– Нет! – гневно оборвала его Таня. И даже вскочилана ноги. – Ты не смеешь подозревать Белинду! Она очень хорошая…

– Иногда мне кажется, что это моя карма – подозреватьхороших людей. Я ни в чем ее не обвиняю, но ты сама говорила: она что-тоскрывает.

– Мало ли что она скрывает! Может быть, ей сделалпредложение руки и сердца король Брунея?! Или она подожгла меховое ателье… Илиугнала бульдозер, и теперь ее ищет строительная мафия… С ней вечно случаютсякакие-то невероятные вещи!

На самом деле Дворецкий подметил абсолютно верно – впоследнее время Таня и Белинда почти не разговаривали. В глубине души Таня никакне могла смириться с тем, что у подруги есть от нее какая-то тайна. Однакопризнаваться в этом Дворецкому она не собиралась.

Чувствуя, что Таня рассердилась, ее собеседник решил сменитьтему.

– Кстати, давно хотел спросить… А отношения Белинды сВеленко – это серьезно?

– Хороший вопрос, – ответила Таня,успокаиваясь. – Лично я думаю, что нет.

– Странно, кажется, эти двое просто неразлучны. Яслышал, что сегодня они с утречка пораньше уехали купаться на озера. Похоже наромантическое путешествие…

– В Белинде не больше романтики, чем в дверномкосяке, – фыркнула Таня.

– Да уж, – согласился Дворецкий, – по-моему,она ужасная язва.

– Это точно, она будет язвить даже на смертном одре. Ивсе же я думаю, что Белинда просто пока не видит повода отшить настырного Вадика.А когда она влюбится, я сразу это почувствую.

С самого утра Анна Потаповна, нанятая Будкевичем для уходаза Курочкиным, отчаянно пыталась дозвониться до своего работодателя и сообщить,что ее подопечный сбежал. Однако Алик, полностью деморализованный убийствомБарабанова, впервые в жизни забыл о своем мобильном телефоне, и тот сразряженной батарейкой спокойно отдыхал на столике в его номере. Бедной АннеПотаповне было не по себе: ведь она не справилась с работой, за которую ейхорошо заплатили. Поэтому честной женщине ничего не оставалось делать, каклично отправиться в Приозерск.

Она знала только один способ проникнуть в театр – это купитьбилет в кассе. Пройдя через контроль, Анна Потаповна одной из первых прорваласьв зал, рассчитывая сразу же проникнуть за кулисы. Однако бдительные билетерынапали на нее возле самых ступенек и ни за что не хотели пропускать, хотя она ипыталась внятно объяснить ситуацию.

Когда погас свет, на нее зашикали, и Анне Потаповне пришлосьвременно отступить. Она долго искала свое место, которое оказалось откидным.Отличавшаяся завидными габаритами Анна Потаповна долго примеривалась, боясьопустить свой зад на хрупкую с виду дощечку. Минут через пять, убедившись, чтосиденье справляется с ее весом, страдалица удовлетворенно вздохнула иустроилась поудобнее. Тут же весь ряд медленно накренился и началприподниматься с другого конца. Раздался душераздирающий скрип и писк двухдевчушек, которые взмыли вверх вместе со своими креслами.

– Сегодня в зале ужасно нервная обстановка, –недовольно заявила Маркиза после первой сцены. – Такое впечатление, чтовсе зрители ерзают и скрипят креслами. Хотела бы я знать, это потому что имнравится то, что мы делаем, или нао??орот?

Воспользовавшись небольшой паузой между актами, билетерырешили пересадить Анну Потаповну на другое место, но потерпели фиаско,поскольку дама попросту не смогла протиснуться между рядами. Тот тип, которыйзанимался обустройством театра, вряд ли рассчитывал на столь тучных зрителей. Вконце концов Анна Потаповна снова кое-как устроилась на самом краешке своегооткидного места и на некоторое время замерла. Однако бедняга ужасно нервничала,поэтому просто не могла сидеть спокойно. Она постоянно ерзала, и над заломпроносился длинный пронзительный скрип, который мог свести с ума святую, а нето что Марию Кирилловну Яблонскую. В конце концов произошло то, что и должнобыло произойти: злосчастное откидное кресло издало длинный прощальный крик и схрустом обломилось. Анна Потаповна рухнула на пол и здание театра содрогнулось.Зал, уже давно готовившийся к чему-то подобному, разразился дружным хохотом.

Кое-как доиграв второй акт, рассвирепевшая Маркиза прибежалаза кулисы вся в гневном поту и принялась поносить бездарную публику. Между темсердобольные зрители помогли Анне Потаповне подняться на ноги, и она встала устены недалеко от сцены, пытаясь сообразить, что же делать дальше. Отказыватьсяот своей цели проникнуть за кулисы сиделка не собиралась. Поэтому, когда вперерыве между актами в зале медленно померк свет, Анна Потаповна не преминулавоспользоваться моментом и с невероятным проворством метнулась к маленькойлесенке в самом углу.

Всего несколько ступенек – и она уже очутилась за кулисами.Отодвинув рукой один тяжелый занавес, Анна Потаповна тут же уткнулась носом в другой.Она двинулась влево, потом пошла вправо и, разумеется, быстро потеряла всякиеориентиры. Анна Потаповна вконец запыхалась, барахтаясь в бархатных занавесках,и на минуту остановилась, чтобы немного передохнуть. В следующий моментслучилось непостижимое – занавес разъехался, и свет рампы осветил несчастнуюженщину с ног до головы. Прямо под ней простирался полутемный зрительный зал, иот ужаса у бедняги отказали не только ноги, но и мозги.

Первым в следующем действии на сцене появлялся Рысаков.Выходил он, насвистывая, и должен был произнести вслух фразу: «Любопытно, кудавсе подевались?» Рысаков действительно вышел и уже произнес слово «любопытно»,когда увидел, что прямо посреди сцены стоит неизвестно кто в цветастом платье ис бантом в волосах. Сначала ему показалось, что это Маркиза, которая на нервнойпочве что-нибудь перепутала, но тут же понял, что ошибся. Посреди сцены, бокомк зрительному залу, замерла совершенно незнакомая толстая женщина. Она нешевелилась и своей неподвижностью напоминала один из предметов обстановки –какой-нибудь комод или шкаф.

– Любопытно, – во второй раз сказал Рысаков и,приблизившись к женщине, обошел ее по периметру.

Незнакомку нельзя было назвать прекрасной, даже обладаяневажным зрением и добрым сердцем. Состояние ее Тихон на глаз оценил каккоматозное.

– Любопытно, – заметил он в третий раз и потерподбородок. – Судя по всему, мой будущий тесть нанял новую служанку. Чем,интересно, ему не угодила прежняя? Наверное, она воровала ложки избуфета, – сделал он неожиданное предположение. – Почему-то слугивсегда крадут ложки… Насколько мне известно, к ним они испытывают настоящуюстрасть.

В зале кто-то робко хихикнул.

– А что, любезная, – возвысив голос, обратилсяТихон к незнакомке, – хозяева скоро придут?

Он выдал очередной экспромт, отчаянно надеясь, чтокто-нибудь вот-вот придет ему на помощь или хотя бы дадут занавес. Не могли жестоящие за кулисами актеры не видеть, в какую кошмарную ситуацию он попал!Однако занавес все никак не давали, а публика, находившаяся в прекрасномневедении, с интересом следила за действием.