Я сдвинул плечами:

— Старые боги одобрили добрую традицию, но вот молодоепоколение… гм, Афина из-за этого решила не давать этому своему хахалюбессмертие. А сейчас миром правят молодые, совсем молодые, прямо зеленые… Скоровообще от мяса откажемся, на травку перейдем.

Ворон не слушал, торопливо долбился, выхватывал еще незастывшие комья, глотал, я только услышал что-то насчет травки, что травка тожебывает хороша, смотря из какого региона, волк пробежался по всему полю битвы,рассматривал, некоторых переворачивал, покачивал лобастой головой.

— Мой лорд, — сказал он с восхищением, —смотри слезку не вырони по уходящему мясу. Люди — хищники!.. Никогда от мяса неоткажутся… раз уж убивают даже просто так, а потом столько еды бросают! Такдаже волки не делают

— Ну да, — буркнул я уязвленно, никто невосторгается, не называет меня героем, освободителем, сокрушителем, не говоритс восторгом о моих грудах мышщ, — вы прямо лапочки! Поехали-поехали, воронпотом догонит.

Ворон глухо каркнул:

— Догоню-догоню… Не сегодня так завтра…

Волк пояснил королеве:

— Он нажирается так, что пузо поднять не может. Слабыйон у нас. Стареет.

— Я слабый? — спросил ворон. — Сегодня же кобеду догоню.

Королева ехала молча, но я заметил, что нет-нет ипоглядывает с некоторым недоумением и странным вопросом в голубых, как у сестры,глазах. Я вздувал мышцы, выпрямлял спину, ибо по городской привычке время отвремени начинаю сутулиться, а это уже не герой, что опасно: тут же побьют икуры лапами загребут, зато герою все как с гуся вода в жаркий день.

И все-таки королева, когда вздумала пообщаться, явноспросила совсем не то, что вертелось у нее на языке при виде поля ночной битвы,слишком уж заносчивый вид и язвительный голос:

— Доблестный герой, а позволено мне будет спросить?..

Я кивнул:

— Позволено.

Она окрысилась, я перехватил инициативу и нанес упреждающийудар, сказала еще ядовитее:

— Так чего еще, по-вашему, надо бояться?

Я пояснил очень внятным и серьезным голосом:

— Многого, Ваше Величество.

— Например?

— Всего не перечислить. Жизнь преподносит сюрпризы.

— Но есть какие-то базовые признаки?

— Есть.

— Мне что, клещами вытаскивать из вас каждое слово?

— Ваше Величество, — ответил я сдостоинством. — Я же варвар!

— И что?

— Я должен быть суров и немногословен. Вы видите, как яеду?.. Нет-нет, смотрите в профиль, так заметнее, что я непреклонен, взор мойпрям, я смотрю на горизонт и даже дальше, а мои мускулы, мускулы! Вы ихзамечаете?

Она скривилась, как будто хлебнула уксуса, сказала сгримаской сильнейшего отвращения:

— Как их не заметить, когда вы их носите постоянно ивсе время поправляете… как женщина прическу?

Я бесстыдно ухмыльнулся:

— Дык они же есть, Ваше Величество!.. А у кого нет, тотносит раздутые панцири. Думаешь, ну бык повстречался, прямо Паваротти, а когдасвалишь и снимешь с погибшего трупа доспехи — там унутри червяк заморенный… Нуладно, насчет воинской предосторожности вы меня уломали, расскажу, предупредю,как военный штатского. Правило первое: никогда и ни за какие пряники туда неходите, Ваше Величество.

Она спросила язвительно:

— Туда — это куда?

— А туда, — ответил я твердо и посмотрел на неестрого и значительно, — на чердак, в подвал, в сарай, в темный лес, втемный угол, темную башню, вообще — во все темное, а также не ходите вкладовки, в ночной сад, за угол, а днем запирайте все двери и окна, а дверьподпирайте столом. И обязательно — ножку стула в дверную ручку. Монстр,конечно, все равно влезет, но хоть задержится на пару минут…

Она смотрела холодно, подозревая насмешку.

— И это все?

— Нет, конечно, — объяснил я. — Нельзятрогать ничего, абсолютно ничего! Все, до чего дотронетесь, либо вызоветмонстров из ада, либо перебросит нас самих в ад! Прямо в котлы с кипящейсмолой. Или В застенки.

Она фыркнула и придержала лошадку, не желая общаться. Япоехал вперед, глядя в далекую линию горизонта все так же решительно инепреклонно. Плечи мои широки, спина пряма, а нижняя челюсть выдвинута вперед,это и встречных пугает, и мне самому добавляет решимости бить всех встречныхмежду ушей, как бьют котиков, несмотря на все протесты «зеленых».

По дороге встретили маленький городок, там затевался некийпраздник. Нас пытались задержать, уговаривали отпраздновать с ними, королеву именя хватали за стремена, льстиво уверяли, что мы — самые что ни есть почетныегости, без нас не получится настоящего жаркого. Королева размякла, милостивоулыбалась и уже начала притормаживать, пришлось ухватить ее коня за узду,пришпорить и вскачь выбираться на свободное место.

Она указала на заходящее солнце, голос от возмущения сталвизгливым:

— И что?.. Мы не остановимся среди этих милых людей?Будем ночевать в лесу?

— Да, — отрубил я.

— Я знаю, — сказала она обвиняюще, — я знаю,зачем тебе это надо!

Я набычился, окинул ее ледяным взглядом, как если бы мневытащили из болота ведро отвратительных лягушек и уговаривали перецеловать натом смехотворном основании, что какая-нибудь из них вдруг да окажетсязаколдованной принцессой.

— Ну и зачем же?

— Это понятно зачем! — ответила она с вызовом.

Я смерил ее взглядом с ног до головы, не спеша раздел и уженамного быстрее и с некоторым испугом одел, поморщился и переспросил:

— Так зачем же?

Она покраснела, правильно истолковав мой взгляд, фыркнула иотвернулась:

— Варвар!

Я сказал спокойно:

— Кроме того, не советую оборачиваться.

Она спросила враждебно:

— Это почему же?

— А чудовище только того и ждет, — объясниля. — Оно всегда находится там, сзади. И стоит только обернуться,наткнуться на него взглядом, тут же и набросится…

Она вздрогнула, выпрямилась, щеки заметно побледнели. Последолгой паузы, когда отъехали уже достаточно далеко, проговорила совсем другимтоном, скорее примирительным, чем драчливым:

— И что у вас есть еще?

— На что намекаете? — спросил я. — Я неподдамся соблазнению.

Ее щеки вспыхнули гневным румянцем, голос тут же прозвучалсаркастически:

— Я говорю о ваших запретах!