«Обязательно надо будет купить хоть фляжку. Пусть самуюмаленькую, – мысленно пересчитал он остатки денег, сберегавшихся вкошеле. – То-то дома порадуются… – Вздрогнул, спохватился, и емустало страшно. – Дома?..»

Какие теперь подарки, какое возвращение под родной кров!..Коренга снова сделал усилие, разгоняя думы одна другой непотребней и горше, итвёрдо поставил себе: что там с возвращением, ещё поглядим, а доброго винакупить надобно. Пригодится небось.

Всё же добрыми картами снабдил любимую дочку морской кунсСквиреп Чугушегг! На них, правда, не были обозначены ни болотистые чуроты заприбрежными дюнами, ни подавно озёра, в которых они с Коренгой выловили налима.Зато все расстояния казались измеренными без большого обмана, и если уж картапредупреждала, например, о реке, то эта река и оказывалась именно там, где быланарисована, и текла непременно в ту сторону, в которую велела ей карта, а ненаоборот.

Эория старалась ещё и улучшить доставшееся ей начертаниенарлакской земли. Колола себе палец и кровью очень тщательно помечала на картевсё любопытное и заметное, попадавшееся на пути.

– Будет что отцу показать, когда он придёт за мной сморя.

Правда, рядом с Огненными увалами, где ждал своего царевичаразрушенный Фойрег, она никаких пометок так и не сделала, и молодой веннпонимал почему.

Но вот что означала почти прямая черта, упиравшаяся в горычуть севернее Ирезея, ни она, ни Коренга догадаться так и не сумели.

Идя на Ирезей, они вполне могли миновать эту черту.

– А пошли свернём – поглядим, что там такое, –предложила Эория.

Коренга было засомневался, а надо ли. Увечье давно приучилоего всюду находить краткий путь и по сторонам без большой необходимости непетлять. Он уже открыл рот возразить, но вовремя вспомнил, что они большеникуда не спешили, совсем никуда, и вместо горького ужаса ощутил внезапнуюлихость. Наверное, ту самую, что подвигала мальчишек рода Белки сигать внизголовами в омут со страшного Белого яра, юных Волчат – переходить не менее страшныеЖуравлиные мхи с завязанными глазами, по памяти, по птичьим голосам да повздохам трясины… Ту же лихость, что его самого некогда пустила с горки насаночках.

– А пошли! – сказал он Эории.

Черта оказалась дорогой. Из тех, что в разных направленияхпересекали северный Нарлак и вели, попросту говоря, из ниоткуда в никуда. Такиедороги совершенно неожиданно начинались где-нибудь в непролазном лесу или украя болота, тянулись по прямой какая на одну версту, какая на десять или дажена сто, – и всё затем, чтобы столь же внезапно исчезнуть посреди чистогополя. Они не упирались в городские ворота и редко совпадали с теперешнимиторговыми большаками, и о том, кто их выстроил, скорее всего следовалорасспрашивать погребённых под Огненными увалами.

Море успело остаться далеко за спиной и напоминало о себе восновном вереницами туч, плывшими через небеса с запада на восток. И ужечувствовалось, что походники приближались к обиталищу совсем иной, но столь жемогучей и беспощадной стихии. Зря ли рослые деревья, особенно на высокихместах, всё чаще простирали свои ветви в одну сторону, как флаги?

Коренге, привыкшему ждать от зелёной родни водительства исовета, временами казалось, будто вытянутые руки ветвей указывали ему верныйпуть прочь от гор, предостерегая: «Не ходил бы ты туда, маленький Кокоринотросток, ох не ходил бы…»

Наверное, с высоты облаков его тележка, продолжавшаякатиться в сторону гор, выглядела упрямой букашкой. И лес, бессильныйостановить её продвижение, понемногу редел, расступаясь всё более обширнымипустошами.

Одна такая пустошь и вывела исходников, как и было обещанокартой, к безымянной чёрточке на лике Нарлака. К старой дороге.

Земля здесь была ровная, как лавка в избе, ни тебе взгорковили оврагов. Она просто поднималась вверх вся целиком, давая малозаметный дляглаза, но вполне ощутимый и утомительный уклон. Там и сям из неё торчалиотдельные скалы, крупные и помельче, и в их тени, словно прячась от взглядагор, полосами разрастались кусты. Коренга подъехал поближе к одному такомукамню, чтобы подробнее его рассмотреть. То, что он увидел, ему весьма непонравилось. Скала, изрядно побитая временем и дождями, тем не менее выгляделатак, будто камень некогда кипел, словно забытый на печи творог, а потом застылтак быстро, что каменная пена даже не успела опасть. И ещё. Внешняя форма скалнекоторым образом заставила Коренгу подумать о грязевом оползне, по которому онспускался в Змееву котловину. Он слишком хорошо запомнил те плотные, тяжёлыеслои, что наползали один на другой, медлительно стекая по склону холма.

Так вот, было очень похоже, как если бы некий великанподхватывал большим черпаком кипящее, вспененное каменное тесто и не глядярасшвыривал по сторонам, и раскалённые брызги шлёпались наземь, сплющиваясь,оплывая, постепенно темнея…

Он с усилием протолкал тележку сквозь кусты – и колёса вдругдробно зарокотали по вымощенной камнем дороге.

Коренга поспешно остановил тележку и сказал:

– Странно…

– Вот она, эта дорога. – Эория подошла к нему,держа в руках карту. – Если мы пойдём по ней во-он туда, то окажемся почтив Ирезее.

Её запылённые сапоги и колёса тележки попирали дорогу,которой, по совести говоря, любой путник должен был бы наперво поклонитьсясамое меньшее в пояс, а потом уже, сняв шапку, вступать на неё. Племя Коренгирубило камень, когда надо было делать новые жернова или пряслени для веретён,ну там ещё ровнять гранитные валуны, чтобы крепче ложились углы новой избы.

Но гладко обтёсывать тысячи тысяч камней, а потом плотно –тонкого ножичка не просунешь – подгонять их друг к дружке, так, что не смелапронёсшаяся Погибель, не истоптала тяжкая поступь веков?..

На подобный труд венны не только никогда не замахивались – уних самой мысли не возникало о том, что это может быть кому-нибудь нужно…

Так легко и быстро, как по этой дороге, тележка Коренги некатилась ещё ни по одному большаку. И это даже при том, что один край дорогибыл заметно выше другого. Торон, освобождённый от поводка, то пропадал вкустах, то вновь появлялся. Огромный зверь носился туда-сюда, как резвый щенок.Даже подскакивал к хозяйской тележке и, притворно рыча, в последний моментшарахался в сторону. Коренга смотрел на его стремительные прыжки, на то, какловко при этом работали крылья, и сердце болезненно выстукивало в груди: «Акаким ты мог стать, если бы тебе чуть-чуть повезло…»

– Почему ты сказал «странно», венн? – спросилаЭория, когда они уже отмахали несколько вёрст.

– Потому, что земля если где и кипела, то на востоке, вгорах, – сказал Коренга. – А брызги как будто прилетели с юга… Непонимаю…

Вечером, устраивая ночлег, они с Эорией всё-таки отошли всторону от дороги на добрых две сотни шагов. Было не холодно, Коренга расстелилполсть и прижался к мохнатому боку Торона.