– Как могло получиться, Виктор Алексеевич, что вашеподразделение ведет разработку одного из крупнейших финансовых мафиози, а я обэтом узнаю из анонимного послания? Более того, наши коллеги из службы по борьбес организованной преступностью тоже об этом не знают, а ведь это в первуюочередь их хлеб. Что за самодеятельность вы устроили?

– Виноват. – Гордеев покорно склонил круглую лысуюголову. – Дело в том, что контакт с Денисовым был установлен не в связи сфинансовыми махинациями, а в ходе работы по делу об убийстве. Мы простовоспользовались удачно подвернувшимся случаем, чтобы попробовать начатьразработку. Заверяю вас, если мы получим положительный результат, то немедленноподключим другие службы.

– Значит, так, – жестко отрубил генерал. –Каменскую от работы отстранить, табельное оружие изъять. Я немедленно назначаюслужебную проверку. Если вы сейчас сказали мне неправду, если выяснится, чтоваша Каменская спуталась с мафией, а вы ее покрываете, она будет немедленноуволена. Вопрос о вашем служебном соответствии будет решаться отдельно, и могувам обещать, что ваша неискренность будет оценена должным образом. У меня все,идите. И захватите с собой фотографии, у меня есть дубликаты. Будете на досугесмотреть на них и думать о том, как нужно подбирать кадры в свой отдел.

Гордеев сделал четкий «строевой» поворот и вышел из кабинетаначальника, чувствуя, как багровый румянец злости заливает его голову от лысиныдо шеи. Проходя мимо Настиной комнаты, он толкнул дверь и на ходу бросил:

– Иди со мной.

Войдя к себе, он сдернул с плеч китель и, стараясь не датьволю клокотавшей в нем ярости, аккуратно повесил его в шкаф на плечики, хотябольше всего на свете хотел в этот момент швырнуть его на пол. Все-такисдержаться ему не удалось, и кителю повезло больше, чем креслу на колесиках,которое Колобок-Гордеев резким ударом ноги отправил к окну.

– Кто это вас так, Виктор Алексеевич? –сочувственно спросила Настя.

– Сейчас узнаешь, – буркнул полковник, водружаякресло на постоянное место перед рабочим столом. – Садись, не отсвечивай.

Он подождал, пока Настя усядется за длинный стол длясовещаний, и протянул ей фотографии.

– Полюбуйся на свои подвиги.

Она быстро просмотрела снимки и отложила их в сторону.

– Значит, ты все-таки с ним встречалась, хотя я тебезапретил это делать, – констатировал Гордеев с угрозой в голосе.

– Встречалась, – подтвердила она спокойно.Отпираться было бессмысленно, а для комментариев время еще не наступило.

– Позволь узнать, зачем?

– Чтобы спросить у него о конторе.

– Ну и что, спросила?

– Спросила. Виктор Алексеевич, получилось чудовищноенедоразумение. Денисов стал жертвой обмана.

– Ой-ой-ой! – замахал руками Колобок. –Денисов – жертва обмана? Анастасия, не строй напрасных иллюзий. Если кто ижертва обмана, то это ты. Генерал назначил служебное расследование, тыотстраняешься от работы. Вот цена твоим жертвам. Что делать будем?

– Работать. – Она пожала плечами. –Отстранили – и пусть, подумаешь. Думать-то мне никто не запретит.

– Ничего себе «подумаешь»! – взвилсяГордеев. – Да ты понимаешь, что тебя уволить могут? И меня за компанию.

Настя побледнела, и Виктор Алексеевич увидел, как у неезадрожали руки, до этого спокойно лежавшие поверх сложенных на столефотографий.

– Неужели так серьезно? – с ужасом спросила она.

– Представь себе. Генерал прямо из мундира выпрыгиваетот праведного негодования. Я ему, конечно, сказал, что все это с моего ведома ив интересах службы, но он все равно будет проверять. Хотел бы я знать, какаясука сделала эти проклятые снимки. Неймется же кому-то! Может, контора? Онитебя пасут?

– Пасут, – кивнула Настя, – но как-тостранно. В тот день, когда я была с Денисовым в ресторане, мне вечером позвонилтот тип, который мне всегда звонит, и мило так посетовал на то, что я, мол,себя не берегу, на работе допоздна засиживаюсь. Я уверена была, что они закаждым моим шагом следят, потому и сказала, что была не на работе, а вресторане с Денисовым. Хотела посмотреть на его реакцию. И вы знаете, мнепоказалось, что он удивился. У меня было четкое ощущение, что он этого не знал.Хотя если в этой конторе такая мощная конспирация, то он мог и не знать. Вы жезнаете, чем выше уровень конспиративности, тем больше идет запаздываниеинформации. Ему просто к тому моменту об этом еще не сообщили, потому что времяконтакта не наступило.

– Но если он к тому моменту не получил информацию, топочему думал, что ты сидела на работе? С чего он это взял? – резонновозразил Гордеев. – Если бы он совсем ничего не знал, то и не говорил быничего.

– Тоже верно, – согласилась Настя. – Потому яи говорю, что они какие-то странные. Скорее всего у них, как и в любойорганизации, есть случайные люди, дураки, халтурщики, лентяи. Они меняпроспали, когда я выходила с работы, а потом просто наврали своему хозяину, воти все.

– Похоже, – кивнул Виктор Алексеевич. –Значит, снимки делали не они. Тогда кто же? Федералы?

– Вполне возможно, если они со своей стороныразрабатывают Денисова и ходят за ним по пятам.

– И среди них попалась какая-то гадина, котораявыяснила, с кем Денисов ходил в ресторан, и не удержалась от удовольствиясделать тебе пакость. У тебя там что, враги завелись?

– Не знаю. – Она недоуменно покачалаголовой. – Вроде я ни с кем ничего не делила. Я вообще с ними малообщалась.

– Ну, мало – не мало, а результат налицо, –вздохнул Гордеев. – Ладно, рассказывай, что полезного узнала у своегоДенисова.

Она подробно пересказала начальнику свой разговор с ЭдуардомПетровичем.

– Получается, что у Шоринова есть группа специалистов,которые пытаются воссоздать изобретение профессора Лебедева, но без его архивау них ничего не получалось. Они нашли вдову Лебедева и хотели купить у нееархив за миллион долларов, но в последний момент передумали и решили ее убить,чтобы не платить денег. Почему-то женщина приехала на встречу не одна, с ней вмашине находилась бывшая любовница Денисова с маленьким ребенком. Убили всехтроих. И если Тарадин не ошибся, то убийцы – Николай Саприн и Тамара Коченова.Так что тут мне все понятно и уже неинтересно.

– Хорошенькое дело, – хмыкнул Гордеев. –Убийцы на свободе гуляют, а ей неинтересно.

– Ну, Виктор Алексеевич, не придирайтесь. Вы жепонимаете, мне ловить неинтересно, мне интересно вычислять: КТО? А когдапонятно, кто и почему, дальше уже дело техники. Это не мое.

– А что в данном случае твое?

– Мое – контора. Этот глупый эпизод с людьми, которыеменя упустили, навел меня на мысль о том, что контора не так уж неуязвима, какя привыкла думать. У нее есть слабые места, нажав на которые ее можноразвалить. Вот это – мое. И еще одно… Только вы не ругайтесь, ладно?