Свет собирается вокруг костяшек пальцев Мэри, покрывает ее ладони и запястья, а желтое пламя разрастается, пульсируя, по ее коже.

– Магическое пламя, – благоговейно шепчу я. Патрисия рядом вздрагивает, но почему-то мне кажется, что это неважно. Не сейчас, когда я вижу, как Мэри наклоняется вперед над спиной Эбби, как ее сияющие золотом руки зависают над ранами и они начинают медленно-медленно затягиваться. Не сейчас, когда дыхание Мэри и прерывистые хрипы Эбби сливаются воедино, пока их дыхание не обретает единый ритм, и корни сплетают мышцы с мышцами, мышцы со связками, кожу с кожей.

Запахи меда и крови смешиваются, наполняют мои нос и рот.

Долго-долго обе женщины дышат вместе, а кровь предков Мэри делает свое дело, исцеляя раны, нанесенные кнутом в руках злого человека.

Наконец Мэри откидывается назад, у нее на лбу блестят капельки пота.

Но раны Эбби еще не полностью исцелились.

– Она ведь еще не закончила?

– Закончила.

– Но у Эбби еще идет кровь!

– Посмотри на травы.

Связки трав и растений, лежащие у колен Мэри, стали высохшими и черными. Влажные корни усохли, свернувшись в маленькие, покрытые сажей узелки.

– Не понимаю.

– Мастера диких трав заимствуют силу предков, чтобы использовать энергию растений. У этой силы есть предел, как и у жизненной силы растений, как и у способности Мэри быть сосудом для этой силы, как и у всех мастеров ее ветви. – Словно иллюстрируя слова Патрисии, Мэри пошатывается, стоя на коленях. Луиза спешит к ней, чтобы поддержать.

Я качаю головой. Я видела, как Уильям делает нечто другое. Он может полностью закрывать раны, запечатывать их и исцелять буквально за ночь. Когда я думаю про него и Сэла, и других пробужденных наследников, кажется, что у их силы нет предела. Почему? Почему у Мэри он есть?

– Но Эбби еще больно.

– Она спасла Эбби от смертельной инфекции. Ее тело само справится с остальным. Возможно, если бы рядом был еще один мастер трав… но даже тогда предки могут не разрешить двойное исцеление. Мы не можем включать и выключать их, словно водопроводный кран. Они разрешают нам использовать их силу, в конце концов.

– Спасибо, Мэри, – шепчет Эбби, ее голос дрожит от усталости. – Спасибо.

– Все в порядке, – успокаивающе произносит Мэри, пока Луиза помогает ей подняться на ноги. – Теперь отдыхай.

– Мэри, останься, – произносит Луиза, показывая на одеяла, которые я уже заметила раньше. – Тебе тоже нужно отдохнуть. Думаю, предки измотали тебя до предела.

Мэри согласно кивает, полуприкрыв глаза.

– Ладно. – Луиза отводит ее в дальний конец хижины, проходя прямо мимо нас, и помогает Мэри улечься на гладкий глиняный пол.

– Что ты сказала раньше? – Патрисия касается моей руки. – О силе Мэри?

Я наблюдаю за тем, как Мэри устраивается под одеялами Луизы, и ощущаю желание отдать ей свои свитер и носки. Что угодно, что поможет согреться Луизе или Эбби.

– Магическое пламя. Я видела, как она собирает эфир – корень – в ладони, прежде чем исцелить Эбби. Он того же цвета, что и эфир, окружающий Мемориал невоспетых основателей.

Патрисия появляется в моем поле зрения, ее глаза округляются от удивления.

– Ты можешь видеть корень?

Ее вопрос застает меня врасплох.

– А вы нет?

На ее лице отражается смесь удивления и растерянности.

– Я чувствую его, но не вижу. Возможно, чтица, медиум или пророчица смогли бы, если бы попросили предков одолжить им свои глаза. Но лишь на короткое время. – Выражение ее лица меняется. – Бри, кто научил тебя этим словам?

Я не хочу врать.

– Орден Круглого Стола.

Теперь лицо Патрисии поглощает тревога, и внезапно воздух в хижине становится холодным.

– Мастера крови, – шепчет она, и на ее лице написано неприкрытое смятение.

– Это… это другое слово для легендорожденных? – запинаясь, спрашиваю я. – Так же, как вы называете эфир корнем?

– Нет, это не просто слово. – Она берет мои ладони в свои, так что они оказываются между нами. Мягкость ее кожи только внешняя. Под ней ее руки словно сделаны из несгибаемой стали. – Мастера крови не заимствуют силу у предков, а крадут ее. Поколение за поколением связывают ее со своими телами.

– Я… я знаю о династиях, – выпаливаю я, чувствуя, как в животе собирается комок ужаса. – Для чего они используют эти силы, против чего сражаются.

– Тогда ты знаешь их грехи, – говорит Патрисия. – Магия крови – это воплощенное проклятье.

В глазах Патрисии все ужасы о легендорожденных, которые я слышала или видела, все зло, что я представляла себе, и еще больше: мерлин, который отнял у меня мать. Мерлин, который отнял мать у Ника. Бессердечность Сэла. Регенты. Потери Фитца. Сеньоры, издевающиеся над ребенком, которого называли королем.

– Они… это…

– Магия колонизаторов. Магия тех, кто покупает и отбирает. Многие практикующие сталкиваются с демонами. Многие из нас сталкиваются со злом. Но с того момента, когда прибыли их основатели, с того момента, когда они украли земли местных жителей, сам Орден обеспечил демонам достаточно корма! Они пожинают то, что сеет их магия.

Внезапно Луиза оказывается в нескольких сантиметрах от нас. Патрисия отпускает меня, и мы обе отшатываемся назад. Затем Луиза вдруг поворачивает голову, и ее глаза смотрят куда-то в нашу сторону.

– Я думала, она не может нас видеть? – ахаю я.

Патрисия хмурится, наблюдая за тем, как ее прародительница всматривается в пространство, где должна быть моя голова.

– Не может.

Но взгляд карих глаз Луизы пересекается с моим, словно наконец найдя свое место, и искры пробегают по моей коже.

– Я тебя вижу, – хрипло шепчет она.

Прежде чем я успеваю что-то сказать, Луиза берет меня за локоть, и мир исчезает снова.

Открыв глаза, я задыхаюсь и кашляю, чувствуя, будто что-то стискивает позвоночник. Голова кружится не так сильно, как после первой прогулки по воспоминаниям, но приходится согнуться и опереться руками о колени, чтобы восстановить дыхание, и только потом осмотреться по сторонам.

Я в другой хижине, похожей на первую, но эта меньше, светлее, и в ней много суетящихся темнокожих женщин. И снова помещение заполняет женский крик, он тянется на одной мучительной ноте и обрывается. Возгласы одобрения, еще один глухой крик.

– Что это было? – Я поворачиваюсь, чтобы спросить Патрисию, но ее нет рядом. Только Луиза.

Она стоит рядом со мной, по-прежнему в окровавленном платье, и смотрит на другой конец помещения, не отвечая. Ее взгляд следит за двумя женщинами, которые выходят через боковую дверь, неся тяжелое металлическое ведро.

Понимая, что она не собирается объяснять произошедшее – или как вообще она