— Пойдем, посмотрим, что там с гуленой твоей.

Анастасия провела его на конюшню, и парень, ловко осмотрев кобылу, спросил:

— Дня два только, как в охоту вошла?

— Да.

— Значит, еще дня через три можно с конем сводить. А меня-то с чего вдруг искать решила?

— Так я думала, ты согласишься своего Грача к ней привести. Уж больно она радуется, когда его видит. Да и конь у тебя непростой. Я бы от такого жеребенка не отказалась. Аргамак все-таки.

— Так Грач полукровка.

— Так и Ласточка у меня не английских кровей, — рассмеялась Настя. — Так что, позволишь свести его с ней?

— Да бога ради, — отмахнулся Гриша. — Я ж племенем не занимаюсь.

— Вот и хорошо. А чего ты такой сердитый? — вдруг сменила Настя тему.

— Да я не сердитый. Просто забот много вдруг навалилось, — вздохнул парень.

— А что за заботы? Может, я чем помочь могу?

— Не думаю, — помолчав, мотнул чубом Гриша. — Просто я тут кое-что из своего старого оружия продать решил. Точнее, ножны от сабли. Сама-то сабля дамасского булата, и с ней я расстаться никак не могу. А вот ножны от нее старинные, говорят, больших денег стоят. Вот я и решил… — Гриша вздохнул, всем своим видом изображая задумчивость, хотя в душе у него птицы пели. Без особого труда ему удалось заинтересовать Настю своей продажей, а значит, их предположения оказались правильными.

— Но ножны с саблей еще дороже станут, — осторожно произнесла Настя.

— Нет. Для казака оружие — это святое. Где я еще такой клинок возьму?

— А ты уже нашел, кому продавать станешь?

— Нет еще. Я те ножны одному знатоку отнес, для оценки. Сегодня забрать должен. Он мне цену скажет и поможет на торги их пристроить. Говорят, на торгах такие вещи хорошо стоят.

— А когда торги?

— Не знаю пока. Вот как раз к тому знатоку и ехал.

— Ты не спеши с торгами, — помолчав, задумчиво протянула девушка. — У меня батюшка тоже любитель старину всякую собирать. Я ему скажу, может, он сразу их и заберет. А цену сам назначишь. Батюшка у меня человек не бедный, да и должок за ним. Что скажешь?

— Ну, если цену честную даст, так почему нет, — пожал Гриша плечами. — Мне все равно, кому продавать.

— Вот и договорились. Через три дня коня пригонишь, заодно и ножны привози. Батюшка посмотрит, а там видно будет, — закивала Настя, явно обрадовавшись.

— Нет, Настя. Ты уж прости, но серьезные дела так не делаются. Вот узнаю цену, и тогда точно решу, как и когда папаша твой сможет ножны посмотреть.

— Ты мне не веришь? — возмутилась девушка.

— Ты ведь не папаша твой. Да и сам он их наверняка смотреть не будет. Обязательно позовет с собой того, кто в таких вещах хорошо разбирается. А у того на мой счет свои мысли быть могут. В общем, как коня приведу, так и скажу, как все обставим.

— Но ведь… — завелась Настя, но парень не дал ей договорить.

— Настя! Давай не будем спорить раньше времени. Ты сначала с папашей своим поговори, а дальше видно будет, — жестко осадил он девчонку.

— Тоже верно, — нехотя признала Настя.

Сполоснув руки у колодца, Гриша вышел во двор и, отвязав коня, вскочил в седло. Мрачно наблюдавшая за ним Настя вдруг быстро подошла к коню и, положив узкую ладошку на колено парню, тихо сказала, проникновенно заглянув ему в глаза:

— Гриша, я тебя очень прошу, не спеши продавать. Дай сначала батюшке моему решение принять.

— Добре. Все одно торги не завтра будут, — чуть улыбнувшись, кивнул парень и, подобрав поводья, толкнул пятками коня. — Через три дня жди. Буду, — бросил он через плечо, пуская Грача размашистой рысью.

Проводив его взглядом, Настя поспешила в дом. Быстро пройдя в кабинет так называемого отца, она с размаху плюхнулась в кресло и, проигнорировав возмущенный взгляд купца, заявила:

— Готовьтесь трясти мошной, почтенный. Наш юный друг собрался продавать ножны от старинной сабли.

— А почему не всю саблю? — не понял купец.

— Да потому, что он казак и с саблей булатной стали не расстанется. Ее можно забрать только в одном случае. Убив его.

— И в чем проблема? — хмыкнул купец, используя иностранную фразу.

— Собираетесь устроить войну посреди столицы? — фыркнула девушка. — Забыли, как он четверых ваших работничков по кустам размазал? Нет уж. На этот раз будем делать так, как я скажу. Никаких драк, никаких грабежей и вообще никакого криминала. Мейстер всего этого не любит. Тем более у нас есть официальный повод приобрести нужное открыто. Или вам стало жалко чужих денег?

— Чего это чужих? — фальшиво возмутился купец.

— Хотите, чтобы я вам напомнила, с чьей помощью вы организовали торговлю в метрополии? Или я должна сообщить мейстеру, что вы отказываетесь выполнять мои указания? Помните, чем это грозит?

— Не надо. Помню, — буркнул купец, разом сдувшись. — Но сколько он потребует?

— Пока не знаю. Но через три дня все станет известно. А теперь вылезайте из-за стола. Мне нужно написать несколько писем, — скомандовала девушка, решительным жестом указывая ему на дверь.

Буркнув что-то неразборчивое себе в бороду, купец выбрался из-за стола и не спеша направился к дверям. Быстро усевшись на его место, Настя подвинула к себе чернильный прибор и, проверив перо в ручке, выхватила из стопки лист бумаги. Быстро написав короткое письмо, она запечатала конверт своей личной печатью. Перстень, на котором была эта печать, она носила в потайном кармане юбки.

Вызвав колокольчиком своего слугу, она передала ему конверт, приказав обязательно дождаться ответа от адресата. Коротко поклонившись, слуга исчез. Откинувшись в кресле, Настя задумчиво покосилась на большой гроссбух, который перед ее приходом изучал купец, и, подвинув его к себе, быстро пробежалась глазами по строчкам.

— Ну наглец! — восхищенно покачала она головой, вскакивая из кресла. — У самого товара почти на три миллиона, а он мне тут сиротой прикидывается.

Выскочив из кабинета, девушка вихрем пронеслась по дому и, найдя купца в столовой, где он с удовольствием перекусывал, чем бог послал, перед обедом, с порога зашипела, словно рассерженная гадюка:

— Слушай меня внимательно, жирный боров. Ты немедленно приготовишь двести тысяч рублей ассигнациями и еще столько же в золотых червонцах. И не дай тебе бог попытаться сунуть туда хоть одну фальшивку. Лично с тебя шкуру сдеру. Сорвешь мне дело, считай себя покойником.

— Сколько?! — переспросил купец, едва не подавившись очередным куском.

— Ты слышал.

— Да не стоит та сабля столько!

— Не важно. Главное, чтобы деньги были готовы. Понял?

— Я буду вынужден сообщить мейстеру о ваших выходках, — мстительно пообещал купец.