— Пей!

Перед глазами появилась чашка в жилистой руке. Надповерхностью поднимается ароматный пар. Томас взял обеими руками, чувствуя,насколько ослабел и обессилел. Сейчас и на коня не взберется.

— Как наши кони? Надо бы попросить сарацина, чтобыпоймал.

— И смазать его красивый жест? — спросил Олег.

— Чем смазать?

— Будничностью, — объяснил Олег. — Конивернутся, никуда не денутся. Отбежали и, сев неподалеку, смотрели, как мыдеремся.

— Сели?

— Может, легли, — ответил Олег равнодушно, —как римляне на пирах. Важно ли?

Он посвистел, Томас не мог повернуть голову, но услышалтопот, кони примчались уже игривые, как молодые собаки. Его конь начал такозабоченно обнюхивать хозяина, тычась сверху мордой, что опрокинул Томаса наспину. Горячий чай выплеснулся на грудь и живот, Олег гнусно захихикал,странное чувство юмора у человека, не понимает, когда можно смеяться, а когданужно хотя бы сделать вид, что сострадаешь попавшему в беду товарищу. Ну да чтовзять с язычника.

Олег не выпускал лук из рук, а Томас не снимал доспехов: тои дело из чащи, а то и просто из зарослей дремучей травы показывались волки,огромные и лютые, свирепо скалили огромные клыки. Томаса пробирала дрожь привиде желтых немигающих глаз, а Олег сразу же посылал стрелу, не давая зверямпонять свое численное превосходство.

Не раз налетали огромные черные птицы. Томас видел, какмрачнеет Олег, а руки с быстротой молнии мечут стрелы. Две-три птицы страшновскрикивали, пронзенные стрелами, их уносило ветром далеко в сторону, Томас невидел даже, куда упадут, остальные поспешно улетали. Судя по суровому ликукалики, тот уже с ними встречался и считает очень опасными.

Дважды проехали мимо сел, что превратили себя в настоящиекрепости: огороженные высокими частоколами, с ловчими ямами у ворот,сторожевыми вышками. Томас всякий раз одобрительно замечал высокие шпилицерквей, основу и опору духовного мира человека, Олег обронил несколько слов овеликой дури человека, что, несмотря ни на что, остается на месте и отстаиваетсвою землю, хотя все вокруг уже убежали, спасая шкуры.

— Это мужество, а не дурь, — возразил Томас.

— А чем разнятся? Трус выживает чаще, чем отважный...

— Отважный получает больше, — отрезалТомас. — И от людей, и от Господа Бога. Иначе отвага давно бы вывелась, атрусы заполонили бы землю!

— Гм, — произнес Олег задумчиво, — так идолжно быть, судя по логике. Но почему не так? Где ошибка в логике?

Он попытался впасть в задумчивость, но издали донеслисьприглушенные расстоянием и небольшой рощей крики, испуганное конское ржание,даже вроде бы характерный звон металла. Олег вскинул голову, прислушался.

— Это не наше дело, — сказал он трезво.

— В этом мире, — воскликнул Томас, — все —наше!

Он повернул коня, пришпорил, Олег ругнулся, когда рыцарьпригнулся к конской гриве и выставил перед собой копье, на ходу опускаязабрало.

— Вот дурак, — проговорил Олег раздраженно. —Что за мир наступил...

Он вздохнул, взял в руки лук и, управляя конем ногами,пустил его вслед за рыцарем. Роща ушла в сторону, на широкой дороге группавооруженных людей атаковала торговый караван. Охрана защищалась отчаянно, дажекупцы, судя по всему, сражаются наравне с охранниками, однако нападающих втроебольше, да и место выбрали очень удачное...

Мало кто заметил налетающего, как буря, огромного рыцаря настрашном храпящем коне. Томас выкрикнул боевой клич, копье вонзилось в грудьсамого крупного из нападающих, он единственный в добротных доспехах, тут жевыпустил древко с нанизанным, как жук на булавку, противником, в руке блеснулмеч, яркое сияние ударило по глазам нападающих.

Он выкрикивал боевой клич и рубил, рубил, рубил. Нападающиеопомнились и бросились скопом, но тут же начали падать, сраженные бьющиминаповал стрелами. Охранники и купцы перешли в нападение, разбойники дрогнули ибросились бежать. Томас тут же повернул коня, меч в его вскинутой дланиблистает так же грозно.

— Остановитесь, трусы!.. Сражайтесь!

Но оставшиеся пятеро улепетывали во все лопатки, двое — наконях, в том числе вожак, одетый наиболее богато, Томас все время старалсядобраться до него, но тот в схватку почти не влезал, командовал со стороны.Сейчас вожак пригнулся и уходил с такой скоростью, что Томас застонал в бессильномбешенстве.

За спиной застучали копыта. Трижды просвистели стрелы, троеупали мордами вниз в дорожную пыль. Один скакнул в кусты, а вожак всенастегивал коня. Томас начал отставать, уже собирался остановиться и повернутьобратно, как снова опасно близко к уху просвистела стрела. Вожак подпрыгнул,выпустил поводья, конь дернулся, всадник вылетел из седла.

Освобожденный конь унесся, Томас начал замедлять бег коня,человек с неожиданной легкостью подхватился, стрела торчит в плече, из-за чеговыронил повод, бросился в сторону леса.

— Стой! — заорал Томас люто. — Стой,сволочь!.. От меня не уйдешь!

Его конь настигал бегущего с каждым скоком, Томас созлорадством начал поднимать меч, а беглец, слыша настигающий грохот копыт, вбессилии остановился, повернулся, прислонившись спиной к толстому стволудерева, слишком далеко отдалившегося от леса.

Грудь беглеца бурно вздымалась, Томас засмотрелся на нее срастущим подозрением, поднял взгляд на округлый шлем, из-под него выбиваютсяслишком длинные пепельные волосы, сказал резко:

— А ну сними шлем!

Беглец безропотно поднял руку, на плечи освобождениеобрушился целый водопад кудрей пепельного цвета. Ресницы беглеца длинные изагнутые, глаза крупные, а губы сочные и разогретые бегом так, что вот-вотлопнут от прилива крови. Яркий румянец полыхает на обеих щеках, нежная кожавспыхивает, словно искорками.

— Так... — произнес Томас растерянно, — эточто же... Женщина руководит грабителями?

Она надменно выпрямилась и ухитрилась оглядеть его сверху,как человек смотрит на ползающего у его ног жука.

— Это не грабители, — ответила она ясным, хоть ипрерывающимся от бега голосом, — а мои люди... Меня зовут КаймираБлистательная, я дочь барона Рэд Лайка.

Томас промямлил совсем уж потерянно:

— Простите, леди... Но почему вы напали на купцов?

— Это наши земли, — ответила она дерзко. — Мывольны на своих землях творить все, что изволим. Эти купцы не заплатили затоптание земли нашей... Вернее, заплатили по прошлым нормам, а мы изволили ссегодняшнего дня их изменить! А ты, дерзкий, осмелившийся напасть на моих людейи погубивший их, будешь держать ответ перед бароном Рэд Лайком, у которого я —единственная дочь и наследница!