— Сообщай, — фыркнула наглая девчонка. — Только не забудь добавить, что ради своей жадности ты готов забыть про интересы ордена.

— Я всегда служил только ради пользы ордена, — купец попытался гордо выпятить грудь.

— Не стоит так пыжиться, — презрительно усмехнулась Настя. — Служил ты всегда, прежде всего, ради своих интересов. И в ордене это хорошо знают. В общем, я сказала, а ты услышал. И помни, или делаешь, как я сказала, или закончишь свои дни в канаве.

— Я все сделаю, — помолчав, холодно отозвался купец. — Но я не понимаю, почему мы не можем решить все одним выстрелом? Тогда мы получим и артефакт, и сохраним ордену деньги для других операций.

— Да потому, тупой ты боров, что парень продает только одну часть артефакта. А где находится вторая, нам пока не известно. И для того, чтобы это узнать, нужно добиться его доверия. Теперь понял?

— А с чего вы взяли, что вторая часть артефакта вообще у него? — не унимался купец.

— Я же сказала, это нам еще предстоит выяснить.

— Что хоть это вообще такое? Как выглядит?

— Зачем вам это знать? — насторожилась Настя.

— Затем, что я хоть и не разбираюсь в тайнах мироздания, но хорошо разбираюсь в разных товарах. И если что-то можно продать, то я всегда могу точно сказать, кому и где эту вещь можно реализовать.

— Хорошо, — подумав, кивнула Настя. — Возможно, вы правы. Это рубиновая брошь, которая крепилась на тюрбан.

— И большой там камень? — быстро спросил купец.

— С перепелиное яйцо.

— Ого! Такой камешек тихо не продать.

— Вот именно, — злорадно кивнула девушка.

— Но это сейчас. А еще полсотни лет тому назад это можно было сделать легко и непринужденно. Любой купец, у которого нашлись бы деньги на такую покупку, приобрел бы эту вещь не раздумывая.

— Что вы хотите этим сказать? — насторожилась Настя.

— Что брошь, скорее всего, давно уже продана.

— Почему вы так думаете?

— Казаки всегда ценили звонкую монету, а не побрякушки. Знаете, что такое монисто? — иронично усмехнулся купец.

— Украшение, — пожала Настя плечами.

— Не просто украшение. А украшение, сделанное из серебряных или золотых монет. В случае необходимости хозяйка всегда могла снять с него одну или две монеты и расплатиться за покупку. Так что ваш рубин давно уже продан. Но это только мое мнение, — ехидно добавил купец.

— Я учту его, — мрачно кивнула Настя.

— Можете даже сообщить о нем мейстеру, — пожал купец плечами.

— Не сомневайтесь, — зло отозвалась девушка. — Но деньги вы все равно приготовьте.

— Обязательно. Ведь ножны — это только начало.

— Ты задался целью вывести меня из себя? — снова зашипела Настя.

— Нет. Просто я вижу, что вы делаете некоторые глупости. Но это не моя забота.

— И в чем же глупость? — заставила себя спросить Настя.

— Например, в том, что вы не составили подробного описания броши. Точнее, оправы и самого камня, и не раздали эти описания верным людям. Любой купец имеет связи в торговых домах и среди ювелиров. Такая вещь мимо них не пройдет. Но вы продолжаете держать все в тайне, надеясь непонятно на что.

— Есть вещи, которые простым исполнителям сообщают только в крайнем случае, — злорадно отозвалась девушка.

— Не сомневаюсь. А есть еще опыт и здравый смысл. И прежде, чем гоняться за химерами, нужно убедиться, что они вообще существуют.

* * *

Получив отпечатанные фотографические снимки, Гриша как следует рассмотрел полученную карту и, одобрительно кивнув, молча достал из тайника брошь. Сидевший у стола капитан Залесский, оценив изобретательность парня, только одобрительно хмыкнул. Гриша, пользуясь полной свободой в доме Зои Степановны, выдолбил снизу ножку топчана, служившего ему кроватью, а потом просто заткнул дырку чопиком, деревянной заглушкой.

Развернув тряпицу, в которую была завернута брошь, он достал кинжал и принялся решительно разгибать усики, державшие камень. Глядя на это варварство, Петр Ефимович не удержался и, разгладив аккуратно подстриженные усы, спросил, указывая на брошь:

— Не жалко такую красоту портить?

— Побрякушка, — презрительно скривился парень. — Я ж не девка, чтоб о таких вещах печалиться.

Выковыряв камень, он одним движением пальцев сложил оправу пополам, а после несколько раз приложился к ней рукоятью кинжала, окончательно превратив ее в кусок чего-то непонятного.

— Камень тоже продашь? — с интересом спросил капитан.

— Пока нет, — несколько раз подкинув его в руке, ответил Григорий. — Пусть лежит. Есть не просит. Не посоветуете хорошего ювелира?

— Не передумал Герцогине подарок делать?

— За науку благодарить надо, — пожал Гриша плечами. — Не деньгами же ей платить. Она женщина, а значит, к красивым вещам не равнодушна. Да и память опять же.

— А ведь она и вправду тебя изменила, — удивленно протянул Залесский. — Ладно. Так даже лучше. Поедешь на Садовую, там по правую руку будет лавочка небольшая, сразу за Гостиным двором. Спросишь Моисея Израилевича. Скажешь, от меня. Он все сделает. Деньги на оплату работы есть?

— Найду, — кивнул парень.

— Нет. Так не пойдет. Скажешь ему, что от меня, и передашь, что нас интересуют все, кто станет искать рубин. Вот эти деньги отдашь ему и скажешь, что в эту сумму входит все, включая его работу, — с этими словами капитан достал портмоне и выложил на стол две ассигнации по пятьдесят рублей. — И добавь, что это аванс. Основная оплата будет по результату поиска.

— Зачем так сложно? Ведь камень-то у меня, — развел Гриша руками.

— Это мы знаем, что он у тебя. А они вполне могут начать искать его. Вот и посмотрим, что из этой жижи всплывет, — хищно усмехнулся Залесский. — Ты чего насупился?

— Да как-то оно не очень правильно получается. Вроде я сам про подарок задумал, а платит ваша служба.

— Не дури. Я этим заказом того ювелира еще крепче к службе привяжу. А что до денег… Так я ему все равно плачу. И если уж совсем откровенно, мне твоя идея понравилась. Вот и решил поучаствовать. Самому в голову как-то не пришло просто подарок сделать, — смущенно пожал капитан плечами. — Ну, что? Возьмешь в долю?

— Возьму, — усмехнувшись, кивнул парень.

— Вот и хорошо. Значит, так. Заключение по ножнам тебе уже делают, так что, если потребуется, сможешь предъявить. Но будь осторожен. В том доме суета какая-то странная началась.

— Это хорошо. Выходит, мы все правильно делаем, — кивнул Гриша, пропустив слова про осторожность мимо ушей. — Они, сами того не заметив, все наши догадки подтвердили. В дом к ним я в любом случае не пойду. А в кофейне они шуметь не рискнут.