– Братья согласились вам помочь, – сказал отецКалеб. – Однако должен предупредить: к вам до сих пор питают некотороенедоверие, причины которого мне непонятны…

– Пусть питают, – сказал Сварог. – Лишь быпомогли.

– Вам сказали правду. Под церковью святого Круахана и всамом деле начинается подземный ход. И он не моложе самой церкви. А она стоялана этом месте еще до Шторма. Разумеется, ее не раз перестраивали, а то иотстраивали заново… Словом, предприятие крайне опасное.

– Вы боитесь, что ход засыпан?

– Я боюсь, что он цел, – сказал отец Калеб. –Очень уж нехорошей славой окутаны старинные подземелья. Сами братья туда неспускались, и это кое о чем говорит. Когда тысячи лет из поколения в поколениепередается совет держаться от подземелий подальше, слухи рождаются не на пустомместе.

– Насколько я знаю, гномы вымерли, – сказалСварог. – И еще. Никто ведь не слышал за последние тысячелетия, чтобы изподземелий выползало нечто… необычное.

– Это еще ни о чем не говорит. Из Хелльстада за всю егоисторию тоже почти не выползало ничего необычного. Но попробуйте туда сунуться…История планеты длинна. До людей у нее были другие хозяева – а до техвластвовал кто-то еще. Там, внизу, может оказаться целый мир, о котором мыничего не знаем, – и, если хотя бы сотая часть легенд правдива, этот мирлюбовью к человеку не проникнут.

– Не слишком ли много страхов вокруг подземного хода,соединяющего берега?

– Даже в обычных катакомбах, оставшихся после добычи камня,в туннелях, где проходят подземные стоки и водопровод, случаются странные истрашные вещи.

– Вы пришли меня отговаривать? – спросил Сварог.

– Я не вправе. Но братья просили передать: они ни за что неотвечают. Это может оказаться смертельно опасным.

– Да что вы говорите! – хмыкнула Мара. – А мы-тодо сих пор занимались безобидной игрой в «четыре волчка»…

– Не перебивай старших, – хмуро сказал Сварог. –Простите, святой отец, но она права. В нашем положении не привередничают.

– Я все понимаю. Но опасаюсь за вас. Вчера к братьям пришели попросил убежища стагарский колдун – насколько я понял, тот самый, что жил уСенгала. Убежище ему по старинному обычаю предоставили, хотя и посадили подзамок до тех пор, пока не найдут способа переправить его подальше. Так вот. Онневероятно напуган и, представьте, знает о ходе, берущем начало в церкви. Нобежать по нему категорически отказался, предпочтя запертую снаружи келью иожидание…

– Я бы его сразу пристукнул, – сказал Сварог. –Подослали, быть может?

– Нет, – усмехнулся отец Калеб. – Братья несклонны к излишней доверчивости и жизнью умудрены. Наша церковь в свое времяпобывала и гонимой, что не прибавило ни беззаботности, ни легковерия. Естьклятвы, которые стагарцы не нарушают, и лгать после их произнесения неспособны. Братья подвергли его должному испытанию. Скорее он производитвпечатление человека, слишком поздно осознавшего, во что он впутался.

– Иногда и я сам на себя произвожу такое впечатление, –проворчал Сварог.

– Вечная беда стагарцев – они столь часто балансируют междобром и злом, что иногда достаточно одного опрометчивого шага…

– Могу я с ним поговорить, перед тем как спущусь вподземелье?

– Отчего бы нет… С наступлением ночи…

– Послушайте, мне только что пришла в голову гениальнаямысль, – сказал Сварог со скромностью Ньютона, секунду назад получившегопо темечку историческим яблоком. – Почему необходимо дожидаться ночи,чтобы спускаться в подземелье? Там же темно и так, в любое время суток…

– Действительно… – механически кивнул отец Калеб, но тут жеего лицо вновь приняло озабоченное выражение.

…Отбытие их с Бараглайского Холма прошло незамеченнымширокими кругами богемы. Отец Калеб, вновь обрядившийся кучером, пригналвместительный рыдван, в каких ездили горожане средней руки. Творческие людивесьма ревниво следят за успехами и жизнью тех своих коллег, кто хоть чуточкуименит, но отъезд третьеразрядной балаганной труппы (равно как и ее прибытиенесколько дней назад) никого не интересовал. Поскольку неоплаченных счетов заними не числилось, лавочники и трактирщики и не встрепенулись. Один квартальныйстражник бдительно заявился окинуть рыдван зорким оком – но, получив двойнойсеребряный аурей, смягчился и пожелал счастливого пути (Сварог сообщил ему, чтоони намерены немного подработать на купеческой свадьбе).

Мэтр Анрах появился во дворе, когда Сварог уже собиралсяпоследним залезть в дряхлый экипаж. Подойдя, виновато развел руками, тихосказал:

– Ничего не нашел, уж не посетуйте…

– Зато я, кажется, нашел, – сказал Сварог.

– Что ж, ни о чем не стану спрашивать, но… – онпомялся. – Не знаю, поможет ли это вам… Почти все авторы при упоминании оподземельях советуют беречься зеркал.

– Что они имеют в виду?

– У меня осталось впечатление, что они не знают этого сами.Просто повторяют пришедшее из глубины веков предупреждение. Вы учтите на всякийслучай…

– Учту, – сказал Сварог. – Прощайте. Может,встретимся когда-нибудь…

Залез в рыдван, окинул взглядом свое воинство. Воинстводержалось бодро и браво, на сей раз без всякого наигрыша – впереди замаячиланадежда, а это перевешивало все связанные с оною возможные опасности. КапралШедарис держал на коленях последнее достижение пытливой конструкторской мысли –громадный четырехствольный пистолет, каковой извлек, едва оказавшись в повозке.

– Ты его спрячь пока, – сказал Сварог. – Уличныхбоев, право слово, не предвидится.

Капрал не без сожаления упрятал громоздкое чудо техники вмешок. Паколет поерзал на лавке:

– Наши ребята плели про катакомбы всякие страхи…

– Вот и проверим, – сказал Сварог, взглядом приказавему заткнуться.

Покосился на Делию – она выглядела так, словно и радоватьсяхотела, и боялась обмануться.

– Ничего, ваше высочество, – сказал Сварог. – Вследующий ваш проезд по улицам этого беспокойного города встречать вас будутсовершенно иначе, клянусь…

Он и сам искренне верил в то, что говорил. Делия усталоулыбнулась ему, а тетка Чари вздохнула:

– Великие небеса, как спокойно и беззаботно жилось впиратах… Нет, понесло же меня на сушу…

– Зато на суше не утонешь, – сказал Сварог.

– Да уж, кому быть повешену…

– Бросьте, – сказал он. – Я всегда успею возвестивас всех в дворянство. А дворян вешать не положено. С ними обходятся со всемвозможным почетом, голову сносят церемониальным мечом и непременно на золоченойколоде. Это вам не грязная веревка, натертая прошлогодним дешевым мылом…