точно, вот он, большой такой и сияет…

Спрятать широченную улыбку даже не старалась.

— Они не кусаются, — не унимался вредный маг, — но девушки в красивых платьях и туфлях на каблуках обычно до потери пульса боятся всяких насекомых. Знаешь, визжат там, на своего парня запрыгивают…

Ах вот оно что!

Восторженная улыбка превратилась в коварную.

Я повернулась к Арману, едва не уткнулась носом в белоснежный пиджак, немного отстранилась, запрокинула голову так, чтобы видеть лицо, и заинтересованно спросила:

— Милый, неужели я похожа на обычную девушку?

Кажется… его лицо стало чуть ближе.

Что вытворяю, спрашивается? Местная невероятная атмосфера толкает на маленькие безумства, не иначе. Как ни крути, а сегодня мой первый настоящий выход в свет. И последний, возможно, но не стоит портить настроение и думать об этом сейчас.

— Нет, — прошептал Арман, и его дыхание пощекотало мои губы. — Совсем нет.

А в следующее мгновение он меня поцеловал.

Дерзко, страстно, прикусывая губы и слегка задевая их языком. До головокружения и бабочек в животе. Я вцепилась в его плечи и… кажется, платье окончательно помялось. И дышать стало трудно. И… я вообще смутно помнила, зачем нам надо на этот праздник.

Может, не так уж и надо?

— Отлично, — протянул рядом ну очень недовольный голос. — Просто замечательно! Узнаю своего сына. Вместо того, чтобы упасть к моим ногам и молить о прощении, он целуется в кустах с какой-то девчонкой.

Проклятые россыпи!

Хуже впечатления я, конечно, произвести не могла.

Арман с явным нежеланием оторвался от меня и обозрел отца с таким видом, будто как раз прикидывал, куда бы его послать. Я встала так, чтобы частично спрятаться за женихом, и рассматривала хозяина Удела уже оттуда. Драгоценного лоска там не наблюдалось. Он был старый, желчный и низкорослый, и даже дорогой костюм, что случается редко, не спасал облик главного Сапфира.

— Она не «какая-то девчонка», а Генриетта… в будущем Сапфир, — насмешливо произнес Арман и бесцеремонно выловил меня из-за своей спины. — Уверен, мать тебе уже доложила. Дорогая, как ты уже наверняка поняла, это и есть Лорд Саргеус.

Поклон, надеюсь, получился хоть сколько-нибудь грациозным.

Впрочем, я главу вида Сапфиров совершенно не интересовала, все его внимание было приковано к блудному сыну.

— Не припомню, чтобы давал благословение.

— Считай, что я пришел в том числе и за ним, — нагло заявил сын.

Я всерьез испугалась, как бы нас отсюда не выгнали, и сжала его руку, призывая вести себя прилично, но он остался невозмутим.

— Только за ним? — уточнил отец.

Именно в этот момент следовало начинать выпрашивать прощения. И хотя момент Арман уловил правильно, способ извиниться у него был свой собственный. Явно далекий от того, что понравилось бы старому Лорду.

— Слушай, давай опустим представление, где я валяюсь у тебя в ногах и говорю то, чего на самом деле не думаю? — Все-таки нахальства моему временному жениху не занимать. — Я, конечно, могу изобразить раскаяние, но здесь твои гости… а притворно виноватые сыновья бывают болтливы. Вдруг ляпну чего лишнего? К примеру, за что на самом деле ты на меня зол. Еще до Аданта дойдет, и к Бриллиантам. Оно тебе надо с ними испортить отношения?

Показалось, что старый Сапфир приоткрыл рот от восхищения, но…

— Наглый щенок! — прошипел он в следующий момент.

А, нет.

Я аж в комок сжалась.

— Ничуть не изменился, — сознательно кивнул его сын, не скрывая широченной улыбки. — Но ты уже слишком стар, чтобы обзавестись новым сыном, так что смирись. Тем более, нет никакой гарантии, что он получится хоть сколько-нибудь лучше. И раз уж мы выяснили, что наследник тебе нужнее, чем три минуты ложного торжества, может, уже пустишь меня домой?

Сапфировое небо, что он несет?!

Однако старик, кажется, сменил гнев на милость.

— Ладно, входите, — проворчал он и махнул куда-то в темноту. — Раз уж другого сына у меня все равно нет.

И растаял в сапфировых искорках.

Я тихонько выдохнула.

Уболтал все же!

— Идем. — Арман потянул меня вперед по дорожке.

— Слушай, мне показалось, он был рад тебя видеть, — поделилась наблюдением я.

— Мне тоже, — согласился он.

Идти пришлось далеко. Дорожка вилась, резко уходила в сторону, закручивалась кругами. Несколько раз я ловила себя на ощущении, что вот в этом месте мы уже шли. Но это и хорошо. Арман не показывал вида, но его сердце гулко стучало и дыхание сбилось. А к тому времени, когда мы наконец добрались до замка, он как раз успокоился.

Уже потом он объяснил, что здесь действует особая природная магия — гость дойдет до места ровно тогда, когда нужно. Не раньше, но и не позже.

Переживания за блондинистого наглеца с синими глазами меня настолько вымотали, что восхищаться убранством не осталось сил. Отметила вяло, что все безумно красиво и сияет, при этом не лишено изысканности, присущей Алетте, но и все. Оно и правильно, не стоит мне привыкать. Главное помнить, что я здесь в первый и последний раз.

— Придется немного побыть среди гостей, — чуть слышно предупредил Арман.

Ответить я не успела, нас заметила Алетта и, разумеется, сразу же устремилась к нам.

— Дети. Я уж думала, вы не появитесь!

— Вы не оставили мне выбора, леди-шантажистка, — не преминул напомнить любящий сын.