Фаворра отступил, внимательно изучая коридор. Пока нас не было, разрушений стало еще больше. Под его ногой хрустнул и просел пол. И мгновенно заледеневшее лицо подсказало мне больше, чем хотел командир. Проблемы Летучего явно набирали обороты как снежный ком.

— Мне нужно к Присцилле, — ровно сообщил Десятый, — надо узнать правила второго этапа Поединка, с участием ближнего круга. Я должен выяснить, как выстоять против кузнечика совместными усилиями всех лордов.

Говорил он спокойно и сосредоточенно. Зная командира — он наметил цель и теперь не отступится, выложится до дна. Последние дни Диего, скорее всего, очень плохо питался, по крайней мере, о скулы было впору резаться, да и глаза запали. Зато бледная кожа светилась почти перламутрово от прилива магии.

От ее жара мои щупы скручивались при приближении, но не могли коснуться.

— Зато теперь не стыдно вспоминать как нас обыграл твой психолог, — продолжил Десятый. — Этот прощелыга достаточно высокого уровня, чтобы выдать себя за прыгнувшего кузнечика. Ты знала?

— Догадывалась, что не второго. Насчет «кузнечик» или нет — не была уверена, но… подозревала. И… скажу сразу, чтобы ты опять не начал разговор про утаивание от тебя ценной информации. Владимир, то есть мой коллега Трельяк, оставил, в смысле, подарил мне практику. Хотела тебе сообщить позже, когда разберусь с подарком. Но… Я вообще не ожидала его появления на корабле. И…

Речь шла с паузами, мне было трудно признать — к Трельяку я относилась по-особому. Нет, совсем не так, как мог подумать Фаворра! Без всякой симпатии как к мужчине. Но — как человека — я его прекрасно понимала и тоже хотела бы изменить жизнь менталистов, отношения к нам как ко второму сорту — то ли слугам, то ли больным психам. Не используя, конечно, преступные методы, такие как кражи и махинации. Да и не приводят они к добру. Ну добыл Владимир большие деньги, появился на Летучем, где, чтобы не вызывать подозрения, выдал себя за чьего-то слугу, скорее всего планируя купить магические накопители и артефакты.

В итоге вместо этого не выдержал и полез разговаривать с кузнечиком. Хотя… я бы тоже полезла.

Пока я выпаливала Диего еще одну «тайну», до этого тщательно скрываемую, он стоял ровно, пристально глядя на меня. Рассматривал. Изучал, будто увидел нечто новое для себя.

Сердце замерло. Мне не понравился этот взгляд. Слишком темный, со странным привкусом чуждости. Хотелось схватить его руку, закричать: «Нет-нет, я такая же. Это были опасные знания и не мои секреты. Поверь, я не могла с тобой поделиться!».

Но… он прервал, мягко:

— Поговорим потом, Ева, подарок так подарок. Сейчас не время это обсуждать. Считай, я тебя услышал, но важнее другое — мне нужно готовиться. В какую каюту тебя отвести, к себе или в мою, к коту и твоему рыжему приятелю? По Казиму я зацепок больше не вижу, так что…

Я облизала губы. Он дрогнул как обычно, с усилием отводя глаза от губ, и от этого мне стало легче дышать. И говорить.

— У меня, наоборот, после знакомства с Дэйвом… появились кое-какие идеи. Кажется, я начала подозревать, кто может знать о ситуации больше, чем утверждает на самом деле. И эта личность вполне может быть в курсе судьбы Казима.

— Ты что, прочитала память кузнечика или его мысли?!

— О нет. Просто проанализировала, чистая психология.

Одна бровь командира вопросительно поднялась. Слово «психология» он всегда произносил скорее равнодушно, чем уважительно, считая мою профессию не отдельной наукой, а скорее хобби или навыками. Которыми, по его мнению, те же следователи владеют не хуже менталистов. А с появлением Владимира Трельяка упоминание о «психологе» устами Диего приобрело даже угрожающий окрас. Дескать, встречу и ка-ак разберусь, мало не покажется.

— И чем тебе помогла «наука»?

Ох, обычно есть время собрать мысли, подозрения и ощущения воедино, прямо с разбегу я никогда свои предположения не выдавала. Слишком эфемерен и тонок материал, во многом основанный на личном восприятии. Но сейчас не было ни дня на подтверждение или проверку идей, придется выдавать их в сыром виде.

— Кузнечик мне показался очень импульсивным, с взрывным характером. Ни за что не поверю, что он умеет долго терпеть или выстраивать планы на несколько дней.

— Согласен.

— Поэтому мне не верится в слишком большой период между пробуждением из-за вмешательства Владимира и последующим выкидыванием психолога с корабля. Дэйв сказал, что его хотели обмануть, а в итоге именно он обвел вокруг пальца. То есть кузнечик дождался пока Трельяк расслабится, подальше уйдет от своей каюты, где была возможность подключиться к нервным узлам корабля. И только затем Дэйв заставил Летучий переместиться, сбросив опасного, как он посчитал, конкурента. Так вот… в выдержку этого нетерпеливого молодого парня я не верю. Ну, два-три часа подождать мог, чтобы убедиться — опасность миновала, тем более он сонный был, не соображал что к чему. Но точно не сутки или больше.

Несколько ударов сердца Диего взвешивал услышанное. Затем кивнул, снова соглашаясь с моими доводами.

— А теперь смотрим с другой стороны. Глава вампиров, Баррага, вдруг начинает искать своего пропавшего собрата, обращается за помощью к самому Вальтезу, прекрасно зная, что фейри ничего не делают просто так. Буквально перед смотринами он УЖЕ озабочен пропажей простого наемника. То есть за те же два-три часа до перемещения корабля. Странно да? Мало ли куда мог пойти молодой вампир, который искал работу и контракты. Не успел он пропасть, а его уже ищут. Исчезновение парня обнаруживается… сразу. Как если бы Баррага сам ждал его отчета и… не дождался. Забеспокоился, точно зная, что тот не бегает по своим делам, не заводит знакомств с возможными нанимателями.

— Всего лишь предположение, — хмыкнул командир, — но весьма разумное. Братья Крови действительно могли в чем-то заподозрить твоего коллегу-мошенника и сами организовать слежку. В этом случае они ждали новостей, не дождались, парня не нашли и подняли бучу… Но скажи — как все это поможет найти Казима или решит проблему кузнечика? Пока я слышу только новые факты о Трельяке.

Я понурилась. Он прав, все мои домыслы, подозрения никак не связывались с пропавшим менталистом и тем самым не завершали соглашение с бангиром. И тем более не помогали предотвратить надвигающуюся гибель Летучего.

На меня снова повеяло флером. Диего оказался совсем рядом, серебряные глаза смотрели с сочувствием. Вокруг зрачков плясал хоровод крохотных сияющих алмазов, завораживая не хуже концентрических кругов на доске в нашем университетском кабинете «Гипноза и гипнотической практики».

Мягкое одеяло магии обняло меня, пытаясь укачать, покорить.

— Веришь мне? — спросил он. И я кивнула. Совершенно автоматически. Потому что привыкла верить командиру безо всякого магического воздействия. Вот только всегда ли это правильно? — Положись на меня, Недотрога. Я поговорю с Вальтезом насчет твоего контракта, решим с ним вопрос как фейри.