Она обмотала голову извивающейся Кати плотной тканью и,задержав дыхание, прижала руки к ее лицу. „Потом придумаем, что делать с телом.Боже мой, скорее бы она уже…“

Сзади нее раздался визг, и Диана Арутюновна не сразу поняла,что визжит ее собственный сын. А в следующую секунду ее сбил с тела Кати удартакой силы, что она отлетела к окну, ударилась головой о батарею, и на минутуперед ее глазами встала черная пелена.

Когда пелена спала, Диана Арутюновна увидела, что комнатанаполнена людьми. Один из них, высокий парень в очках, прижимал к себе Катю,хватающую воздух ртом. Второй – здоровенный мужик с короткой стрижкой – быстроперевязывал руки Седе, у которой рот уже был залеплен скотчем. Третий – по видустудент – держал за плечо Артура.

– Ну что? – спросил здоровяк, присаживаясь передКатей. – Жива?

Та кивнула, всхлипнув.

– А еще ключи отдавать нам не хотела! – Онпогремел перед Катиным лицом связкой ключей, в которой Диана Арутюновна узналаключи от их квартиры – она лично отдала их невестке, чтобы та не будила звонкомАртура, придя поздно с работы.

– А я предупреждал! – подал голос студент. Артуррванулся, но застонал от боли – хватка у студента оказалась железной. –Сидите, молодой человек, сидите. Вы, Катя, в другой раз слушайте опытных людей.

– Другого раза не будет, – сказал очкарик,прижимая девушку к себе. – Слава богу, в этот раз вовремя успели. Катька,я бы тебя своими руками придушил, клянусь.

Катерина уткнулась лбом ему в плечо, и Диана Арутюновназакрыла глаза.

Макар с Бабкиным отправили Катю в квартиру к Маше, а вместес ней и Капитошина.

– Мы с ними сами поговорим, – в третий разповторил Сергей, мягко, но непреклонно подталкивая уже одетую девушку кдвери. – Бить их не будем.

– Наверное, – добавил Макар и поймал укоризненныйвзгляд Андрея Капитошина. – Шучу, шучу. Не будем, конечно. За что их бить?За то, что они барышню хотели придушить?

Катя побледнела и непроизвольно дотронулась до горла, аБабкин шепнул напарнику, что тот – подлый провокатор.

– Все сделаем, как договорились. – Сергей усталозакатил глаза. – Только узнаем у этой милой семейки то, что необходимо.

Катя неуверенно кивнула, но прежде, чем выйти из квартиры,сама не зная зачем, прошлась по комнатам. Она чувствовала себя заключенной,которая внимательно осматривает свою камеру, в которой провела несколько летжизни, перед тем как навсегда покинуть ее. Серые драные обои, облупившаясятоскливая синяя штукатурка с потеками, скособочившиеся двери с дырками вместозамочных скважин, из которых торчат фанерные лохмотья… Катя толкнула дверь в ихс Артуром спальню, прислушалась к ее неприятному скрипу.

И остановилась на пороге комнаты, где под присмотром Сергеясидела ее семья. Бывшая семья.

Она хотела сказать им что-то важное, недосказанное, чтоможно выразить только пафосными словами: например, что она никогда их непростит и что они чуть не испортили ей жизнь или что она постарается забыть ихнавсегда… Но вовремя почувствовала, что говорить это ненужно, потому что будетфальшиво, да и неправда.

Она только качнула головой и уже собиралась выйти, но ееостановили слова мужа.

– Слушай! Не смей уходить! Ты мне должна! – сисказившимся лицом выкрикнул Артур, подавшись к жене. – Забыла, что ты мнедолжна?

Катя помолчала. Затем тихо, но твердо ответила:

– Ты забыл, что я с тобой расплатилась, Артур. Сполна.

После того как все закончилось, Сергей предложил всемразойтись и обсудить вопрос завтра, но с ним никто не согласился.

– Ночь на дворе! – воззвал он к здравому смыслунапарника, потому что ни Катя, ни Маша, ни Капитошин не собирались прекращатьразговор: девушка полчаса назад вернулась от следователя и теперь отвечала навопросы Андрея и Маши.

– Завтра выспишься, – невежливо отозвался Макар.

– Черт с вами, – сдался Бабкин. – Катерина,ты сама-то в порядке? Я бы на твоем месте уже уснул давно.

Катя кивнула. Часы показывали полтретьего ночи, но спать ейне хотелось.

– Следователь тебя не мучил?

– Нет. Он очень подробно обо всем расспрашивал, потомпривел свекровь…

Катя махнула рукой, не желая рассказывать дальше.

– Не приставай к человеку, – тут же вмешаласьМаша. – Видишь, ей тяжело об этом говорить.

– Да нет, – покачала головой Катя. – Все впорядке. Знаете, у меня как камень с души спал, когда Артур сказал, что онникого не убивал.

– То есть как не убивал? – встрепенулась Маша,которой Сергей с Макаром не успели ничего рассказать. – Не он убилколлекционера?

– Нет. Он говорит, что не делал этого.

– А откуда у него русалка? Собралась ночью искупаться исама под ванну заползла?

Катя подняла на нее глаза и сказала:

– Ты будешь смеяться, но Артур утверждает, что нашел еена лестнице.

Артур чувствовал, что ему никто не верит. Но человека нафотографии он видел первый раз в жизни! Он даже не знал, что это тот самыйсосед, который платил его жене за то, чтобы она гуляла с собакой.

– Не видел я вашего Вотчина! – с отчаяниемповторял Артур. – Не убивал, не знаю!

Да, он выходил из квартиры в тот вечер. Жена крепко спала, ион, как обычно, пошел на лестничный балкон. Ему нравилось стоять там, смотретьна фонари.

– Я просто стоял! – убеждал Артур пожилого мужика,саркастически усмехающегося каждому его слову. – Клянусь мамой, ничего неделал!

– Зачем же ты там стоял, а?

– Просто… красивый вид оттуда. Снег падал, я думал обовсем. В квартире душно, устал я там сидеть, как зверь в клетке. А на балконе ипокурить можно, чтоб жена не почуяла.

– Красиво, говоришь… Да ты, парень, романтик.

– Романтик, не романтик – не убивал я его, говорю тебе!Куклу нашел на лестнице, когда ушел с балкона.

Артур вспомнил, как поздно вечером услышал быстрые шаги задверью, отделявшей грязный балкончик от лестничной клетки. Кто-то пробежал сверхнего этажа вниз, бесшумно вышел из подъезда, не хлопнув тяжелой дверью скодовым замком. Подъезд выходил на другую сторону дома, а то Артур обязательнопосмотрел бы, кто так носится по темной лестнице. Он не знал никого из жильцов– ему просто было любопытно, мужчина это или женщина. Мозг, уставший отоднообразного сидения взаперти, требовал хотя бы скудных развлечений вроде игры„угадай, кто пробежал“.

Уже после того, как затихли все звуки, Артур сообразил, чтослышал что-то еще, кроме быстрых шагов. Негромкий стук. Как будто запробежавшим что-то упало. Он постоял в нерешительности, затем приоткрыл дверь ивысунул голову на лестничный пролет.