– Пока не знаю, могу только догадываться. А ты думалкогда-нибудь о том, что когда внезапно умирают молодые, то очень многое вокругначинает разрушаться? Нет, правда. Человек в социально активном возрасте связанс окружающим миром тысячами живых нитей, которые с его смертью рвутся в одинмомент. Я хочу сказать, что жизнь такого человека входит обязательным элементомв чьи-то планы, хотя это звучит, может быть, несколько механистически. У негоесть родители, которые надеются, что он скрасит им годы увядания. У него естьчеловек, который его любит и рассчитывает прожить рядом с ним свою жизнь,рассчитывает на его помощь и поддержку. Есть дети, которые вправе ожидать, чтоих вырастят и дотянут хотя бы до совершеннолетия. Есть дело, которое он делает,и от результатов этого дела тоже кто-то зависит. У пожилых людей все уже нетак. Их любят, о них заботятся, ими дорожат, но их смерть не превращается втакую трагедию, как внезапная гибель молодых. Ты не согласен?

– Я не думал об этом в таком аспекте, – покачалголовой Леша. – Но, наверное, ты права. Тебе с этим чаще приходитсясталкиваться. Все-таки молодые чаще погибают, чем умирают сами. Хотя впоследнее время, по-моему, среди них смертность тоже высокая.

– С чего ты взял? – удивилась Настя. – Тысмотрел статистику?

– Нет, я прочитал твои газеты. Оказывается, это иногдабывает очень полезным.

– И что в газетах?

– То и дело мелькают фразы типа «потеряли молодоготалантливого режиссера», «ушел в расцвете творческих сил» и так далее.

– Но ведь и раньше так было.

– Было, но не с такой интенсивностью. У тебя шестьгазет за два дня, и в них эти фразы про разных людей встретились раз пять,наверное. Годовая норма на творческих работников.

– Ну уж и годовая, – улыбнулась Настя, и в этотмомент поняла, что же ей так не понравилось в рассказе о талантливомпрограммисте Германе Мискарьянце.

* * *

Николай Саприн чувствовал, что утратил контроль надситуацией. Он нашел Тамару, он сделал практически невозможное, если учесть, чтоТамара приложила максимум усилий к тому, чтобы исчезнуть бесследно. Но Сапринумел искать, и он ее нашел. И что же теперь? Сидеть и ждать у моря погоды? Еслиб он знал, что все так обернется, он бы вообще не стал браться за работу попоиску и устранению Коченовой. То есть понятно, что найти ее и заставитьумолкнуть все равно нужно, но он сделал бы это сам, не будучи ни от когозависимым, и сделал бы хорошо. Правда, бесплатно. А ему так нужны деньги дляИринки! Только из-за этих проклятых денег он и позволил Дусику себя нанять. Аколь позволил нанять, коль добровольно пошел в услужение, то должен слушатьсяхозяина, не своевольничать, а то ведь можно и денег не получить, если что нетак. Что же у Дусика там случилось, что он велел пока не трогать Тамару доособого указания?

Николай жил в райцентре в пятидесяти километрах от поселканефтяников. Тамару он видел несколько раз – она приезжала в райцентр запокупками вместе с немецкими рабочими, но на глаза ей старался не попадаться,хотя наблюдал за ней внимательно. По результатам этих наблюдений он ужесоставил примерный план, как убить Тамару таким образом, чтобы подозрение палона одного из немцев. По тому, как шли люди в группе, как разговаривали, каксмотрели друг на друга, даже по тому, как они рассаживались в микроавтобусе,Николай точно определил, с кем из них спит Коченова. Таких было трое. Поменьшей мере трое, мысленно поправил себя Николай, потому что Тамара приезжалав райцентр три раза с разными группами немцев, и в каждой из этих групп Сапринбезошибочно вычленял одного, который считал, что имеет на Тамару кое-какиеправа. Так что классический случай убийства из ревности можно былоинсценировать без труда. И он готов был сделать это в любой момент. А туткакая-то отсрочка непонятная…

Саприн нервничал, потому что время шло, и ребеночек в животеу Иринки рос, и муж ее Леня мог потерять с таким трудом найденную хорошуюработу по специальности, потому что им нужно было переезжать в другой город ипокупать жилье, которое соответствовало бы его служебному статусу. Первый взносза дом он им обеспечил, а на второй денег уже не было. И взять негде – нищимэмигрантам кредит в банке на покупку дома не дадут.

Каждое утро он ходил на почту и звонил Кате, это былоединственным радостным событием за весь день. Катя просила, чтобы он звонилпораньше, с восьми до девяти утра, потому что в это время Дусика гарантированноне было. Она была ласкова с ним, говорила, что скучает, но Николаю казалось,что с каждым днем ее голосок делается все прохладнее. Немудрено, чего ж ещеждать, когда пришел один раз с цветами, налетел как ураган, затащил в постель,предложил выйти замуж. Несерьезно, похоже на мальчишество. Конечно, она неможет ждать его долго. Нельзя после таких поступков исчезать. Нужно или сразуидти дальше, или уже ни на что не рассчитывать. Саприн чувствовал себявиноватым перед ней, потому что понимал, что, встретившись с Дусиком поутру уКатиного подъезда, навлек на нее праведный гнев. По уму, после этого надо былобы забрать ее из этой квартиры, от Дусика. А он оставил ее один на один сревнивым любовником и уехал, и, хотя сама Катя в телефонных разговорах ни разуне обмолвилась об этом, Николай знал, что отношения там складываются непросто.А все из-за его дурацкого порыва.

Он снял комнату у пожилых казахов, мужа и жены, дом которыхокнами выходил на площадь – так торжественно именовался заасфальтированныйпятачок, на котором шла наиболее оживленная торговля. Именно сюда в первуюочередь подъезжали машины с нефтяниками. Шофер оставался в кабине и дремал, анемцы дружной толпой начинали обход крошечного городка в поисках мыла, зубнойпасты, крема для бритья, продуктов, выпивки. Саприн большую часть временипроводил, сидя на стареньком продавленном диванчике у окна, и наблюдал заплощадью, ожидая приезда Тамары. Когда она появлялась, следовал за группой нанекотором удалении, отмечая про себя все, что его интересовало. Однажды он судивлением поймал себя на мысли о том, а кричит ли Тамара «Я тебя люблю!»,когда занимается любовью с немцами. И если кричит, то понимают ли они, чтоозначают эти слова, или она настолько профессиональна, что кричит по-немецки?Воспоминание о близости с ней оказалось неожиданно приятным. А он-то думал, чтоКатя затмила ему все… Видно, в последние месяцы ненависть к матери так иссушилаего, что душа настоятельно требовала ласки, тепла, любви, пусть и не настоящей,а только суррогата, как иссушенная зноем земля просит живительной влаги.

Чужих в городке не было совсем, кроме тех, кто работал нанефтеразработках и приезжал за покупками. Таких было, конечно, много, и наулице Николай в глаза никому не бросался. Но он оказался чуть ли неединственным приезжим, который здесь жил. Для хозяев он скроил легенду о том,что пишет книгу о нефтяниках и специально уехал подальше в азиатскую глушь,чтобы спокойно поработать. Неграмотные старики в легенде, конечно, несомневались, но все равно Саприн чувствовал себя здесь неуютно, он был слишкомчужим, чтобы остаться незамеченным. Спасало только то, что сюда, в богатыйнефтью регион, периодически приезжали представители разных фирм типа«Интернефти», и поэтому появление хорошо одетых людей европейской внешностиникого не удивляло.