Электричка через девять минут, он успеет.

На станции Смоленская Илья вышел около восьми. Сколько быломентов — не поддавалось описанию. Словно всю московскую милицию, усилив омономи прочими спецчастями, загнали под землю.

Реакция, конечно, восхитительная. Как у жирафа. Неужеликто-то наверху полагает, что теперь все перестрелки перенесут с улиц вметрополитен?

Илья прошел мимо патрулей, улыбаясь напряженным лицамментов. Вот я, вот. Это в моих руках было оружие, оно и сейчас при мне, вдипломате, с последними патронами в последней обойме.

Конечно, никто его не остановил. Сила… ее слишком много небывает.

Харин выбрал для своей норки неплохое место. Более чемнеплохое. Илья не то чтобы завидовал этому торгашу — в конце-концов, у негосамого есть дом в Испании и квартира в Женеве. Нормальная предосторожность,мало ли что случится на Родине. Но вот почему торговец оружием способен купитьквартиру в центре Москвы, а он остерегается это сделать? В чем разница-то междуними?

Карамазов прошел по переулку Воеводина, быстро прокручивая вмозгу беседу. Удастся ли обойтись словами?

— Нет, — шепнула тьма. Она больше не боялась света, онапряталась в нем. Хорошо иметь настоящего друга.

Что ж, на месте разберемся…

Илья свернул в Старопесковский, прошел через маленькийдворик, где носились с мячом дети. Мяч отскочил к нему, он машинально отбилего, вколотив между столбиками «ворот». Пацаны восхищенно загалдели. Ильяусмехнулся, подходя к подъезду. Быстро набрал код.

Проклятье. Три дня прошло, как ему сообщали номер, а он ужеизменился.

Он включил домофон.

— Да? — нервно и быстро, из стальной решетки, прикрывающейдинамик.

— Харин, это я. Надо поговорить.

— Кто — я?

— Корректор.

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— Харин, я же все равно войду. Ты меня знаешь.

— Попробуй.

Илья покосился через плечо. Наугад предположил:

— Это не твой пацан в футбол играет во дворе?

Пауза, и щелчок открывающегося замка.

— Заходи, сука.

Карамазов засмеялся, входя. На каждую хитрую гайку есть свойболт…

Дверь открыли сразу, он даже позвонить не успел. Харинскийохранник стоял с пистолетом в руках, целясь от пояса ему в живот.

— Я без оружия, — сказал Илья, входя.

Охранник отступил, выдерживая дистанцию. Так, под дулом,Илья и прошел в гостиную. Харин стоял у окна, явно выискивая среди детей водворе своего сына. Повернулся, смерил Илью злым взглядом.

— Что творишь, Корректор?

— О чем ты?

— Метро! Там использовали «Кедр»!

— Хороший автомат, — признал Илья.

— Депутат — это тоже ты?

Карамазов кивнул.

— Н-да. «Акела промахнулся», — Харин забарабанил пальцами постеклу.

— Надо было мне, идиоту, понять — если ты просишь не обычный«ПМ», значит задумал что-то… грандиозное.

— Я и в метро промахнулся, — признал Илья, покосился наохранника — у того дернулась щека, и уселся в кресло. — Харин, я и не думал,что у тебя такой прекрасный вкус. Чья мебель?

— Голландия… Корректор, у меня к тебе одно-единственноепредложение. Проваливать к дьяволу. Учти, завтра я буду уже не здесь.

— Харин, успокойся. Мы и в Женеве будем соседями, если на топошло. Три километра по берегу озера, будем на чаек ходить друг к другу.

— С-скотина, — Харин дернулся как от удара. — Психопат.Убирайся.

— Хоть бы с женой познакомил.

— Она у себя в комнате, и выходить не будет. Нечего ейвидеть твое лицо.

— Логично. Мне нужны патроны, Харин. Потом я уйду.

— У меня не оружейная лавка, должен понимать. Тызаказываешь, я достаю. Здесь ничего не мелькает.

— Тогда скажи, где достать. Дай мне всю цепочку. Илизадержись сам на денек.

— Илья, ты переходишь грань.

— Вчера вечером перешел. Харин, давай по-хорошему.

— По-хорошему уже не получится, — Харин быстро посмотрел наохранника.

Карамазов завалился на бок, опрокидывая массивное кресло,заслоняясь им, и два выстрела завязли в дереве. В следующее мгновение он ужебыл перед охранником. Отбил руку с пистолетом, вывернул в потолок — выстрелразнес хрустальную люстру звенящим водопадом осколков. Охранник выпустилпистолет, оттолкнул, тот полетел на пол — видимо, понял, что не удержит оружие.Ударил Илью коленом в пах. Тот не почувствовал боли. Сила была в нем, сила былавокруг, невидимый щит, смертоносный меч. Он зажал шею охранника, скользнулвбок, выворачивая руку, заглянул в раскрывшиеся от боли зрачки и поймал на ихдне одобрительную улыбку тьмы.

Хрустнули позвонки, и тело обмякло, превратилось в тяжелыйманекен, куклу из мокрой ваты. Илья выпустил охранника, нагнулся, подбираяпистолет. Посмотрел на Харина. Тот замер, окаменел, лишь пальцы нервной дробьюстучали по стеклу.

— Я достану патроны, Корректор…

— Нет, Харин, — Илья нагнулся, ощупал запястье охранника.Пульса не было. А это что? Ведь обещал сыну подарок сделать… Нигде нет правды.Илья расстегнул браслет своих часов, стянул их с мертвой руки. — Ты отдашь мнепоставщиков.

— Корректор, я тебе много раз помогал…

— Это будет последний. Извини.

— Корректор… — Харин облизнул губы. — Жену не трогай. Онаничего не видела. Тебе не стоит ее опасаться.

Карамазов пожал плечами.

— Имена, Харин. Все имена.

Визирь умел париться. Для человека восточной национальностион делал это даже подчеркнуто вкусно. Шедченко он обрабатывал вениками с такимазартом, словно это и было его подлинное призвание.

— Сейчас дубовыми пройдусь, — приложив его последний раз,сообщил он.

— Терпишь, полковник?

Лежащий на полке Шедченко пробурчал что-то неразборчивое.

— Ладно. Перерыв… — Визирь присел, похлопал себя поволосатой груди. — Коля, мог ты подумать, когда улетал из Киева, что через парудней российский депутат узбекского происхождения станет тебе задницу веничкомполировать?