– Подробнее.

– Да зачем вам это? Вы что? Катберт-Молот? Тоже мечтаетепоразить сатану сияющим копьем? Да и нет там особых подробностей. Сенгала всебольше подминала Черная Благодать (Сварог впервые слышал это название, но неподал виду). В решающую ночь во дворце появились люди, которых я никогда преждене видел, но гадать, кому они служат, не было нужды. Все получилось наполовину.Этот гланский рубака все сорвал. Слуги Великого Мастера не могли подступитьсяни к нему, ни к принцессе, а когда Сенгал наконец пустил в ход обычных солдат,было поздно, она успела скрыться. Сенгал паниковал. Время существованиядвойника, не оплодотворенного смертью оригинала, ограничено, строго отмерено.Сюда слетелись шпионы от всех соседей. Потом Сенгала убила ваша девка…

Сварог, не вставая, ловко пнул его в голень:

– Выбирай выражения, тварь!

– А что, называть ее парнем или деточкой? – огрызнулсястагарец, шипя от боли и потирая ногу. – Девочка – это косы, невинность,куклы-конфеты… Определение «дикая кошка» вас не коробит?

– Не коробит. Значит, ты оставался с патроном до самогоконца. Хотя прекрасно понимал уже, кто правит бал. А когда он умер…

– Когда он умер, исчезло лежащее на его библиотеке заклятье,и книги можно было унести. Жаль, напихать под одежду удалось немного, а книгаИзначальных исчезла вовсе… Ну что вы так смотрите? Я ведь не выдал вашу кошку,а мог бы…

– Не мог. Побоялся бы, что Великий Мастер за отсутствиемдругих козлов отпущения выместит зло на тебе. И припустил со всех ног… А ливеньзачем устроил?

– Чтобы затруднить погоню. И потом… Сенгал отчего-то решил,что вы – из Снольдера. И хотите увезти принцессу на самолете. Я в то время емуповерил. И хотел, чтобы вы пока что оставались здесь. Чтобы все остались встолице, пока я успею скрыться. Не ожидал, что за меня возьмутся столь рьяно.Гоняли, как зайца, и азартнее всего охотились горротцы, что было едва ли нехуже Великого Мастера… Ну что вы так смотрите? Я ведь мог и сдаться погоне.Отказ от злого дела – уже само по себе есть служение добру…

– Снова Федр?

– Нет, Амруаз.

– Знаешь, я что-то с этим Амруазом решительно несогласен, – сказал Сварог. – Ладно, эти тонкости оставим святымбратьям… Пусть они и с тобой разбираются, я здесь не хозяин. На твое счастье.Скажи-ка лучше, отчего это ты не захотел бежать подземным ходом?

– Наверху, несмотря ни на что, безопаснее – вот вам и всясуть…

Видно было, что ничего он больше не скажет. Конечно, еслипозвать загрубевшего душою Шедариса, умеющего развязывать языки пленным вопрекирыцарским правилам войны… Но вряд ли позволят монахи. Следовало бы сунутьстагарцу нож под ребро вящего спокойствия ради – но убивать «на всякий случай»Сварог еще не привык.

– Ну, живи уж, сукин кот, – сказал он задумчиво.

Встал и вышел. Странная Компания, незаметно для себяподравнявшаяся воинской шеренгой, встретила его вопросительными взглядами.

– Ничего интересного, – сказал он чистую правду,повернулся к монаху. – Ведите нас, святой брат.

– Вы все обдумали?

– Все, – сказал Сварог решительно.

Монах шел впереди с керосиновой лампой в поднятой ручище.Они спускались все ниже и ниже – по винтовой лестнице, по сводчатым переходам,по галерее, проходившей над большим залом, усеянным невысокими каменныминадгробиями. Воздух стал тяжелым, душноватым. Сварог слегка помахивалДоран-ан-Тегом, вновь привыкая к нему после долгого бездействия. Рубин внавершии кроваво отблескивал.

– Где кончается ход, никто не знает, – тихо сказалвеликан-монах. – Если уж вас не удалось отговорить, остается толькомолиться за вас…

Сварог подумал, что впервые за него кто-то будет молиться,но промолчал, чтобы не суесловить.

Они остановились в сводчатом склепе. Там было две двери –та, в которую они вошли, и вторая, толстенная и тяжелая, дерева почти не видноиз-под железных полос, усеянных серебряными трилистниками и силуэтами коней.

Она была заперта на обычный висячий замок, не такой уж ибольшой – на купеческих лабазах можно увидеть гораздо внушительнее. Монах снялс пояса связку ключей и забренчал ими, перебирая.

– Дверь хорошо сохранилась для пяти тысяч лет, – сказалСварог, не вынеся молчания.

– Ее периодически чинили н меняли, – отозвалсямонах. – Но никто никогда не спускался вниз. Оттуда тоже ни разу непоявлялось… никого и ничего. Но это не успокаивает…

Он наконец нашел нужный ключ, вставил его в продолговатуюскважину, повернул, разнял замок и дужку. Потянул дверь за чугунную ручку, иона отворилась с визгом, скрежетом.

– Вот теперь можешь доставать свою артиллерию, – сказалСварог капралу.

Тот с превеликой готовностью извлек пистолет, накрутилключом пружины во всех четырех колесцовых замках, опустил кремни к колесикам.Мара вынула меч. Монах молча роздал каждому по пучку добротно сделанныхпросмоленных факелов, чиркнул огромной серной спичкой, и все зажгли по одному.

Ничего страшного за дверью пока что не наблюдалось –довольно широкая каменная лестница, полого уходящая во тьму, по ней можно идтитроим в ряд.

– Ну, с богом, – сказал Сварог. – Держать строй,что бы ни случилось.

– Дверь я буду держать открытой сутки, – сказалмонах. – А там – уж не посетуйте…

Сварог молча двинулся первым, подумав, что при нужде онвынесет эту дверь топором в три минуты. Под сводами хватало места, чтобы шагатьво весь рост. Пыли вокруг вопреки ожиданиям почти не было, и плохо верилось,что этой аккуратной кладке, где не выкрошился ни один кирпич, пять тысяч лет. Времяот времени Сварог поднимал руку, они останавливались и настораживали уши, но,ничего не услышав, продолжали спускаться по невысоким ступеням. Ход плавнозаворачивал вправо. Сварог оглянулся вверх – дверной проем светился далекойтусклой звездой. А там и скрылся за поворотом. Понемногу Сварог сталсоображать, что спуск этот – нечто вроде винтовой лестницы огромного диаметра.

И вдруг она кончилась – последняя ступенька была уже неступенькой, а каменным полом большого зала. Сварог первым шагнул в проем – иослеп, вспышка белого сияния ударила в мозг. Шарахнулся, наугад махнув передсобой топором крест-накрест, слыша сзади крики и оханье, попытался все жечто-то рассмотреть сквозь плававшие перед глазами разноцветные круги – и тутже, ожесточенным морганием смахивая застилавшие глаза слезы, заорал что былосил:

– Стоять! Спокойно! Друг друга порежете!

Потому что единственная опасность, какая им угрожала, –зацепить клинком друг друга. Светло стало оттого, что под потолком вспыхнуло неменьше десятка молочно-белых полушарий. Они вошли – и автоматически зажегсясвет, крайне смахивавший на электрический. Только и всего.