– Мы три дня шли в глубь страны, венн, и давноперестали слышать прибой! – Эория вскочила на ноги, подхватывая прялку имешок. – Здесь был когда-то залив, но его завалило пеплом, и он высох,осталась только та солёная лужа, которую мы давеча обходили. Но я слышу, какшумят волны! Море возвращается, венн!

У Коренги побежали по спине мурашки, он напряг слух, силясьразобрать, что встревожило Эорию… Ему не удалось ничего различить. Видно, ухосегванки было так же приучено различать голоса родного ей моря, как егособственное – вычленять каждый лесной шорох. Он привычно посмотрел на Торона.Тот уже стоял, потягиваясь и виляя хвостом. Он явно полагал, что облюбованноеместо следовало покинуть, но причины для особой спешки не видел. Когда Коренгаподнял тележку на колёса и взялся за рычаги, Торон неторопливо потрусил вперёд,чтобы остановиться всего через несколько сотен шагов: дескать, пришли.

Это было то самое место, которое он показал им в самомначале. То, где маленький мальчик играл со щенком симурана, пока его и всюземлю не застигла врасплох ударившая с неба Погибель. Отсюда было гораздо хужевидно похоронивший город увал.

Зато в те давние времена здесь был берег. А там, где ониостановились сначала, перекатывались волны залива.

Невольная оторопь боролась с любопытством, Коренга ужепонимал, что им предстояла не та ночь, каких в любой дюжине по двенадцать, онкрутил головой, не зная, куда смотреть: на увал или в сторону моря… Потом онувидел, как на западе что-то блеснуло. Рука сама собой сотворила оберегающийзнак громового колеса…

Море действительно возвращалось. Оно надвигалось бескрайнимчёрным разливом, лишь там и сям вспыхивали серебром белые гребешки. Как нинапуган был Коренга, он сразу сообразил, что это происходило не обычноенаводнение. Море не накатывалось на сушу – оно как бы замещало её, вступая всвои прежние владения по праву, вручённому ему чудесной луной.

Вот серебряные звёзды заплясали на волнах там, откуда совсемнедавно увёл их Торон…

Эория толкнула Коренгу в бок локтем:

– Смотри!..

Он со всей доступной ему быстротой крутанулся в тележке ипоспел как раз вовремя, чтобы увидеть, как совмещаются, наезжая одно на другое,настоящее и минувшее. Андарх оказался прав: мгновения, отмеченные мученичествоммногих сот жизней, остаются узлами в ткани былого, продолжая взывать к отнятомуу них будущему. Очертания ельника на холме постепенно бледнел и, истаивали,растворялись в ночи. На их месте всё отчётливее проявлялись, выступали изнебытия крепкие каменные башни древнего Фойрега.

Коренге было с чем сравнивать столицу первых насельниковАррантиады. Он как-никак бывал в Галираде, считавшемся далеко не последнимсреди городов этого мира. Фойрег казался ещё больше, он выглядел настоящейтвердыней, но твердыней живой, обитаемой и очень уютной. На границе реальностейдаже ветер не знал, в какую сторону ему дуть, с берега или на берег. СлухаКоренги коснулся обрывок песни, девичьего смеха, звона струн, потом наплылзапах пекущегося хлеба…

В этот миг, будь только возможно, Коренга не колеблясьположил бы свою жизнь за то, чтобы вернуть в дневной мир всех этих сметённыхогненной бурей людей. Людей, которые писали книги, молились Богам, зачиналидетей, пьянствовали и срезали чьи-то кошельки в городе у моря, тогда ещё незасыпанного чёрным песком…

Тем не менее, когда городские ворота начали раскрываться имежду ними наметилось движение словно бы небольшой толпы, Коренга и Эория,одинаково ахнув, прижались друг к дружке, как дети, боящиеся темноты.

Андарх же, наоборот, смело пошёл навстречу процессии,нараспев выкрикивая какие-то слова на языке, непонятном не только Коренге, нодаже Эории. Это определённо не был аррантский язык, хотя некоторые словаказались молодому венну наполовину похожими. Неужели народ тайного царевичасохранил в неизменности древнюю молвь, звучавшую здесь ещё до сошествия Тьмы?..А почему бы и нет?..

Всадники, выехавшие из города, быстро одолели полверсты поберегу моря. Лунный свет позволял рассмотреть каждый узор на одежде, каждоеукрашение на уздечках коней. Наряды же обитателей Фойрега были до некоторойстепени подобны тем, что предпочитали нынешние арранты. Во всяком случае, этилюди тоже не носили штанов и оплетали голые икры ремешками сандалий. Бытьможет, солнце в те времена жарче согревало Нарлак и они прекрасно обходилисьбез тёплых одежд?..

Тот из всадников, что скакал впереди, выделялся белоймеховой безрукавкой из цельной шкурки овцы. Коренгу поразила спокойная царственностьосанки этого человека, и только потом он заметил тонкий золотой обруч у него наголове. Из-под обруча падала роскошная грива седых волнистых волос, апосередине лба вспыхивали драгоценным огнём шесть прозрачных камней, искуснособранных в звезду.

Конники выглядели настолько вещественными, что Коренганевольно задался праздным вопросом: если подобное происходило каждую ГолубуюЛуну, почему о явлениях древнего Фойрега ещё не прослышал весь остальной мир? Ине объявил их чудом, на которое следует посмотреть?

«Или Андарх по обыкновению рассказал нам не всё? Может,город выплывает из бездны времён, только когда перед его воротами стоит кровныйцаревич?..»

Ответа не было. Зато Коренга поймал устремлённый на неговзгляд седовласого, и в этом взгляде не было надменности, лишь доброжелательноелюбопытство. Молодой венн поклонился, сидя в тележке, и Эория последовала егопримеру. Кивнув им, далёкий предтеча аррантских Царей-Солнце по-молодому легкоспрыгнул с седла, шагнул навстречу Андарху и крепко обнял его.

– Здравствуй, сын моих сыновей. Как же долго мы тебяждали!

Коренга внутренне съёжился, ожидая, чтобы руки правителяФойрега прошли сквозь тело Андарха… или он сквозь них, ибо разобрать, кто былреален, а кто – не вполне, под Голубой Луной было решительно невозможно… Нонет! Объятие получилось самое настоящее, крепкое и взаимное. В эту ночь мёртвыеи живые могли не только видеть друг друга. Им было дано ещё и осязать.

Он даже не сразу обратил внимание, что Голубая Лунасовершила ещё одно волшебство, наделив его способностью понимать каждое слово,произносимое на берегу.

– Правду ли глаголят пророчества, – услышал онголос Андарха, – что, вызвав вас ныне из небытия, я надену СправедливыйВенец и мощь Фойрега пойдёт за мной, куда я прикажу?

Правитель отступил на шаг прочь и склонил перед ним голову.Каменная звезда полыхнула яркими, острыми искрами.

– Да, – сказал царь. – Это воистину так.

Коренга увидел, как он поднял руки и без колебаний снялобруч. Поцеловал камни и протянул венец Андарху.

– Прими, сын моих сыновей, сей знак власти, ибо ондавно уже тяготит моё чело и клонит меня к земле.

Андарх не стал дожидаться, пока к ним подойдёт ужеспешившийся старец с внешностью и повадками жреца. Тайный царевич жадно схватилпротянутый венец и надел его себе на голову, и тот сел как влитой. То линаследники древней державы необыкновенно стойко передавали породу, то ли обручимел свойство приходиться впору любому законному властелину?..