Джейн сразу направилась к гравюре с Маргаритой и сняла ее состены. Рама была покрыта густым слоем пыли, а на стене остались фестоныпаутины. Сэр Джеймс протянул девушке перочинный ножик, и она отделила картон отрамы… На пол упала журнальная страница с рекламой. Джейн подняла ее. Расклеивобтрепанные края, она извлекла наружу два тонких густо исписанных листка.

На этот раз никаких чистых листков для отвода глаз, ноподлинный договор!

– Мы нашли его, – сказала Таппенс. – Наконец-то!

Душевное напряжение достигло высшей точки. Мигом были забытыстранное поскрипывание и какой-то шорох, только что напугавшие Таппенс. Всетрое не сводили глаз с документа в руке Джейн.

Сэр Джеймс взял его и внимательно оглядел.

– Да, – сказал он негромко, – это действительно злополучныйдоговор!

– Мы победили! – изумленно пробормотала Таппенс, и в ее тонеслышался благоговейный страх.

– Мы победили, – негромко повторил сэр Джеймс, бережноскладывая листочки и пряча их в бумажник. Потом он с интересом обвел взглядомубогую комнатушку. – Ведь это тут наш молодой друг томился в заключении, не такли? – сказал он. – Вы обратили внимание, какая тяжелая и массивная тут дверь, ини одного окна. Что бы тут ни происходило, ни одна душа не услышит.

Таппенс вздрогнула. От его слов ей стало не по себе. А что,если кто-то и вправду прячется в доме? Захлопнет дверь и оставит их погибатьтут, точно каких-нибудь крыс? Опять! Да что это она в самом деле! Дом ведьокружен полицией, если они не выйдут, устроят обыск, их обязательно найдут. Онаулыбнулась своим глупым фантазиям… и вдруг перехватила устремленный на неевзгляд сэра Джеймса. Адвокат понимающе кивнул.

– Совершенно верно, мисс Таппенс. Вы ощущаете опасность. Каки я. Как и мисс Финн.

– Да, – призналась Джейн. – Это нелепо, но я ничего не могус собой поделать!

Снова сэр Джеймс кивнул.

– Вы чувствуете… мы все чувствуем… присутствие мистераБрауна. Да, – добавил он в ответ на невольное движение Таппенс, – вне всякихсомнений, мистер Браун здесь…

– Здесь, в доме?

– Здесь, в комнате… Вы не понимаете? Мистер Браун – это я…

Они замерли, уставившись на него глазами, полными ужаса.Самые черты его лица изменились. Перед ними был совсем другой человек. Онулыбнулся медленно и жестоко.

– Живой ни та, ни другая отсюда не выйдет! Вы только чтосказали: «Мы победили!» Не вы, а я! Договор у меня. – Он поглядел на Таппенс, иего улыбка стала шире. – Сказать вам, что будет дальше? Рано или поздно сюдаворвется полиция и обнаружит три жертвы мистера Брауна – три, не две,понимаете? Но, к счастью, третья жертва окажется лишь раненой и будет всостоянии с богатым подробностями описать нападение. Договор! В руках мистераБрауна! Естественно, никому в голову не придет обыскать карманы сэра ДжеймсаПиля Эджертона. – Он обернулся к Джейн: – Должен признать, что вам удалось меняперехитрить. Но больше вам этого сделать не удастся!

За его спиной послышался легкий шорох, но, опьяненныйуспехом, он не обернулся.

Его рука опустилась в карман.

– Шах и мат Молодым Авантюристам, – сказал он, медленноподнимая большой револьвер.

И в ту же секунду почувствовал, как кто-то обхватил егосзади железной хваткой, выбив из руки револьвер, и голос Джулиуса Херсхейммерапроизнес с американской оттяжкой:

– Как говорится, пойман с поличным!

Лицо знаменитого адвоката побагровело, но держался он назависть достойно. Он посмотрел на Джулиуса, потом его взгляд остановился наТомми.

– Вы! – произнес он почти шепотом. – Вы! Я мог быдогадаться…

Решив, что он сопротивляться не будет, они ослабили хватку.И тотчас его левая рука с перстнем-печаткой прижалась к губам.

– Ave, Caesar, morituri te salutant[94], – произнес он, всееще глядя на Томми.

Его лицо исказилось, по телу пробежала судорога, и он рухнулна пол, а в воздухе разлился запах горького миндаля[95].

Званый ужин, который мистер Джулиус Херсхейммер устроил дляблизких друзей, надолго сохранится в памяти поставщиков редких деликатесов.Устроен он был в отдельном кабинете, и распоряжения мистера Херсхейммераотличались исчерпывающей краткостью. Он предоставил метрдотелю carte blanche. Акогда миллионер предоставляет carte blanche, он получает все сполна!

На столе сменялись несезонные закуски и блюда. Официанты слюбовной бережностью наливали в бокалы выдержанные королевские вина. Вопрекизаконам природы, в вазах соседствовали плоды всех времен года. То же самоеотносилось и к цветам. Небольшой список гостей включал только самых избранных.Американский посол, мистер Картер, который (по его выражению) взял на себясмелость привести своего старого друга сэра Уильяма Бересфорда, затемархидьякон Каули, доктор Холл, а также известные Молодые Авантюристы: миссПруденс Каули и мистер Томас Бересфорд, и, наконец, самая почетная гостья –мисс Джейн Финн.

Джулиус приложил все усилия, чтобы Джейн предстала передгостями в полном блеске. Рано утром в дверь номера Таппенс, который она делилас молодой американкой, раздался загадочный стук. Это был Джулиус. В руке ондержал чек.

– Вот что, Таппенс, – начал он, – могу я попросить тебя обуслуге? Возьми вот это и похлопочи немного, чтобы вечером Джейн было чтонадеть. Вы все ужинаете со мной в «Савое». Понятно? Денег не жалей. Усекла?

– Заметано! – в том же духе ответила Таппенс. – Мы отличнопроведем время. Одевать Джейн – чистое удовольствие. Никого красивее я в жизнине видела.

– Вот именно! – пылко отозвался мистер Херсхейммер.

Эта пылкость вызвала лукавые искорки в глазах Таппенс.

– Да, кстати, Джулиус, – сказала она стыдливо. – Я… я ведьеще не дала вам ответ.

– Ответ? – повторил Джулиус, бледнея.

– Когда вы… просили меня стать вашей женой, – запинаясь,произнесла Таппенс, скромно потупившись (ну вылитая героиня ранних викторианскихроманов[97]), – и ничего не желали слушать, я… я подумала и…