— Знаешь, Рашид, лучше бы я в Киеве в баню сходил.

Визирь засмеялся.

— Кто ж спорит. Все перемены в мире — к худшему. Тут исомнений никаких нет. Но в критической ситуации ты сделал лучший выбор, поверь.

— Чему учили… — Шедченко поднялся, перелез на полок повыше.— Рашид, не думай, что я тебя хоть немного идеализирую. Ты продажен, как и всеостальные. На твоей совести много чего лежит.

— Честный ты человек… — Визирь потер щеки. — О, сейчастретий пот пойдет…

— Рашид, почему ты убил своего прототипа?

Визирь вздохнул.

— Власть не делят, дорогой. Сила лишь растет, знанияумножаются, но Власть — не делят на двоих. Слабейший должен был уйти. Он ушел.

— Тебе не жалко его, Рашид? Ведь он — это ты.

— Вот именно. Рашид Хайретдинов продолжен во мне. Его мечты— мои. Я люблю его детей и забочусь о его жене. Никто и никогда не увидитотличий.

— Ты веришь в Бога?

— Ну, прямо интервью… — Хайретдинов завозил по телуладонями, словно помогая порам открыться. — Рашид — верил. Я нет. Понимаешь,Коля, когда живешь в сотый раз, то трудно принять постулаты религий. Христос…он был славный парень. Я ему симпатизировал, и не моя вина все же, что таквышло. Как он нас всех…

Хайретдинов засмеялся.

— Нет, это было прекрасно. Обратить свое поражение в победу…Преклоняюсь. Это была великолепная победа, чистейшая… — он покосился наШедченко: — Только вот больше у него прийти не получается. Когда люди хотелидобра и милосердия, когда не было никаких оснований — он вспыхнул. А теперь… утого, что мы назовем Светом, просто не получается вступить в игру вновь. Нетоснований. Нет прототипов. Зато для Тьмы кандидаты находились всегда.

Он встал.

— Все, пошли остывать…

— Рашид, — Шедченко положил руку ему на плечо. — Ты-то самсебя кем считаешь? К чему ты ближе?

Визирь прищурился.

— Ты ведь правды хочешь, Коля?

— Если ты можешь ее сказать.

— Толпой бандитов и скотов управлять невозможно. Людьми,которые считают себя счастливыми, управлять проще, чем доведенными до отчаяния.Вот и вся моя мораль.

Шедченко кивнул и они вышли из парной.

Нет, они больше не казались сестрами-близнецами. Простосестры. Одна старшая, красивая, уверенная, заставляющая людей провожать еевзглядами. Другая растерянная, напуганная, словно ребенок хватающаяся за ееруку.

Они сели в такси, и Анна, поймав быстрые взгляды водителя,вздрогнула. Как он может так смотреть… как смеет так откровенно желать.

Конечно, Марию грязь его взглядов не заденет. И все же, какнеприятно. Анна прижалась к ее плечу, и сразу стало легче. Мария легонькопогладила ее по щеке. Как хорошо…

Водитель перестал оглядываться. Небось подумал какую-тогадость. Ничего, ничего, когда свет ее воссияет над миром — он тоже поймет. Ещебудет гордиться, что вез их.

— Мы приедем в гостиницу, — ласково сказала Мария. — Тыляжешь баиньки. А мне надо будет прогуляться.

— Куда? — Анна вскинула голову. — Зачем?

— Нам ведь многое нужно, Аня. Вокруг враги. Я должна кое-чтосделать.

— Я с тобой!

— Нет, ты будешь спать. Я вернусь через пару часов и разбужутебя. Поняла?

Анна кивнула. Да, да, она не может с ней спорить. Но иуснуть не сможет. Будет лежать в темноте и молиться. Ждать…

Кирилл сидел напротив писателя и его двойника. Вагон былполупустым, до конца ветки оставалось всего две остановки, а час пик уже давнопрошел.

Визитера …ОН ВЕДЬ ТОЖЕ ВИЗИТЕР, ТОЛЬКО ДРУГОЙ…

словно не волновало, что он может убежать. Он взял уписателя плейер, и сейчас сидел с видом подростка, дорвавшегося до любимойигрушки. А Ярослав то смотрел на Кирилла, то отводил глаза, едва их взглядыпересекались.

МЫ ТЕБЯ НЕ ОБИДИМ…

Какая разница, в общем-то? Эти или другие. Кто-то все равноубьет его. Так, за компанию с Визитером. Потому что в мире нет двух правд, онавсегда одна, но разная для каждого человека. И старик бы их убил, верь он всебя чуть больше…

Кирилл почувствовал, как он устал.

Так нельзя уставать.

Кирилл закрыл глаза. Вагон потряхивало, он притормаживал накаких-то подземных поворотах, снова набирал ход. Путь во тьме.

Может быть попросить этих двоих — пусть все кончитсясегодня. Только быстро.

Он очень устал…

Его похлопали по плечу, и Кирилл вздрогнул, очнулся отдремоты. Визитер — он отличал его лишь по одежде, кивнул.

— Пойдем, приехали.

Кирилл побрел за мужчинами. Из поезда вытекали последниепассажиры, паренек в метрополитеновской форме брел вдоль вагонов, заглядывая вдвери.

Конец пути. Поезд дальше не пойдет.

— Нам недалеко, — бросил через плечо Визитер. — Не отставай.

Они вышли на ночную площадь перед станцией. Визитерпокосился на писателя.

— Пить сегодня будем?

— Да. Отмечать твой успешный контракт. Что ты наобещал-то?

— Космическую оперу.

— Боже мой… Меня тошнит от них.

— Хорошо, я сам напишу.

— А если тебя прибьют?

— Тогда все это перестанет иметь значение, Ярик… Кирилл,тебе взять лимонада?

— Возьмите пива. Покрепче, — Кирилл так и не понял, что имдвигало, то ли глупый вызов, то ли и впрямь захотелось выпить спиртного.

— О, мужчина… Наш человек, правда, Ярик?

Визитер двинулся к ларькам, Кирилл остался с писателем. Тотопять покосился на него, быстро сказал:

— Ты не бойся, нам нужны союзники. Все очень запутанно,понимаешь…

— Вы-то сами понимаете?

Писатель пожал плечами. Он и впрямь выглядел добродушным изапутавшимся.

ВСЕ КАЖУТСЯ ХОРОШИМИ — ВНАЧАЛЕ…

— Скажите, а вы продолжение «Солнечного Котенка» написали? —спросил Кирилл. Писатель покачал головой.

— А напишете?

— Нет. Извини, я больше не пишу о детях.

— Жалко, — честно сказал Кирилл.