На всякий случай Ярослав все же подошел к окошкусправочного, но Визитера там, конечно, не оказалось. Изучал какие-то вывешенныеправила мальчуган с усталым не по-детски лицом. Стояли двое «граждан кавказскойнациональности», явно старавшиеся быть тише травы. Любой террористический акт впервую очередь откликается на них — серией мелких неприятностей, это ужетрадиция.

Заров отошел к окошку буфета. Купил безвкусных импортныхсосисок, стакан кофе. Вложил в плейер кассету — группа «Дикая Охота»… что ж,послушаем…

Наушники оказались не такие, как он любил. Дуга, а не«пуговки» на проводах. Зато звук вполне приличный…

Он ел с неожиданно проснувшимся аппетитом, пока какое-тослово не заставило его вслушаться в текст.

— Я КРУШУ ЗЕРКАЛА, ЧТОБ НЕ ВИДЕТЬ, КАК СМОТРИТ ДВОЙНИК…

Вот так…

В жизни нет ничего оригинального. Вода была выпита, словабыли сказаны, любовь прожита, ненависть умерла и родилась вновь.

Ярослав прикрыл ладонями виски, отгораживаясь отбесконечного вокзального шума.

Обобрав твою жизнь, мой двойник, мой враг,

Я останусь один в том и этом мирах,

И падут предо мною преграды стекла…

А если нет стекла? Если «черный человек» стоит рядом, и вулыбке его — понимание твоей души, до самого темного и запаутиненного чулана. Ине рвется он к тебе сквозь зеркальные грани, он уже пришел, он уже победил, ужестал главным в тандеме.

Ярослав содрал наушники. Не сейчас. Не расположен он слушатьчеловека, умеющего видеть сквозь зеркала.

Скорей бы пришел Слава.

За соседним столиком встала компания молодежи. Этакиекрепенькие, в кожаных куртках, шумные и уверенные. Не то вокзальные рэкетиры,не то просто бандиты проездом. Разлили на четверых бутылку водки, быстро, но совкусом, выпили. Захохотали чему-то своему, очень-очень веселому.

Как легко жить, когда не видишь сквозь зеркала…

К его столику подошел мальчик лет двенадцати, с картоннойтарелкой сосисок …ТАКИХ ЖЕ КАРТОННЫХ…

в руке. Тот самый, что толкался у справочного, наверное,тоже кого-то ждет.

— Можно?

Какой культурный подросток. Ярослав кивнул. Для писателя,много раз писавшего о детях, он поразительно не умел и не любил с нимиобщаться.

КАК ТЫ ПИШЕШЬ?

Я ВРУ…

Он быстро доел и стал глотать остывший кофе, когда увиделСлаву. Тот появился откуда-то с выхода на перроны, прошел сквозь толпу,мимоходом глянув на справочную, и направился прямо к столику. Ярослав махнулему рукой. То ли Визитер его чувствует, то ли просто «представил» все еговозможные действия. Что же все-таки для него реальность? Есть ли отличия междупроисходящим и тем, что он проигрывает в сознании, намечая будущие действия ивспоминая прежние визиты?

— Меня умиляют московские цены на аренду квартир, —облокачиваясь на столик между Заровым и мальчишкой, сообщил Слава.

— Поздравляю, — Ярослав отставил стакан. — Ты голоден?

— Спасибо, дома поужинаем. Мы теперь не совсем бомжи. Выперекусили?

ВЫ?

Мальчишка медленно, как во сне, повернул голову, посмотрелна Славу. Тот улыбнулся.

— Здравствуй, Кирилл. Думаю, ждать твоего Визитерабессмысленно. Он понимает, что появляться второй раз на месте рандеву — опасно.

Мальчик словно прирос к полу.

— Черт… — Ярослав поднял взгляд на Славу. Тот пожал плечами,вновь заговорил с Кириллом.

— Слушай, ребенок, мы не в метро. И я — не тот дядя савтоматом. Успокойся.

— Вы — писатель?

Голос у него был тонкий, только начинающий ломаться.

— Он — писатель. А я… ты знаешь.

Мальчик кивнул. Покосился на Ярослава.

— Я читал ваши книжки.

— Молодец. Спор о литературе оставим на потом, хорошо? Мненадо связаться с твоим Визитером.

— Вы собираетесь меня убить?

Слава пожал плечами.

— Не знаю. Всяко может получиться. Ты же понимаешь.

— Понимаю.

— Пойдешь с нами? Я не хочу тебя пугать, но, ночуя навокзале, ты рискуешь куда больше. В лучшем случае ты попадешь в милицию, но этодля тебя тоже неприемлемо, так ведь?

Мальчик посмотрел на Ярослава.

— Мы тебя не обидим.

— Вы врете, — тихо сказал мальчишка. Снова глянул наВизитера. — Тот, кто был в метро — ваш враг?

— Да. В это ты можешь поверить.

— Я пойду с вами.

Илья обожал перловку. Ни армия эту любовь не отбила, нинасмешки знакомых.

Идиоты, не понимают, что главное не вкус, главное —полезность.

Кашу на ужин он варил уже третий час. Надо бы побольшеподержать, дать ей распариться в прекрасной «цептеровской» кастрюле, стать тойбожественной, королевской кашей, которой она является. Но слишком хотелосьесть.

Карамазов наложил себе полную тарелку, аккуратно опустилсверху кусочек низкохолестеринового масла, полюбовался картиной. Налил полныйстакан апельсинового сока, уселся за стол.

В комнате бормотал телевизор, опять обсуждали метро… Темыдругой нет, что ли, уже и депутата забыли…

Илья с аппетитом поел, поглядывая в окно, на мелькающиесреди деревьев электрички, бегущих людей. Маньяк, убийца… Да у него просто небыло выхода! Толпа снесла бы его, затоптала в своем безумии. Сумасшедшие люди.Вот в Америке, в подобной ситуации, все просто падают на пол и прикрываютголову, сколько раз он это по видику наблюдал. Сразу видно культуру жизни,умение ориентироваться в происходящем. А здесь… первая реакция — бежать,выпучив глаза.

Илья наложил себе еще половину тарелки. Хотелось больше, ноон не собирался переедать на ночь. А вот сока — сока можно выпить целый стакан.Витаминами подбодриться, почистить кишечник пектинами. Некоторые боятсягипервитаминоза, дурачье. Натуральные продукты вреда не принесут. У витамина «С»вообще нет предельной дозы, хоть ящик лимонов съешь, ничего не случится.

Он чисто вымыл тарелку и прошел в комнату. Растянулся натахте. Что же делать с боеприпасами? Харин, сука, на контакт больше не пойдет…

Впрочем, когда гора не идет к Магомету, у Магомета остаетсязапасной вариант… Покосившись на часы, Илья с кряхтением поднялся.