— Проездом, — он поймал себя на торопливости ответа, идернулся, как от ожога. Какого черта. Он же не милостыню пришел выпрашивать, апродаваться. Разные все-таки вещи. Навсегда, что ли, останется с ним удивлениеот того, что за труд, доставляющий радость, еще и деньги платят?

— Делаю новый роман… вот, хотел предложить вам.

Лидия Васильевна кивнула, с легкой неуверенностью сказала:

— Это крайне интересно. О чем роман?

— Как всегда. О тьме.

* * *

Визард вернулся ровно через час. Не то, чтобы он беспокоилсяо поведении Ростислава — Визитер сумеет удержать того от звонка в милицию. Нообещания лучше выполнять.

Снежневский, выскочивший открывать дверь, был взбудоражен.

— Аркаша… — он быстро глянул на площадку, стал заворачиватьзамки.

— Почему ты не хотел мне рассказать?

ДА, ИНТЕРЕСНО, ЧЕГО ЕМУ НАПЛЕЛ ПОСЛАННИК РАЗВИТИЯ…

— Не стоит тебе впутываться.

— Что? Не впутываться? Да ты понимаешь, что происходит-то?!

ПЕРЕБОРЩИЛ, МАЛЬЧИК…

— Нет.

— О, ты еще шутишь! Молодец. Герой, герой… — Снежневскийвсплеснул руками. — Тебе надо уехать из этой дурацкой страны. И немедленно. Я одолжутебе денег на билет.

— Куда?

Ростислав прищурился.

— До Тель-Авива! С мальчиком сложнее, но и его куда-нибудьпереправим… Знаешь, «Моссаду» будет очень интересно узнать все произошедшее,тебе обеспечат охрану… только не говори, что у тебя нет гражданства!

— Нет.

— Почему?

— Да успокойся, Ростик.

— Почему ты такой дурак?

— Я собирался дожить здесь. Умирать лучше там, где жил.

— Ну, твоя мечта исполнится… — Снежневский кинулся на кухню.— Виз, мальчик, ты умнее, чем мой полупокойный друг! Объясни ему, чтонеобходимо бежать!

— А я не уверен, — мальчик вышел в коридор. Едва заметноподмигнул Визарду. Тот покачал головой. Детям неведомо чувство меры. Умениеувести — слишком сильное оружие, чтобы пробовать его на стариках.

— Держи, — Визард кинул ему пакет. — Тут одежда. Я, правда,не уверен, что размер твой.

Визитер с любопытством заглянул в пакет, вытащил запаянное вцеллофан белье. Развернул майку, встряхнул.

— Угу. Это мне года через два будет впору.

— Ну, знаешь, я не модельер. А сыновей у меня не было. И такрылся, как старый фетишист.

Хмыкнув, Визитер бросил одежду в пакет.

— Ты бы лучше о безопасности заботился, а не о гигиене, —Ростислав, скрестив руки, смотрел на него. — Иначе дырок прибавится.

— А я заботился, — Визард встряхнул второй пакет. — У тебяесть нейролептики?

— За кого ты меня принимаешь?

— За старого, запасливого врача. Что у тебя есть?Транквилизаторы, препараты для нейролептональгезии, наркотики?

— Какой словарный запас! — Снежневский прошел в комнату,крикнул оттуда: — Что именно тебе надо?

— Все показывай, — Визард скинул ботинки. — Все что есть. Немне тебя учить, что граница между лекарством и ядом — в дозе.

Неудачное покушение — кусок масла на хлебе репортеров.Пожалуй, оно даже лучше, чем успешное политическое убийство, которые никто иникогда не раскрывает. Если удается взять интервью у ошарашенной спасениемжертвы — это уже и горка икры на масло…

Охрана оттерла нескольких самых настойчивых журналистов,Хайретдинов с каменным лицом прошел мимо в комнату отдыха, куда репортерамвхода просто не было.

Народа было немного. Ему кивали, говорили что-тосочувственно-поздравляющее. Клановая солидарность… даже самых непримиримыхпротивников не радовала весть о столь наглом покушении на депутата. Навернякамногие сегодня усилят охрану.

— Рашид Гулямович… — Альберт Данилович, прервав беседу скаким-то бойким молодым человеком, прошел навстречу. — Поверьте, я очень рад,что все обошлось.

Хайретдинов кивнул, пожимая руку.

— Я рад не меньше.

Они посмеялись — этакая бравада старых солдат на поле боя.

— Нервы у вас железные, — заметил главный редактор. — По вами не скажешь, что вчера побывали в такой передряге.

— Честное слово, натиск ваших коллег был страшнее.

Альберт Данилович развел руками.

— У нас своя работа, что поделать. И от меня так легко уйтине удастся.

— Перед вами капитулирую.

— А если не передо мной? — Альберт Данилович кивнул всторону недавнего собеседника. — Наш новый заведующий отделом парламентскойхроники.

— Даете расти молодым?

— Конечно. Понимаю, не хочется вспоминать случившееся… ноесли просто интервью? Вчерашнего можно и не касаться.

— Почему же? Можно и коснуться. В общем контексте разговора.

Мужчины переглянулись. Альберт Данилович сказал:

— Мы по многим взглядам не сходимся, но ваша честность мнеимпонирует. Пойдемте, представлю нашего молодого редакционного волка и оставлювас на растерзание… Да, Рашид Гулямович! Я говорил вчера с Шелгановым… кажется,он хочет помочь нашему корпункту. Так что готовьтесь, будем шерстить вашизаводы на новом техническом уровне.

— Только так и надо. Подумайте, может, еще где-то проблемы?У нас много партнеров по стране…

Под задумчивыми взглядами коллег они прошли к отчаянностаравшемуся казаться невозмутимым «газетному волку».

Сближение самого влиятельного из независимых депутатов ипредставителя самой большой оппозиционной партии было более чем демонстративным.И наводящим на размышления.

Шедченко извелся, ожидая Визиря. Охрана весь деньпережевывала утреннее побоище в метро, обслуга дачи словно дала обет молчания…или просто приглядывалась к новому человеку.

Хайретдинов вернулся около шести. Злой и энергичный, чем-товзбудораженный. Впрочем, причина выяснилась быстро.

— Слышал о метро? — обняв Шедченко за плечи, Визирь потащилего в кабинет. — Вот сволочь…

— Кто это был?

— Полагаю — тот самый Седьмой. Посланник Тьмы. Видимо,охотился за стариком, за мальчишками или за всеми сразу. Кретин.