Репрев – особенный, один на миллион. Ты знаешь, как редко рождаются такие, как он? Недееспособные… Но я всегда верила, что когда-нибудь он осветит собой мир. У него очень светлая душа, пусть он и кажется грубым внешне, внутри он совсем другой. Посмотришь на него – ну, злюка злюкой, а зла не выносит, никому зла не желает, бежит от него и ото всех гонит… Мне иногда кажется, что он нарочно притворяется дурным, чтобы к нему не лезли.

Алатар отчуждённо выслушал Агнию и сказал уже совсем о другом:

– Я ничего не скажу Репреву. Ну а ты ничего Астре не говори про наш разговор, про наши признания, хорошо?

– А он здесь причём? – напряглась Агния.

– Не люблю я лезть в чужие дела, но… Астра, кажется, любит тебя.

– Что же он тебе это сказал, а не мне? Или струсил? – неожиданно Агния расцвела, но, видная лишь прозорливому взору, была в её облике одновременно и какая-то печаль.

– Не знаю, что проще, – хитро улыбнулся Алатар, – признаться в чувствах или одолеть чудище. И то и другое требует быстроты и смелости. Астра, думаю, уже доказал нам свою смелость.

– Передай ему, что когда решится сказать мне о своих чувствах, тогда пусть и приходит. А лучше ничего не передавай. Молчи, словно этого разговора не было, – Агния помолчала и сказала: – Когда ты отключился, с неба, как снег, посыпалось это, – она достала из нагрудного кармашка белый шарик, похожий на кокон, и показала его Алатару, покрутив в пальцах. – Случайно не знаешь, что это такое?

– Кажется, знаю, – приподняв голову и внимательно присмотревшись, ответил Алатар. – Мы, бенгардийские тигры, называем её манкой – дар Зелёного коридора усталым искателям, прошедшим большую половину пути.

– Умбра, конечно же, сразу, как увидел её, потащил в рот. Говорит, на вкус, как сливочное мороженое.

Алатар мягко рассмеялся.

– Манка может быть любого вкуса, который ты только пожелаешь. Видимо, Умбра соскучился по мороженому.

– Того вкуса, который пожелаешь? – удивлённо переспросила Агния. – Как это?

– А ты попробуй – не бойся, не отравишься! Но прежде подумай о том, что ты страсть как любишь! Да ты не целую клади – отщипни и скатай шарик: нам одной этой манки надолго хватит. Как нам такого маленького комочка хватит, спрашиваешь? А это, Агния, ещё одно чудо! Каждую ночь комочек растёт, и, если его не объедать, в конце концов, он превратится в огромный шар! А чтобы он не рос, а, наоборот, уменьшался, нужно вместо любимого подумать о своём самом нелюбимом вкусе. У меня это, например, огурцы. Терпеть их не могу.

– А у меня – сыр! – похвасталась Агния. – Но не представляю жизни без шоколада.

О нём и подумала Агния, пока белый шарик таял на языке. Она в наслаждении закрыла глаза и томным голосом произнесла:

– Такого вкусного шоколада я ещё не пробовала!

– Скорее всего, пробовала, – смеялся Алатар. – Иначе бы ты ничего не почувствовала. Нельзя почувствовать то, что никогда прежде не пробовал, как нельзя с помощью манки изобрести совершенно новый вкус.

– Боюсь, как бы она к утру не закончилась! – взбодрённо рассмеялась Агния.

– Даже не думай, Агния! – шутливо пригрозил хитрой кинокефалке Алатар. – Кроме того, что манка очень вкусная, она ещё и очень питательная. Можно раз и навсегда забыть о ловле рыбы и сборе ягод.

– Хвала артифексу! – воскликнула Агния. – Наконец-то мы наткнулись на что-то действительно полезное. А ты сам хочешь попробовать? – предложила она Алатару скатанный шарик.

– Отчего нет? – сказал бенгардиец, тоже закрыл глаза, и Агния положила ему в пасть манку.

– А какой вкус представил ты? – кротко спросила Агния.

– Рис с кориандром. Санджана была от него без ума.

Агния приуныла и спрятала манку обратно в нагрудный кармашек, прихлопнув его. Её потерянный взгляд блуждал по неумолимо бегущему потоку ручья.

– А ведь я обидела его… А таких кинокефалов, как он, обижать нельзя. И даже не попросила у него прощения, – говорила она, пока губка в её ладони подпрыгивала на позвонках тигра, как на кочках.

– Пока мы живы, всегда можно попросить прощения. И получить… Ни в какой терновник Астра не залезал? Твоя работа?

Агния подняла глаза на Алатара, опустила и повинно покачала головой.

– Я сразу догадался. Что он тебе сделал? Обидел тебя чем? – заступнически спросил Алатар.

– Астра… Астра не способен никого обидеть. Но он навязался на мою голову, а я… я дала волю чувствам, ну и…

– Ну и продырявила нашего мечтателя, ясно. Агния, а как же «держать чувства в узде»? – посмурнел Алатар. – Ну зачем, к чему это всё было? Все ваши трудности из-за того, что вы не умеете говорить. Язык-то у вас есть, а вот говорить так и не научились… Не понимаю, неужели нельзя всё обсудить мирно, не прибегая к насилию, по-бенгардийски?

– Я не хотела мирно. Я хотела причинить ему боль. Хотела, чтобы он почувствовал ту боль, что чувствую я, – захрипела Агния, и за её хрипом было почти не разобрать слов. Ещё минута, и, казалось, она ударится в слёзы. – Отправка в этот Коридор, все эти испытания, малахитовая трава, да ещё за Умброй нужен глаз да глаз… И тут Астра с его заботой и вниманием.

Алатар старался никогда и никого не осуждать, не терпел криков и сам по характеру был спокоен и тих. А ещё он не выносил женских слёз, терялся: как подойти, что делать? Поэтому сказал единственное:

– Я рад, что ты призналась, рад, что сказала правду. Но прощения попросить придётся.

Агния понятливо кивнула головой, мхом сняла с тигриного хвоста пепельного оттенка чехол из затвердевшей грязи. Алатар, пусть его шерсть и была мокрой и взъерошенной, снова стал похож сам на себя.

– Ну вот, я с тобой закончила. Но в ручей ты всё-таки залезь.

– Да знаю я, знаю, – проворчал Алатар, поднимаясь с камней. Оглядев себя со всех сторон, он одобрительно добавил: – Ба, так ты меня всего почистила!

– Да! – гордо воскликнула Агния. – Я всегда довожу всё до конца. Если бы ты ещё не ворочался: вон посмотри, всю подстилку разворошил, а я старалась, делала. А наши мальчики так бы и оставили тебя лежать на голых камнях.

– Благодарю тебя, Агния, – Алатар веселил своими манерами Агнию. – А я ведь даже не самый сильный из своего рода. А может быть, даже слабейший среди сильнейших. И не самый мудрый среди мудрейших, – признался Алатар. – Далеко не самый, нет…

– А вы, бенгардийцы, цените только силу и мудрость?

– Нет, конечно, нет, – покачал он головой. – Но это основные качества души, которые мы должны взращивать в себе.

– Кроме