— убить ее за предательство.

Он схватил нож, валявшийся на траве, бросился наобум вдоль берега, ослепленный ненавистью, яростью, недавней болью, недавним страхом смерти. Глубокие, кровавые царапины от когтей сейчас мало заботили его.

— Айна!

Она лежала на берегу, за тростниковыми зарослями, повернутая лицом к небу. На ней была та же мокрая изодранная рубашка. Ее светлая кожа беспомощно мерцала сквозь черную паутину, крепко и безжалостно оплетающую обмякшее тело.

Он рухнул рядом с ней на колени и принялся остервенело резать ножом корни и стебли, спеленавшие девушку. Несмотря на тонкость свою и гибкость, они поддавались в трудом. Тэумар в первую очередь уничтожил те, что сдавливали Айне горло.

— Айна… сейчас моя девочка, еще немного…

Он приложил ухо к ее обнаженной груди с глубокими полосами от жестких стеблей и различил слабое биение сердца. Она была жива.

Он принялся растирать ее шею и плечи, наполняя свои, все еще дрожащие ладони, целительной магией, доступной их роду.

У него оставались еще две спасительные капли, но их лучше отложить на самый безнадежный случай. Сердце билось, значит ее можно вернуть собственными знаниями и магией.

Наконец Айна слабо вздохнула. Веки ее с трудом приоткрылись, глаза, утратившие яркость, взглянули мутно и бессмысленно.

— Тэумар… — прошептала она.

— Хвала всем обитателями мира Сбывшихся Надежд, ты жива! — воскликнул он с неподдельной радостью и невольно сжал Айну в объятьях, и невольно губы его коснулись ее сухих и холодных губ.

— Тэумар… — слабо выдохнула она.

Он тут же пришел в себя, отпрянул и принялся освобождать ее бедра и ноги, все еще находящиеся в тисках черных стеблей.

Айна прекрасно помнила, что произошло, несмотря на чары, которыми дурманила ее водяная дева. Тэумар жив… Но она видела, как он ушел под воду… Как ему удалось спастись? И почему на его груди полосы, словно от когтей хищника? Голова гудело, все тело ломило от боли.

Айна вдруг поняла, что рваная рубашка ничего не прикрывает, а руки Тэумара, освобождающего ее от стеблей, беззастенчиво касаются живота, бедер, ног… Она непроизвольно дернулась.

— Потерпи немного, — угадав ее мысли, пробормотал Тэумар, — другого способа нет.

Одежда Айны лежала тут же на траве, там, где она ее сбросила перед купанием.

Завершив работу, Тэумар, более не глядя на Айну, собрал ошметки стеблей и сложил из них костер.

— Это уничтожит остатки магии и тебе станет легче! — сказал он, поджигая ворох, — Мы снова угодили в ловушку неведомых чар…

Мысли о том, что Айна причастна к случившемуся с ним теперь была нелепа. Она и сама едва не погибла.

— Да! — тускло согласилась Айна и потянулась к своей одежде, — я пошла одеваться, а тут из земли эта дрянь полезла и бросилась на меня. Мне показалось, что это конец…

— Мне тоже, — хмуро ответил Тэумар, радость которого испарилась так же внезапно, как и возникла. Ее вновь начали одолевать мрачные мысли.

Стебли вспыхнули мгновенным ярким огнем и черный дым, пахнущий тленом и гнилью, клубами покатился к небесам.

Тэумар брезгливо скривился и отошел в сторону. Теперь следовало заняться собственными ранами.

Тэумар интуитивно чувствовал, что водяные девы, как и всякие духи, не осмелятся напасть дважды — жертва, сумевшая избежать своей участи становится неприкосновенной, поэтому он без опаски подошел к озеру и промыл раны чистой водой.

Одевшись, Айна вновь обрела уверенность.

Она задумчиво постояла у вонючего огня, переосмысливая все, что случилось. Если бы Тэумар погиб по ее наущению, она бы тоже погибла. Как глупо было заключать сделку, если не знаешь законов, творящих мир, в который они по неведению вступили!

Стебли догорели без следа, и Айна в самом деле ощутила прилив сил.

— Благодарю тебя! — сказала она, подходя к Тэумару, успокаивающему взволнованных лошадей, — Ты снова спас мне жизнь.

— Пустяки! — сказал он.

— Ты расскажешь мне случилось? Почему ты весь в царапинах? — спросила Айна.

Признаться в том, что она и без этого знает, что случилось, было выше ее возможностей. Впрочем, о том, что испытал Тэумар под водой, и как он вырвался из губительных объятий, она понятия не имела. Она даже не понимала, испытывает ли раскаяние от того, что так спокойно обрекла Тэумара на смерть. Наверное, испытывала. А если бы дева не обманула ее? Сын Лянсиды бы погиб, а она перенеслась домой… О чем бы тогда молчала ее душа, кому бы призналась в содеянном? А если бы Тэумару удалось спастись, то он бы мстил ей до конца жизни и завещал бы месть своим детям… Все это тяжелым камнем легло на душу Айны..

— Поговорим после. Сейчас лучше убраться отсюда… По моим подсчетам до края Сухого русла еще три или четыре дня пути…

Они собрались и поехали прочь от озера, едва не погубившего их.

Лес закончился и открылась равнина, утыканная валунами и редкими деревьями.

— Не скачи никуда и держи меч наготове. Лишь богам известно, какие твари здесь могут обитать!

На этот раз Айна его послушалась. Она терзалась. Лучше бы рассказать Тэумару о том, что они, по словам водяной девы, переступили грань иного мира, но тогда придется рассказывать и все остальное, а к этому Айна не была готов. Как признаться тому, кто дважды спас тебе жизнь, что желаешь ему смерти?

Отдохнувшие лошади неслись бодрым галопом, и путники, не встретив на своем пути никаких опасностей, увидали впереди новый лес, ставший стеной — не объехать. И назад повернуть никак нельзя…

Небо заволокло черными тучами, в них засверкали бесчисленные молнии, поднялся ветер.

Неизвестный лес мало отличался от того, который они оставили. Тэумар, наученный опытом, ждал опасности из-за каждого куста. По временам он поглядывал на Айну, едущую молча, дрожащую на пронзительном ветру, несмотря на плащ, наброшенный на плечи и понимал, что девушку, как и его терзают какие-то тяжкие и мрачные думы.

Но не видел смысла пытать ее разговорами, чтобы она открылась. Тэумар не считал, что Айна чем-то обязана ему за спасение. Перед самим собой нет смысла лукавить. Стал бы он ее спасать, если бы так отчаянно не нуждался в ее помощи? То было то же чувство, что едва не уговорило его бросить беспомощную Айну в зыбучие пески во время первой их встречи. Но тут же к нему пришло другое воспоминание: как беспомощное, оплетенное смертью тело дрожит в его руках, как губы касаются губ, как вздох, вырвавшийся наружу из ее рта, опаляет его кожу.

Тэумар яростно потряс головой, отгоняя воспоминание и уже намеренно принялся воскрешать в сознании образ Иви. Странно… За все то время, пока он сам